Последние стражи Аарона - Мирослава Драгович

Да, он знал, что король Айриндора Эльрат скверно чувствовал себя последние два десятка лет. Он был древним стариком даже во время битвы при Ангерране, но тогда еще не считался реликвией, зажившейся на этом свете. Морган говорил, что король Севера медленно теряет рассудок, но упорно цепляется за жизнь и за корону.

— Будем считать, что церемонии соблюдены, — тихо проговорил старший из Брандов, жестом приглашая Бервина за стол.

— Ивэн?

Юноша изумленно уставился на принца — ему все еще не удавалось также ловко, как и дяде, отбрасывать формальности, но он соглашался с диктуемыми правилами лицедейства.

— Что ты ответишь, если я спрошу разрешения обнять тебя? — Бервин, назвавший его по имени, не казался таким грозным, каким предстал на первый взгляд.

Ивэн, стушевался, однако сам протянул руки. Он начинал мириться с тем, что люди, любившие Аарона, стремились дотронуться теперь до него. Так они убеждались, что перед ними не призрак, и юноша не решался отказывать в этом.

— Я помню твоего отца таким же, — проговорил принц, крепко обминая его. — Как несправедливо, что он оставил нас так рано. Какая нелепость…

— Едва ли, — прошептал Морган, наливая вино гостю. Он покосился на дверь, опасаясь, что кто-то из слуг помешает этому разговору.

Ивэн заметил, как перекосилось лицо Бервина и гневно блеснули тусклые глаза.

— Я часто думаю о смерти брата, — продолжил Морган, говоря еще тише. — И если откровенно, то не было и дня, чтобы я не думал о ней с тех пор, как мы предали его огню. Я бы не назвал ее нелепостью. Скорее, это убийство, не оставившее следов. Можешь говорить, что мне всюду мерещатся заговоры, Бервин, но…

— Лишь назови имя, — потребовал принц, усаживаясь за стол.

Ивэн был возмущен словами дяди, что выказал бы непременно, будь они наедине. Морган не разделил с ним своих сомнений, что безмерно задело его. Он слышал лишь, что отец умер тихой смертью во сне, и это было неубедительно. Учитывая присутствие принца, Ивэну оставалось лишь внимательно наблюдать за затеянной игрой.

— Смею лишь рассчитывать на твою благосклонность, когда буду готов его назвать. Но, если мои предположения верны, то убийца не оставит нас в долгом неведении.

— Все что угодно, Морган. Проклятье! Я не знаю ни одного Бранда, умершего своей смертью. Если ты прав, Аарон должен быть отомщен. Это наш долг. Не только твой. Что я еще могу сделать для него? Как можно смотреть на этого юношу, зная о том, что убийца его отца не поплатился за содеянное? Месть должна свершиться — так велит Север. Но ты всегда чтил этот закон, Морган.

Принц огляделся по сторонам, и только потом опрокинул махом бокал вина. Ивэн все сверлил взглядом дядю, поправляя спадающую на лоб корону.

— Я опасаюсь, что убийцу прячут отступники, — проговорил Морган, спокойно встречая его возмущение. — Прямо здесь. Под стенами города. Именно оттого весть о смерти Аарона дошла до тебя слишком поздно, Бервин.

— Ты боишься волнений? — прямо спросил принц, уперев кулаки в край стола.

Одна из служанок прошмыгнула на галерею с очередным ларцом, наполненным драгоценностями.

— Нет, — Морган изобразил на лице сухую улыбку, как только его слова смогли донестись до ее ушей. — Теперь у нас есть король. Городу нечего бояться. Нам ничего не грозит.

Бервин недовольно покосился на женщину и вздохнул.

— Что ж, мне, должно быть, следует отправиться к своей свите, Ваше Величество, — принц снова накинул на себя маску правителя Севера. — Огромная честь быть гостем на вашем празднике.

— Я был рад увидеть вас, принц Бервин, — протараторил Ивэн, провожая его к выходу с галереи.

— Будь осторожен, молодой король, — прошептал ему он и едва не столкнулся в дверях со Стейном и новым гостем — высоким добела седовласым стариком в начищенном до блеска стальном нагруднике, на котором примостились три черненных орла.

— Вы? Это вы! — в этот раз сам Ивэн отбросил прочь положенные церемонии, узнав мужчину, которого когда-то представлял своим отцом. — Вы присматривали за мной, пока я жил в монастыре.

— И что же, Ваше Высочество, вы вините меня в этом? — старик очевидно опешил от оказанного приема, но едва ли дрогнул.

— Напротив. Я благодарен вам, милорд… Как я могу обращаться к вам?

— Позвольте представить, Ваше Величество, — обратился к Ивэну Стейн. — Лорд Ханрик Меинард.

— Лорд Меинард! — послышался издали радостный возглас Моргана, и старик заулыбался ему.

— Ханрик — брат твоей бабки, — Стейн склонился к уху Ивэна, пока гость направился к старшему из Брандов. — Он жил при дворе, когда она и Кейрон были убиты, теперь же — хранит Эстелрос и своих красавец-внучек. Готов поспорить, что он станет сватать их тебе.

— Я готов поставить на это пять золотых монет, — заговорщицки зашептал кто-то за их спинами. — Но Стейн… Неужто ты думал, что старик явится сюда один?

Локхарт расхохотался, обернулся и дружески хлопнул подкравшегося к ним здоровяка по плечу.

— Эрло! Ты, наконец, выбрался из своей берлоги?

Ивэн быстро приметил плащ, отороченный бурой шкурой с костяной брошью в виде головы медведя, и признал в мужчине наследника рода Толдманн, некогда правившего в погибшем Ангерране. Его темно-русые волосы были почти напрочь сострижены, нос был изломан сразу в двух местах. Как и многие северяне, он носил свои шрамы с гордостью — под глазом опрокинутым полумесяцем залег совсем свежий шрам. При каждом взгляде на его лицо можно было приметить новые отпечатки былых битв, но ярче всего были не они, а его глаза — глубоко синие, как у новорожденного.

— Ваше Величество, — мужчина склонился в нарочитом поклоне. — Мое имя Эрлоис Толдманн. Несомненно, вы слышали обо мне. И я счастлив, что король Аарон оставил после себя наследника помимо того, которому я мечтаю выпустить кишки.

Принц одного из некогда самых могущественных королевств разительно походил на разбойника, но только слепой мог не разглядеть в нем благородной крови. Ее не могли скрыть даже странные рисунки на его шее и щегольский расписной кушак на поясе. Если бы его род не пал, он прибыл бы во дворец с многочисленной свитой и в серебре.

— Мой брат умеет производить впечатление, — усмехнулся Ивэн, поглядывая на стоптанные сапоги Эрлоиса.

— Я впечатлен скорее вознаграждением, обещанным за его голову, — с подкупающей откровенностью признался тот.

Ивэн слышал, что Толдманн живет в Дагмерском лесу среди ловцов, но не мог вообразить, что его глаза так жадно поблескивают, как только речь заходит о дукатах.

— Следовало отдать и тебя на воспитание монахам, — одернул наемника Ханрик. — Они бы научили тебя приличиям. Видит Создатель, я не