Плохие мальчики не влюбляются - Эля Пылаева

Вырывая дверь у нее из руки, прохожу внутрь прямо в обуви. Горло перехватывает, в ушах стучит пульс.

Толкаю дверь в комнату, там пусто. В туалет… В ванную… В кухню… Диванчик. Подушка. Одеяло. Книжка. Больше никого нет.

Воронин… Провоцировал, да? Молодец. Нравится тебе смотреть, как меня рвет, да? Ну вот такие мы, темненькие. Свои у нас кайфы… Вампиры мы.

Закрывая глаза, обессиленно сползаю по стене на корточки. Ложась спиной на противоположную стену, она тоже съезжает вниз. Скользит по мне оценивающим, равнодушным взглядом. Встречаемся глазами.

Аааа…

Ну прости меня, пожалуйста…

Поехали отсюда, прошу тебя…

Не надо тебе здесь быть. Все равно не надо. Чужая территория. И я не доверяю хозяину.

И домой — не надо.

Я сам что-нибудь придумаю!

Зажмуриваюсь, пытаясь отдышаться от мучительной боли в груди.

Не примет она моего «сам». Очевидно же.

Под ее взглядом, как под облучением теряю последние силы. И чувствую себя больным, разбитым, жалким… Мелким пацаном!

А зачем я ей такой?

Зачем приехал, ну?

Говори что-нибудь.

Нечего мне говорить…

Она просто должна отсюда уехать.

Голосовые связки отказываются подчиняться.

— Ты что-то хотел, Рафаэль?

— Нет. Так… Стих, вспомнился… — улыбаюсь ей болезненно как умалишенный. — Вертятся строчки…

Дальше забыл. Но… красивый.

— Все?

Вытаскиваю из кармана пачку денег Дана, телефон, что купил ей. Вбиваю номер телефона своего агента в ее мобильник. Поднимаюсь, кладу на стол деньги и трубку.

— Это тебе, — сглатываю ком, распирающий горло. — Уезжай отсюда с утра, а. Пожалуйста. Там… номер человека. Он быстро найдет квартиру.

— Теперь все?

— Теперь — все.

Стреляет мне взглядом на выход.

И я иду…

Не соображая ни черта.

Дверь за моей спиной спокойно и буднично захлопывается. Так, словно я не сдохну сейчас от этого.

А мне хочется. Потому что я устал чувствовать это. Потому что я не знаю, как сделать лучше. Потому что понимаю, что сделал все неправильно. Абсолютно все. И сейчас продолжаю.

Спускаюсь вниз. Еду домой.

Все хорошо у Дины. Это твоя истерика, не ее. Не надо к ней с этим лезть.

Падаю в гостиной на диван. Закрываю глаза, проваливаюсь в болезненный коматоз. Сны гадкие… Мерзкие… Мне снится стыд, вина, чувство потери и пустоты. И боль.

Утром меня будит Серафима, причитая, что я весь горю. Ужасно болит горло, и раскалывается голова. Едва стою на ногах.

Она заставляет меня пить какие-то таблетки… Чаи…

Безропотно подчиняюсь, делая вид, что смотрю телек и не могу говорить. А потом она приносит мне коробочку.

— Тебе Паша Воронин привез, просил передать. Сказал: ты поймешь.

Ставит рядом со мной на диван. Я знаю, что там. Сбиваю пальцами крышку. Деньги. Телефон.

Вот так…

— Рафи, ты слова с утра не сказал, — с тревогой садится рядом Серафима. — Что случилось?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Обманывая, показываю пальцами на горло — «не могу говорить». Хотя почему обманывая? Я и правда не могу.

— Из-за девочки? — волнуясь, пытает Серафима.

Закрываю ладонями лицо. Все читаемо по мне сейчас. А я не могу объясняться.

— Ничего… — гладит по плечу. — Ты все изменишь.

Отрицательно качаю головой, продолжая слепо пялиться в телек.

— Почему?

— Не хочу.

— А если не хочешь, — хмурится она. — Пройдет вместе с простудой. И не надо мне здесь разбитое сердце симулировать!

— В смысле — хочу. Но — невозможно.

— А если невозможно, значит рано тебе еще на девочек заглядываться. Маленький еще. Мужчина так не скажет!

— Спасибо, Серафима, за поддержку, — вздыхаю я.

— И нечего обижаться. Можно подумать, ты все горы свернул, а у тебя не вышло. Палец о палец поди не ударил… В голове, как всегда, посчитал, и сразу отказался, когда дебет с кредитом не сошлись. А ни одного поступка не сделал.

— Я правда такой?

Молча уходит.

Окей…

Окей!

Поступки?!

Подрагивающими пальцами набираю Воронина.

От того, что необходимо сделать, меня переворачивает изнутри. Я не верю в то, что это правильно или что это исправит ситуацию. Чувствую, будет только хреновее. Но Серафима права. Я не пытался ничего разруливать.

— Да?

— Привет, Паша, — хриплю я.

— Ну, допустим, — настороженно. — Привет.

— Дина с тобой сейчас?

— Да.

— Дай ей трубку, пожалуйста!

— Я слушаю, — вздрагиваю от Динкиного голоса.

— Дин… — замираю, закрывая глаза, и пытаюсь дотянуться до нее своими чувствами. — Это не я сделал. Но ты меня все равно прости.

— А я поняла вчера, что не ты… Но ты больше не звони мне.

— Почему?

— Ты меня бросил одну. А я бы тебя не бросила.

— Дин… — сглатываю я боль в горле, не находя больше слов.

— Пока, Раф.

Скидывает…

Дина

Сидя на лесенке у реки пьем с Пашей кофе из бумажных стаканов. Протягивает мне зажатый кулак. Улыбаясь, шлепаю по нему. Разворачивает, открывая — конфетка. Забираю.