Салон красоты. Наперегонки с судьбой - Мария Ветрова

— Я никому не верю.

— Это, милочка, называется «паранойя»! Стас тебя любит, это же очевидно.

— Стас не любит никого. — Виктория одним движением затушила сигарету. — Это иллюзия, которую мы старательно создавали совместными усилиями чуть ли не с первого дня нашего знакомства. Что касается меня… Скорее ненавидит, чем любит.

— Если тебе нравится так думать — на здоровье!

— Ты не понимаешь. — Виктория встала из-за стола и прошлась по кабинету. — Если бы не я, Стас бы никогда не влез в эту историю с деньгами и его жизнь не пошла бы кувырком! Он… Он прощается со мной не потому, что хочет свести счеты с жизнью, а потому, что хочет свести счеты со мной!

— Я же говорю — паранойя… Вика, уймись! И вообще, если тебе будет от этого легче, могу сказать, кому сейчас еще хуже…

— Тебе?

— Ну это само собой. Но есть вариант и покислее: Аглая. Пока наша Глаша уплетает в кафе селедку с винегретом, ее супруг консультируется с адвокатом насчет развода…

— Кто тебе сказал? — В глазах Виктории мелькнуло любопытство.

— Боб и сказал.

— Боб трепло.

— Дело не в нем… Дело в том, что это правда.

— Я чувствовала, что этим все закончится! Мужчины не выносят, когда женщина превращается в наседку. И вообще, если мужик бросил одну жену, то со следующей этот вариант, скорее всего, тоже самый вероятный.

— Первую он бросил из-за того, что та ему рожать не хотела. Вот Глаша с учетом этого обстоятельства и начала интенсивно размножаться…

— И расслабилась. А это — недопустимо.

— Ничего, ей полезно встряхнуться… Ладно, Вика, у меня вот-вот процедура. Хочу попробовать эту вашу новую терапию для волос.

— Лезут?

— Прядями… — Валерия отвела глаза в сторону, сделав вид, что не замечает испытующего взгляда Вики. — Ладно, пока…

Некоторое время Виктория пристально смотрела на дверь, плотно закрывшуюся за приятельницей. Сейчас, когда ее никто не видел и можно было не скрывать какого-то подспудного страха, мучавшего ее в последнее время, она выглядела на все свои «за тридцать», несмотря на тщательно наложенную косметику. Прерывисто вздохнув, она потянулась к мобильнику. Ответили ей почти сразу, едва она успела набрать номер.

— Я устала, — почти прошептала Вика, но тем не менее ее и услышали и расслышали. — Я это к тому, что больше не могу… Нет, это не ее смерть на меня так подействовала! Эту старую болтливую старуху мне вообще не жалко!

Она перехватила трубку другой рукой, пытаясь одновременно с разговором извлечь из ящика очередную сигарету.

— Дорогой, пойми, я чувствую, что больше так жить нельзя, что нужна свежая идея. Девчонка твоя тоже еще тот подарочек… Нет, не собираюсь. Во всяком случае, пока… С Валентином решаемо… Ты думаешь?.. Устала? Так ведь именно об этом я и говорю! Господи, ну, ладно… Соскучилась ужасно! Правда?

Неожиданно она улыбнулась и, послушав своего собеседника еще немного, отключила связь.

Вернувшись за стол, она уставилась на мониторы. На одном из них взгляд ее задержался дольше, чем на остальных. На голубовато-сером дисплее уменьшенное в несколько десятков раз высвечивалось кафе. За одним из столиков пили кофе Лиза с Настей, до самозабвения, как показалось хозяйке, увлеченные разговором. «Хотела бы я знать, — подумала Вика, — о чем сплетничают эти маленькие дряни…»

Если бы Виктории удалось услышать их разговор, на душе у нее наверняка стало бы спокойнее. Хотя бы потому, что ни к ней самой, ни к каким-либо серьезным, на ее взгляд, проблемам он не имел ни малейшего отношения.

— Перестань киснуть! — увещевала в этот момент свою подругу Настя. — Ты производишь впечатление ненормальной. Нельзя же все время думать об одном и том же?

— Я думаю о Бобе… О том, что он совсем мной не интересуется.

— Ага, я это заметила… Звонит всего каких-то десять раз на дню, появляется и того реже. Ясное дело, не интересуется!

— Да пойми ты, — голос Лизы звучал жалобно. — Он же за все это время даже ни разу меня не поцеловал, не говоря об остальном…

— О каком остальном?

— Да ну тебя…

— Просто он очень хорошо воспитан! Может, у него есть какой-то план. Или он хочет проверить свои чувства!

Они настолько увлеклись, что пропустили момент, когда Мила собственной персоной подкралась к собеседницам. Лиза увидела супругу Боба первой и мгновенно внутренне сжалась: наверняка эта крокодилица слышала то, что для ее ушей предназначалось в последнюю очередь!.. Видимо, та же мысль мелькнула и у Насти: девушки тревожно переглянулись.

Каково же было их удивление, когда Мила, ласково улыбнувшись, присела за их столик и повернулась к Лизе:

— Ты видела, что я к тебе сегодня записалась? Пора освежить голову, а лучше тебя это все равно никто не сделает…

— Да?.. — Лиза растерянно глянула на неожиданную клиентку.

— И я слышала, что у вас появилась новая терапевтическая линия. Что, на самом деле хорошая?

— Я бы сказала даже, что лучшая в Москве. — Девушка взяла наконец себя в руки. — На сколько ты записалась?

— На два.

Лиза взглянула на часы и кивнула:

— Ладно, пойдем…

Настя с тревогой посмотрела вслед подруге и опередившей ее Миле. Интуитивно она чувствовала, что эта белобрысая бестия неспроста такая ласковая, наверняка какую-то особо крупную гадость задумала…

Уже удобно устроившись в парикмахерском кресле, «белобрысая бестия» продолжала демонстрировать чудеса миролюбия:

— Знаешь, — она доброжелательно посмотрела на Лизино отражение, — нам, наверное, пора выяснить отношения… Может, для тебя это прозвучит странно, но ты мне нравишься!

— Какую ты хочешь длину? — Лиза упорно не отвечала на взгляд Милы. — Так или короче?

— Можно еще чуть-чуть короче… Слушай, я не хочу продолжать эту бессмысленную борьбу! Думаешь, мне приятно исполнять роль главной городской стервы?

— А разве нет?

— А ты представь себя на моем месте! До двадцати лет жила со строгими до психоза родителями, державшими меня буквально в заточении! На десять минут и то одну из дома не выпускали…

— Как же ты ухитрилась при этом стать моделью?

— Их же прихоть, всю жизнь мечтали меня прославить… Сначала пытались в Гнесинку засунуть, потом во ВГИК, в Щуку, Щепку и тэ дэ…

— И ты не поступила?

— Не-а… Папеньке вовремя разонравилась царящая там атмосфера разврата.

— Ну да, модельный бизнес — это, конечно, невинная забава…

Лиза опустила ножницы и посмотрела на Милу с недоверием.

— Просто агентство, в котором я тружусь, на восемьдесят процентов принадлежит папуле. Так что и на работе меня продолжали контролировать… И так до двадцати лет! После чего я вышла замуж за человека, который все силы тратил на работу и ни секунды на меня…