Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов - Ирвин Штельцер

Издательство HarperCollins своевременно отменило публикацию, в результате чего пострадав от увольнения одного из самых талантливых редакторов в этой области и спровоцировав огненный шквал со стороны газетных конкурентов Мердока. Вскоре после этого издатель сделал шаг назад и в публичном заявлении «принес свои искренние извинения за любые предположения о том, что публикация книги Криса Паттена «Восток и Запад» была отозвана по причине несоответствия профессиональным стандартам или потому, что она была скучной… эти утверждения не соответствуют действительности и не должны были прозвучать ни при каких обстоятельствах»4748. После недолгих раздумий и взаимных обвинений Руперт публично объяснил решение об отмене публикации книги Паттена словами: «Это была моя очередная ошибка… мы могли бы избежать всех этих волнений, оставив все как было. Бесспорная ошибка»49. Годами позже он повторил эти слова на слушаниях по расследованию Левесона: «Это была моя очередная ошибка. Безоговорочно неверное решение»50.

Издательство HarperCollins согласилось выплатить компенсацию ущерба в размере 50 тыс. фунтов51. В целом это был далеко не звездный час Мердока, грубая ошибка. Ее усугублял тот факт, что продажи книги, которая получила предсказуемо блестящую рецензию в The New York Times как «книга, которую нам нужно прочитать»52, никак не могли пострадать в результате споров вокруг ее публикации. И, конечно же, все это подавалось как «Книга, которую попытался запретить Мердок».

Дальше – хуже. В интервью изданию Vanity Fair Руперт критиковал далай-ламу, который был воплощением зла в глазах режима коммунистической партии: «Я слышал, как циники говорят: он насквозь пропитанный политикой монах, которых шаркает повсюду в своих шлепанцах от Гуччи»53. И, не оставляя попыток понравиться китайскому режиму, примерно пять месяцев спустя Джеймс Мердок использовал возможность выступить в Международном общественном институте Milken в Санта-Монике, Калифорния, чтобы раскритиковать Falun Gong – медитационную и полурелигиозную группу, члены которой были яркими участниками восстания 1989 года на площади Тяньаньмэнь. Он назвал их «опасным» и «апокалиптическим культом», людьми, которые «в глубине души определенно не думают об успехе Китая». Он также посоветовал защитникам демократии Гонконга принять тот факт, что теперь они живут при «абсолютистском» правительстве, и раскритиковал Гонконг и западные СМИ за несправедливое изображение Китая в негативном ключе54. И эти слова прозвучали из уст руководителя компании, который следовал призыву сэра Кита «быть бесстрашным» и чей брат в беседе, посвященной их деду, позже призовет своих коллег сопротивляться цензуре любого рода55.

Попытка пробиться в Китай доказывает три вещи. Первая: Руперт определенно поставил коммерческие интересы превыше принципов в момент, когда на кону была возможность выхода на китайский рынок. Вторая: Руперт совершает ошибки, и вполне серьезные, как это было с публикацией книги Паттена. И тут мне вспоминается знаменитая фраза Фьорелло Ла Гуардиа, мэра Нью-Йорка в период с 1934 по 1945 год: «Когда я делаю ошибки, я не мелочусь!» Третья: у Мердока нет власти, позволяющей не допускать публикации какой-либо не понравившейся ему книги просто потому, что это противоречит его деловым интересам. И, поскольку у HarperCollins не было монопольной власти, а другие издатели более чем готовы опубликовать любую стоящую и потенциально прибыльную книгу, Мердок не может помешать книгам, критикующим китайский и любой другой режим, увидеть свет дня. В свою очередь, это означает, что его работа с проблемой ограничивается областью интересов Мердока и News. Руперт не влияет на государственную политику. Издательство Macmillan с удовольствием предложило аванс в размере 200 тыс., равный авансу HarperCollins, за книгу, которая заранее получила публичную огласку, достаточную, чтобы стать потенциальным бестселлером56, а издательство Crown опубликовало мемуары Паттена в США.

Как и в случае с книгой Дэн Жун, реальные издержки, связанные с отказом от книги Паттена, были возложены на News Corp., особенно в Британии, где несколько директоров News обсуждали со мной последствия этого решения. Воспитанные в атмосфере, где было принято бесстрашно говорить правду власти в лицо, дерзко и с задором рисковать, вызывая враждебную реакцию правительств, и терпеть иски по делу о клевете от знаменитостей, боготворящих положительное освещение в прессе, но ненавидящих любые упоминания о своих слабостях, они перевели разговор на очевидную перемену в их лидере. Больше никаких проклятий в адрес критиков и последствий, только вперед на полной скорости. Стоит корпоративной культуре, поощряющей журналистику без правил, подвергнуться хотя бы малейшей модификации, результатом становится возросшая степень осторожности. Эта реакция сохраняется еще долгое время. Через несколько месяцев после того, как завершилась история с Паттеном, я заметил, что признание ошибки и извинения Руперта помогли избавиться от многих страхов.

Ради справедливости к Руперту следует сказать, что вопрос, как должна вести себя по отношению к тоталитарным режимам медиакомпания, ответственная за прибыль перед акционерами, достаточно сложен. Google, Apple, Facebook и другие новые медиакомпании имеют дело с аналогичной проблемой: уйти из Китая или пытаться приспособиться к ограничениям режима. Apple, к примеру, предпочла второй путь и по настоянию режима убрала из китайского Appstore свои приложения, дающие доступ к иностранному контенту, не прошедшему цензуру. Другие американские компании, чьи услуги позволяют пользователям обходить так называемую «Великую китайскую стену Firewall»[30] и создаваемые ей преграды на пути к доступу в интернет, сделали то же самое57.

Из общения с американскими руководителями и британскими политиками мне становится ясно, что притягательность рынка с более чем миллиардом пользователей, которые только выходят из условий бедности, слишком велика, чтобы ее игнорировать. Производители соглашаются передавать интеллектуальную собственность в обмен на выход на этот потенциальный рынок. Однако через несколько лет они узнают, что китайские партнеры украли их интеллектуальную собственность (ИС) и запустили конкурирующие бизнесы в солнечной энергетике, ядерной, автомобильной, ветряной и других индустриях. Медиакомпании в желании привлечь миллионы зрителей, а с их помощью и рекламодателей, находят компромиссы с приемлемыми для себя принципами. Марк Цукерберг из Facebook отчаянно пытался пробиться на китайский рынок. Он несколько раз ездил в Китай, общался с высокопоставленными чиновниками, включая председателя КНР Си Цзиньпина, и, как говорят, разработал программное обеспечение для цензурирования новостных лент. Facebook также «ограничила контент» и в других странах «следуя типичной практике американских интернет-компаний, которые в целом соответствуют запросам правительства о блокировке определенного контента после его публикации»58. Google закрыт для доступа «Великой китайской стеной», но тем не менее компания ведет бизнес в Китае так же, как и Microsoft, и Amazon. В 2005 году Ши Тао, китайский поэт и журналист, был приговорен к десяти годам тюрьмы за то, что отправил электронное письмо в США, поскольку Yahoo! China предоставила режиму информацию о владельце аккаунта. Сеть LinkedIn была «готова пойти на компромисс по вопросу свободы самовыражения, заложенной в основу жизни западного интернета»59. В начале 2017 года Apple согласилась вывести из продажи приложения The New York на английском и китайском языках. Таким образом, она лишила китайских потребителей возможности читать издания, не прибегая к установке специфического программного обеспечения60.