Молчание мертвых - Бренда Новак

Подобравшись тайком, Кеннеди присел у палатки. Свежий ночной ветерок легонько трогал волосы.

— Грейс.

Она зашевелилась, но не ответила.

— Грейс, — повторил он шепотом и потер фонариком по нейлону, чтобы привлечь ее внимание.

— Что? — отозвалась она сонным голосом.

— Иди к душевым.

— Но… зачем?

— Ш-ш-ш. — Он не стал ничего объяснять, опасаясь разбудить Джо, который после выпитого виски дрых в своей двухместной палатке.

Грейс вылезла в босоножках, пижамных штанах и вывернутой наизнанку спортивной фуфайке. Отойдя на несколько шагов, она включила фонарик и направилась по тропинке к душевым. Кеннеди нагнал ее на полпути. Он уже подошел почти вплотную, когда под ногой хрустнула сухая ветка. Грейс тут же повернулась и подняла фонарик, но Кеннеди схватил ее за руку, жестом дав понять, что светить нужно под ноги.

— Что ты…

Он не дал ей договорить, приложив к губам палец, и она послушно замолчала.

Возле душевых Кеннеди выключил оба фонарика и свернул за угол небольшого деревянного строения. До последнего мгновения неуверенный в реакции Грейс на неожиданный полуночный вызов, он несколько удивился, когда ее тонкие, замерзшие пальцы доверчиво переплелись с его, и укрепился в своем решении.

— Куда ты меня ведешь? — спросила она. Кеннеди увлек ее за собой в лес.

— Сюда, — сказал он, оглядевшись. Место было уединенное, и здесь их вряд ли кто-то мог подслушать. — Надо поговорить.

Она сразу же насторожилась.

— Нам не о чем разговаривать.

— Расскажи о Библии. Что вы делали в мастерской Джеда? Что искали? Зачем ты ее взяла?

Грейс покачала головой:

— Тебе это знать необязательно.

Вопросов было столько, что от них болела голова, но от ответов лучше бы не стало. Кеннеди потер шею, разминая затекшие мышцы.

— Ты права. Считай, что я ни о чем не спрашивал. — Действительно, что толку в расспросах, если у него в кармане Библия, которую он принес, чтобы вернуть Грейс.

— И что же ты намерен с ней делать? Уже решил? Она ждала ответа с нетерпением и опаской — это было ясно.

— Если я верну ее тебе, что ты с ней сделаешь?

— Я могу на это рассчитывать?

Ее недоверие и подозрительность задели его за живое.

— Я держал тебя в объятиях. Целовал тебя. Сказал, что хочу любить тебя. А теперь брошу на съедение волкам?

Грейс промолчала, а раздражение рассеялось, когда ему пришло вдруг в голову, что именно так и поступали в школе все его друзья. Скорее всего, секс для нее уж никак не был связан ни с верностью, ни вообще с чем-то позитивным.

— Спрячешь где-нибудь?

— Сожгу, — просто ответила она. — И попрошу тебя забыть, что ты ее видел, и жить так, как будто ничего не случилось.

— А тебя? — спросил, помолчав, Кеннеди.

— Что?

— Тебя тоже забыть?

— А разве есть другие варианты?

У него не было ответа, но он слишком привык получать все, что хотел, чтобы сомневаться в том, что на этот раз будет иначе. Перехитрить его могла только смерть.

— Ты чувствуешь то же, что и я.

Она не согласилась, но не стала и возражать.

— Так да или нет?

Грейс метнула в него возмущенный взгляд, и тогда Кеннеди решил доказать свою правоту. Положив на землю оба фонарика, он просунул руки под фуфайку и потер большими пальцами нежную кожу. Она схватила его за локти — то ли чтобы оттолкнуть, то ли чтобы удержать.

— Дотрагиваясь до тебя, даже вот так, совсем невинно, я уже пьянею от желания, — прошептал Кеннеди. — Хочу быть с тобой. Быть в тебе.

Грейс закрыла глаза и качнулась к нему. Сердце застучало, гулко и часто. Губы приникли к изгибу шеи. Ведя ладонью вверх по спине, он вдохнул запутавшийся в ее волосах запах костра, накрыл ртом ямочку за ухом. Пальцы стиснули грудь, и Грейс застонала, словно осознав невозможность сопротивления.

Но уже в следующее мгновение оттолкнула его и отступила. Потрясенные, они молча смотрели друг на друга.

— В чем дело? — спросил Кеннеди.

— Мы не можем…

— Почему?

— Потому что… потому что боюсь. Боюсь того, что чувствую к тебе.

— Чувствовать не так уж плохо.

Она провела ладонью по взъерошенным волосам.

— Плохо. Для меня. Я не могу любить тебя. Только немножко. Только недолго.

Только немножко. Только недолго. Разве он просил об этом?

Может быть. Он искал серьезных отношений. Таких, чтобы заполнить пустоту, возникшую после смерти Рэйлин. Но даже если бы им с Грейс удалось преодолеть их собственные проблемы, он никогда бы не смог предложить ей ничего, кроме кратковременной связи. Одна лишь мысль о том, что они вместе, свела бы в могилу отца. И это было бы лишь одним из последствий.

И все же он не мог отказаться от нее.

— Я уже любил. Я знаю, что это такое.

— И что это значит для нас?

— Это значит, что ты должна доверять мне. Я не такой, как Джо.

— Ты хочешь, чтобы я открылась, но, когда открываешься, становишься уязвимым.

— Я готов к этому, — сказал он, понимая, что ей сделать такой шаг куда труднее.

Грейс покачала головой:

— Ничего хорошего из этого не выйдет. У нас не может быть будущего.

— Рискни, — умоляюще произнес он. — Хотя бы раз дай волю чувствам. А там посмотрим, что получится.

Секунду-две она колебалась, потом все же покачала головой:

— Нет.

— Но почему?

— Потому что у нас ничего не получится. Тому, что было у вас с Рэйлин, можно только завидовать. Но я — не она. — Грейс решительно вскинула голову. — И мне от тебя нужно только одно.

— Тебе нужна Библия.

— Ты вернешь ее мне?

Рука потянулась к карману. Кеннеди хотел убедить ее в своей искренности, доказать, что его помыслы чисты и он не собирается использовать ее. Но, с другой стороны, если Грейс и ее семья действительно приложили руку к исчезновению Баркера, вправе ли он отдать то, что, возможно, имеет к случившемуся непосредственное отношение? Сейчас связь Грейс с книгой играет не в ее пользу, но, если потом в деле всплывут другие улики, оставленные преподобным записи могут повлиять на мнение присяжных и склонить их к иным выводам. Тем, к которым уже пришел он сам.

Пальцы уже коснулись Библии, но доставать ее Кеннеди не стал, а убрал руку от кармана и потер ладонью лоб.

— Не могу.