Королева у власти - Хлоя Пеньяранда

которые, похоже, были услышаны, когда она прижалась к нему. Он делал это и раньше, когда разбитое сердце и беспомощность угрожали поглотить ее каждый год в годовщину смерти родителей. Тогда это успокоило ее так же, как и сейчас. Какой-то невидимый немой язык сложился между ними.

Ник не знал, сколько секунд, минут или часов прошло, пока он просто держал ее прильнувшей к его груди. Они оба тяжело дышали, успокаивая сердцебиение и собираясь с мыслями, прежде чем заговорить. Ник ласково поглаживал ее по голове, даже не осознавая этого, и слышал быстрое биение ее сердца на фоне тихого шума зимнего леса. Он не знал, как ответить на ее вопросы. Не нашел подходящего оправдания. Не должен был беспокоить ее.

– Мне жаль. – Ответ был жалким, но ему больше нечего было сказать.

Ее голос прозвучал слабо и приглушенно:

– Знаю.

Он ослабил объятия, когда она начала отстраняться, но не отпустил ее, и она тоже не попыталась уйти. Карие глаза блестели от боли, которую он уже видел прежде, которая прожигала в его душе глубокую рану, которой не суждено затянуться. Потому что он причинял ей эту боль.

Ник поднял руку, не в силах остановиться, и прижал ладонь к ее щеке. На мгновение ее глаза закрылись, и она прильнула к его прикосновению. Его сердце сжалось так сильно, словно могло взорваться. Ну почему жизнь была такой жестокой и извращенной. Он всегда будет ставить на первое место ее – ее безопасность. И по этой причине, несмотря на бурлящую кровь и взгляд, брошенный на ее губы, которые так отчаянно манили к себе…

– Давай отведем тебя в замок, – лишь прошептал он, опустив руку.

Тория кивнула, но ее лицо стало мрачным, и на него навалилась тяжесть, что он вновь разочаровал ее. Их руки соприкоснулись, и он ничего не смог с собой поделать, когда его ладонь слилась с ее ладонью, пальцы переплелись так естественно, что это не казалось не правильным. Мгновение близости без дальнейших ожиданий.

Они двинулись вперед, держась за руки, и он собирался до последнего не отпускать ее, пока они неизбежно не достигнут замка. Но у него не было даже этих коротких мгновений, которых он так отчаянно жаждал.

Хрустнули ветки, и Тория вырвала руку из его руки, хотя Нику показалось, словно она вырвала из груди его сердце. Он точно знал, кто нарушил их уединение, когда весь напрягся от ярости. И повернувшись, обнаружил принца Олмстоуна, остановившегося в нескольких шагах от него.

– Истерики ветра пока закончились? – высокомерно пошутил он.

Ник шагнул вперед, но не успел ударить мерзавца, когда почувствовал руку на предплечье.

– Не надо, Ник, – предупредила Тория.

Его взгляд метнулся обратно к ней, и она вздрогнула. Действительно, вздрогнула. Его гнев тут же остыл при виде страха в ее глазах. Страха… перед ним.

Ее лицо быстро стало бесстрастным, когда она выпрямилась и отступила назад. Ник, напротив, едва держался на ногах, не в силах выбросить из головы ее так быстро спрятанные эмоции.

Противный голос Тарли снова зазвучал в ушах:

– Не знаю, в чем твоя проблема, Ник, но тебе нужно остыть.

Это было худшее, что он мог услышать в этот момент. Ник устремил на принца полный ледяного гнева взгляд и медленно пошел навстречу, почти собираясь пройти мимо.

Но поравнявшись с ним, он остановился и тихо сказал:

– Я не могу добраться до тебя здесь, но во сне… что ж, кто знает? Я найду все твои слабости – каждый страх, каждый проступок, а ты даже не узнаешь, что я был там. Я смогу пробудить твои самые мучительные мысли и кошмары, что ты обмочишься в кровати.

К его удовольствию, Тарли дрогнул, и Ник уловил запах страха, который тот пытался подавить. Он собирался уйти и оставить их, как и должен был поступить с самого начала. Он все испортил, придя сюда. Между ними двумя, но что гораздо хуже, между ним и Торией.

Но все же не смог удержаться и повернулся к ней. Их взгляды встретились, и ему показалось, что он заметил сочувствие в ее блестящих глазах.

– Я бы никогда не причинил тебе боль.

Когда Ник уже сделал первые шаги вперед, в его голове пронеслись три ответных слова, но он продолжил идти. Ноги сами несли онемевшее тело, и дело было вовсе не в морозе. Он ускорил шаг, пока не оказался достаточно далеко, чтобы невозможно было слышать ее голос. Но слова продолжали звучать громко и отчетливо. Снова и снова. Он не знал, раздались ли они вслух, но это был ее голос. Тихий, надломленный голос. Три слова, которые навсегда лягут на него тяжким бременем. Потому что даже невысказанные, они все равно были правдивы.

«Ты уже причинил».

Глава 25

Фейт

Главная шпионка и король страны волков шли молча уже долгое время, и Фейт волновалась все сильнее, часто оглядываясь назад и пытаясь подсчитывать шаги, пока не решила, что они забрели слишком далеко в лес и в этом уже не оставалось смысла. Чувства были обострены до предела, и она с удивлением поняла, что это никак не связано с охотой.

Наконец Варлас замедлился и дал ей знак сделать то же, а сам опустился на корточки за высоким кустом. И тут Фейт увидела: поразительного оленя с мощными рогами. У нее перехватило дыхание от сходства с мифическим существом из Вечного леса. За исключением того, что олень перед ней был абсолютно смертным и реальным.

– Этот твой, – едва слышно прошептал король и протянул длинный лук и стрелу с железным наконечником.

Сердце Фейт забилось быстрее, глаза расширились от осознания, что он перекладывает убийство на нее. Варлас выжидающе смотрел, и ей ничего не оставалось, кроме как принять предложение.

На сей раз она боялась не позора после промаха. Фейт смотрела на зверя, ничего не подозревающего о хищниках и мирно пощипывающего мерзлую траву, и не хотела забирать его жизнь. Король пристально наблюдал за ней, и она могла поклясться, что его глаза злобно сверкнули, когда она вложила стрелу. Больше она на него не смотрела и подняла лук, оттягивая тетиву, которая должна была запустить смертельный снаряд. Она замерла в этой позе, руки дрожали от напряжения. Животное было настолько огромным, что ей даже не нужно было точно целиться.

Когда Фейт уже приготовилась отпустить стрелу, олень повернулся и посмотрел прямо на нее. Если он и знал о близости смерти, то не