Подкидыши для майора - Регина Янтарная

– Я хотела быть честной с тобой… Но обстоятельства сложились так…

Не дает оправдаться, выставляет вперед руку, чтобы я замолчала.

Подходит близко, дышит на меня своей ненавистью. Даже не верится, что этот мужчина еще вчера обнимал, ласкал, заботился, а сегодня отдает на растерзание.

– Андреева, – пальцы грубо хватают за лицо, сжимают его.

Чтобы не было так больно, тянусь на носочках ввысь.

Широкая фигура давит на меня гневом, расплющивает в пространстве мою душу.

Едкие слова разъедают кожу. Его пальцы как наждачная бумага режут, причиняя нестерпимую боль.

– Клим, я всё объясню…

– Не надо, у меня достаточно информации, – обрывает, затыкает губами.

Горячий, страстный, долгий поцелуй не дает вдохнуть. Майор забирает мой воздух из легких и травит своим ядовитым.

Бью кулаками по широкой спине. Чтобы отпустил. Боюсь задохнуться.

Стальные пальцы по-прежнему держат мое лицо, а горячие губы жалят мой мир.

Уничтожают его окончательно.

Навсегда!

Мощная грудная клетка вдавливается в мою, не дает нормально вздохнуть полной грудью.

Последние слова разбивают мою Вселенную:

– Андреева! Если ты отмажешься от расследования, выскользнешь благодаря папаше, тогда я сам найду тебя и накажу!

В ужасе смотрю на мужчину. Не верю в происходящее!

Еще вчера майор казался мне самым справедливым человеком на свете, а сегодня он хочет направить на меня всю свою ярую мощь, гнев.

Жаждет навредить. Стереть с лица земли…

За что?

Я ни в чем не виновата!

Но как доказать. Он даже не желает слушать.

– Клим, я тебя люблю…

– Устал от твоего вранья, – мужчина бросает на меня пустой взгляд.

Уходит, оставляя одну на проезжей части.

Цепляюсь за предгрозовое небо молящим взглядом.

– Пусть эти две недели исчезнут из моей жизни. Молю! Пожалуйста! – падаю на колени на мокрый асфальт, реву в голос.

Для меня всё потеряно.

Абсолютно всё!

Нет. Я не боюсь расследования. Потому что мне нечего терять.

Я уже всё потеряла.

Всех, кого преданно любила…

***

Просыпаюсь в холодном поту. Меня всю трясет, потому что одеяло давно свалилось на пол, а окно я оставила не закрытым!

На минуточку, на улице минусовая температура.

Срочно нужна чашка горячего чая!

Спускаюсь по лестнице вниз…

Слышу голоса … на кухне. Продвигаюсь по стеночке по темному коридору. Застываю в немом крике:

Василевский сидит за столом с парнем неприятной наружности.

–Ты не понимаешь, – рычит пришелец. – Пацан тебя узнал. Значит, не ровен час, заговорит, укажет на тебя, вспомнит что видел в банде Резвого.

–Что ты предлагаешь? Мальчик оказался сыном самого майора. Красава нас придушит всех без суда и следствия за своего ребенка.

– Тебе чья шкура дороже? – мужик прямо вгрызается зубами в лицо Пухляша.

– Или ты убираешь пацана, или мы кончаем с тобой! Усек? Мне тебя учить, устрой несчастный случай. Помочь?

– Не надо. Справлюсь.

Мамочки, – закрываю рот ладонью, чтобы не закричать.

Васюта – крот!

Ванечка узнал его, поэтому в ту злосчастную ночь пытался бежать!

Тихо пробираюсь на второй этаж, хватаю мобильный, надеваю кофту, и в пижаме выхожу на карниз. Балансируя, пробираюсь к трубе для сточных вод, обнимаю ее как мать родную, съезжаю по ней вниз.

На улице дубак невыносимый. Скоро зима.

Спасают лишь мохнатые тапки, обутые на ноги.

Бегу к дороге, не рискую постучать к соседям. В этом страшном поселке априори боюсь всех.

К моему счастью, уже светает, и меня подбирает попутка.

Через час звоню в знакомую дверь… Ни на секунду не задумываюсь, как он меня примет после всего. Сейчас для меня главное, спасти жизнь Ванечки, опередить Васюту.

Майор даже не спрашивает кто, не смотрит в глазок.

Будто ждал меня на пороге, резко распахивает дверь.

Падаю в руки майору, прижимаюсь к его горячей голой груди:

– Климушка, Васюта – крот. Он хочет убить Ванечку!

– Папа, кто там, – в коридор выходит заспанный Ванюшка.

– Ванечка! Хороший мой.

Мальчик прижимается к моей ноге:

– Полина!

– Виталина, – поправляю я виновато.

Испуганные глаза ребенка смотрят на майора.

– Ваня, не покрывай ее. Я давно знаю о подмене близнецов Андреевых. Весь город знает! – добавляет ехидно майор.

– Папа? – наконец доходит до меня. – Иван твой сын? Зачем же Софа меня …

Вовремя затыкаюсь, вспомнив о Ване.

– Ну, я так и думал, что информация у Софы для нас двоих была разная. Ведьма!

– Папа…

– А давайте пить чай, – предлагаю я. – Замерзла малость.

– А потом горячий душ, – Клим нежно целует в губы.

Виталина

Пытаюсь сварганить очередную не пригорелую кашу с котлетами. Ванечка трется подле меня.

– Вита, можно  пока сосиску возьму?

–Нельзя, скоро  приготовлю нам полезную еду.

Ванька жалостливо смотрит на пригорающую котлету, хнычет:

– Вита, это твое «скоро» может не наступить. И горелую котлету я бы не назвал здоровой едой, – морщит лоб, фыркает.

Не обращаю внимания на колкости, настаиваю на своем:

– Сейчас наш  папа придет. Вместе сядем за стол, – пытаюсь казаться серьезно-взрослой теткой.

За спиной слышу несдержанный смех Клима.

– Какая прелесть! Ты что хочешь, чтобы он  тебя уважал, как мачеху или повариху?

– Мачеху? Не помню, чтобы ты  делал мне предложение, – парирую в отместку.

Клим скидывает обувь, подходит близко. Буравит меня серым взглядом.

– Выходи, коль собралась!

– Что? – от удивления  забываю про кашу. И даже не реагирую на пригорелый запах.

Майор улыбается, скользит пальцами по моему животу, касается груди, губ. Целует.

– Але-оп! – на  ладони, испещренной большими бороздами, появляется замызганная бархатная коробочка.