Призрак замка Тракстон-Холл. Мистические записки сэра Артура Конан Дойла - Вон Энтвистл

– Артур, вы хотите обвинить этих людей без доказательств? Они же будут все отрицать. Соберите улики для начала. Не мне вас учить, как проводятся расследования.

Конан Дойл обернулся, собираясь парировать выпад Холмса, и увидел в зеркале лишь себя.

Он пристроил чемодан у стойки и вышел из трактира. На площади было безлюдно. Работник почты опрыскивал петуньи в подвесных корзинках. Лошадь, не поднимая головы, с удовольствием щипала травку на лугу. Вскоре нашелся и катафалк в укромном переулке между домами. Доктор потянул дверцы, оказалось, что они, по счастью, не заперты. Изнутри пахнуло зловонием смерти, с жужжанием вились зеленые мухи. Гроб по-прежнему внутри. Точно, самозванцы. Настоящие гробовщики не станут прохлаждаться в трактире, пока не доставят тело по назначению. Верно, бросят его в реку или в поле, как только покинут деревню.

Конан Дойл огляделся и украдкой залез внутрь. В катафалке лежали дорожные кофры. Первый распахнулся от легкого касания; в нем было полным-полно одежды. Порывшись, доктор извлек из недр резиновую маску в виде черепа – подобный реквизит часто используется на фальшивых сеансах. У дальней стенки валялся деревянный щит – вывеска мюзик-холла с надписью: «Месмеро: мастер гипноза», под которой был изображен человек в сверкающем черном костюме, вводящий зрителей в транс.

Месмеро оказался не кем иным, как лордом Уэббом. Теперь понятно, кто под видом призрака забрался в комнату мадам Жожеску и задушил ее.

Рыжий верзила вылил в глотку остатки пива, грохнул кружкой о стол.

– Слышь, Билли, – промямлил он, срыгнув, – повторим, а?

Вдруг перед ними на стол упала резиновая маска-череп. Собутыльники всполошились. Рядом возвышался Конан Дойл с крикетной битой наперевес:

– Вот реквизит из вашей клоунады. Потрудитесь мне кое-что объяснить.

Приятели быстро пришли в себя, такие злодеи редко теряются. Рыжий подскочил, молниеносно выхватил из рукава рыбацкий нож и с диким ревом замахнулся в лицо ненавистному доктору. Опрометчиво он поступил, подставив голову под удар. Конан Дойл прицелился и что есть силы треснул верзилу по макушке. Великан рухнул, разломав стол и придавив коротышку своей тушей.

Такой удар любого отправил бы в нокаут, а здоровяку – хоть бы что. Он встал на ноги, охнув от боли, тряхнул башкой и сжал кулачищи, каждый размером с пушечное ядро.

Жестокая схватка завершилась безоговорочной победой шотландца. Поверженные разбойники валялись на полу вперемешку с разломанными стульями и опрокинутыми столами.

Коротышка притворился бездыханным. Однако вскрикнул, когда Конан Дойл ткнул его битой в почку.

– Откуда вы принесли гроб в замок?

– Выкопали.

– Где?

– На Дороге висельников.

Конан Дойл взял это на заметку.

– На кого вы работаете?

– Не знаю, кто он, – хозяин, и все тут.

Конан Дойл сильнее ткнул битой:

– Его имя.

– Эй, полегче! Шеймусом его зовут, фамилии не слышал.

Внезапная догадка омрачила лицо Конан Дойла. Шеймус! Теперь все встало на свои места. Проницательность не подвела Уайльда. Вот зачем лорд Уэбб скрывал свой акцент. Шеймус Криган, сын кастелянши, после нескольких лет изгнания вернулся, полностью изменив свой облик. Какая же ему выгода от смерти леди Тракстон? Доктор вспомнил разговор с Подмором. Хоуп Тракстон единственная наследница, после ее смерти все состояние отойдет по завещанию опекуну. Миссис Криган.

– Вы что здесь устроили? Разгромили мне весь трактир! – дико озираясь, возопил явившийся в зал хозяин.

В ручищах он сжимал деревянный стержень, жирное лицо дышало угрозой.

– Я смотрю, вы служили во флоте ее величества, – заметил Конан Дойл.

Трактирщик замер на месте:

– Что? Как вы узнали?

– У вас в руках кофель-нагель, деревянный болт для крепления снастей. Скорее всего, это памятный сувенир. А еще якорь на плече. Держу пари, вы сделали наколку в китайской опиумной курильне Портсмута по возвращении из Вест-Индии.

Хозяин изумленно разинул рот, его вдруг осенило:

– Ну конечно же. Вашу фотографию печатали в «Стрэнде».

Конан Дойл невольно почувствовал себя польщенным.

– Вы же Шерлок Холмс, который так ловко распутывает преступления.

Доктор решил для пользы дела подыграть хозяину, хоть и пошел на это скрепя сердце.

– Верно, я… Шерлок Холмс. Вы мне поможете, если задержите этих опасных преступников до прибытия местного констебля.

– Можете на меня положиться, мистер Холмс, – заверил трактирщик, поигрывая деревяшкой в руках. – Я прослежу, чтобы эти мерзавцы получили по заслугам.

Пристроив свою биту на прежнее место, Конан Дойл покинул «Тихую гавань». Он лихорадочно искал выход из положения. Фрэнка ждать не приходилось. Однако на лугу все еще мирно пасся черный конь. Вот кто отвезет его в замок.

Павлины в испуге разбежались и возмущенно заголосили, когда мимо, взметая гравий, прогрохотал катафалк и обдал их грязью. Он остановился у каменной лестницы с фениксами. Сгущались сумерки, рабочий день был позади. Садовник катил ручную тележку с лопатами и граблями в сарай. Увидев гостя, он оставил инструменты, бросился к поводьям и резко рванул на себя. Конан Дойл спрыгнул на землю.

– Спрячь его за домом, – велел он.

– Сэр, вы давно должны быть в Лондоне.

– Планы изменились.

– А как вы узнали, сэр?

Конан Дойл замер, едва ступив на гулкие ступени с чемоданом под мышкой:

– Узнал о чем?

– Ваш друг при смерти. Сомневаюсь, что он переживет эту ночь.

Тошнота подступила к горлу. Он никогда себе не простит, если что-то случится с Оскаром.

– О ком это вы? – спросил Дойл, затаив дыхание.

– Американец слег, мистер Дэниел Данглас Хьюм, – ответил Тоби, обнажив голову.

Благодарение Создателю, это не Оскар. Все же Конан Дойл встревожился:

– За врачом послали?

Садовник тряхнул головой:

– Мистер Хьюм не велел, говорит, настал его час. Он хотел повидать вас перед смертью; будто знал, что вы вернетесь.

Конан Дойл ворвался в спальню. Американец лежал навзничь, утопая в подушках.

– Мне только что сообщили.

Хьюм рассеянно наблюдал, как доктор приближается к постели. Он задыхался, как рыба на берегу.

– Я отправляюсь в последний путь. – Хьюм помолчал, судорожно хватая воздух ртом. – Джинн выдохся.

На лице его залегли тени, и они не исчезли, когда Конан Дойл поставил лампу на прикроватный столик. Доктор опешил.