Снесу крышу. Дорого - Светлана Нарватова

Поляков выдохнул и распахнул окно пошире. Вещи Дарьи всё еще висели в его шкафу. Паша покрутил корпусом, растягивая мышцы затекшей спины, и направился в отдел кадров. Он просто обязан дать девчонке шанс попросить о снисхождении.

Рыжая ушла, она предупреждала, что не сможет задержаться. Девчонка сидела в уголочке с ноутом, который держала чуть ли ни на коленях.

— Как работается на новом месте, Дарья Владиславовна? — поинтересовался Кощей с тайным злорадством.

«Тепло ль тебе девица, тепло ль тебе синяя?»

— Спасибо, Павел Константинович. Замечательно, — девчонка оторвала взгляд от монитора. — Елена Викторовна — прекрасный руководитель.

«Тепло, дедушка. Тепло!»

— Не обижает?

— Что вы? Как мать родная, — заверила Дарья с непонятной интонацией. — Уже поздно. Давайте, я свои вещи заберу?

Она поднялась, одергивая юбку. В этот раз она была не в чулках.

Ну да. Он же их порвал позавчера… в порыве страсти.

— Ничего, мне пока еще есть, чем заняться.

За грудиной защипало и стало наливаться жаром.

— Не хотелось бы вас задерживать.

Точно! Не будет же она к нему здесь приставать!

— Если вы так настаиваете, — нехотя сдался Кощей и с удовлетворением отметил, что она закрывает отдел кадров на ключ.

Он жестом предложил Дарье идти первой. Почему ему казалось, что она тощая? Вовсе нет. Просто изящная. Тонкая, хрупкая, как снежинка. И так же тает в его руках.

Сердце глухо бухало в груди.

Паша пропустил ее себе в кабинет. Достаточно поиграли. Ей самое время сдаться.

Девчонка прошла к шкафу с верхней одеждой, собрала их в охапку и пошла к двери, опустив голову.

— Даш, — не выдержал Поляков. — Давай поужинаем вместе?

— Я бы рада, Павел Константинович, но мне нужно работать. Сами понимаете, я на испытательном сроке, — словно извиняясь, ответила она и, не поднимая взгляд, прошла мимо.

Паша переспал с этим «я на испытательном сроке».

Но сначала он перебил «это» на тренировке. Точнее, забил на него. Потом — запил. Рюмочкой того коньяка, которому не повезло в субботу по вине Дарьи.

Потом Поляков передумал.

Чего он только не передумал… Основным лейтмотивом было, что девчонка с ним спала только чтобы остаться на должности. Но почему она, в таком случае, отказала ему сегодня? А если не поэтому, то почему вообще спала? Может, она в него втюрилась? Жалко, конечно, девчонку. Молодая, глупая. У него же не всерьез. А он ей деньги… Оскорбил в лучших чувствах.

Бережнее нужно с нею быть. Как-нибудь объяснить, что да как, чтобы потом вены не резала от отчаяния. Она же такая впечатлительная, такая горячая…

От этого объяснения на душе у Паши наступал покой, и он чувствовал ответственность за влюбленную дурочку.

Но потом ему в голову приходило, что вела себя «влюбленная дурочка» совсем не как дурочка. А как бессердечная стерва.

А потом он вспоминал ее полный паники взгляд.

…А потом он махнул рукой на все мысли, потому что кирпичи между собой не стыковались. Как он их ни крутил.

И лег спать.

Утром решение высветилось прямо молнией в мозгу. Озарением.

Паша прямо сразу Елене Викторовне и позвонил. Та сначала посопротивлялась, потом согласилась, что в условиях проверки, учитывая степень вовлеченность Несветаевой во внутреннюю кухню «Паллады», так будет надежнее. И пообещала всё подготовить. В секрете от Дарьи.

Зато потом Поляков был вознагражден за свою инициативу в полной мере. Он выждал момент, когда проверяющий отправится на перекур и вызвал Дашу к себе. И сунул ей в руки допсоглашение, по которому испытательный срок признавался завершенным, и она переводилась на постоянную работу.

Дарья перечитала текст дважды. Потом подняла взгляд на Пашу и перечитала в третий.

— А… почему?.. — Она могла бы и не говорить ничего. У нее на лице и так было крупными буквами написано: «Что это было?» и «У тебя с головой всё нормально?».

— Вы, Дарья Владиславовна, показали себя как надежный, ответственный работник. Я хочу, чтобы вы не переживали о том, что завтра останетесь без работы, — щедро прокомментировал Кощей.

— Что, просто так? — не поверила Даша.

Конечно, хотелось бы не просто так. Эту ночь Поляков предпочел бы переспать с нею, а не с мыслями о ней. Но раз уж он решил рискнуть, то нужно играть «Хорошего парня» до конца. Иначе эксперимент потеряет смысл.

— Просто так, — заверил он.

— И что мне нужно сделать? — неуверенно уточнила девчонка.

— Я предлагаю расписаться, — остроумно пошутил Паша, но она посмотрела на него взглядом побитой собаки, и ему стало стыдно. — Подпись поставьте.

Подождав, пока она поставит подпись на обоих экземплярах, он тоже расписался и протянул листочки Дарье:

— Елене Викторовне отдайте.

— А она вообще в курсе? — с сомнением спросила помощница.

— Конечно. Она же их готовила, — добавил, чтобы не было двоякого толкования: — По моему распоряжению.

Дарья пошла к выходу. Потом остановилась, развернулась и сказала:

— Спасибо.

И пошла.

А после работы она согласилась на ужин.

Паша отвез ее до дома, проводил до квартиры, ну а там сам бог велел. К тому же Дарья не сопротивлялась.

Диван только у нее скрипел безбожно. Но экспериментировать Паша поостерегся. Ему хватило двух ночей воздержания. Поэтому он закрепил успех в традиционной миссионерской и отправился домой. Завтра предпраздничный день, потом майские праздники… Их можно будет провести в более комфортной обстановке его квартиры.

Если она не поедет навещать свою мать.

Даша проводила начальника и направилась в посткоитальный душ. В целом события развивались по сценарию. В целом. Отдача в виде устройства на работу без испытательного срока была неожиданной. Поляков сдал ей один из важнейших рычагов давления без каких-либо условий. Или это была какая-то очень хитрая стратегия, недоступная скромному Дашину мозгу, или… Нет, всё же при близком рассмотрении на идиота Кощей был не похож. Не гений стратегической мысли, но вполне себе на уме расчетливый делец. Был убежден, что она кинется ему на шею расплачиваться за щедрый подарок? Или так глубоко запал, что был готов купить секс любыми доступными средствами?

Почему-то мысль о том, что Кощей мог так быстро и глубоко попасть на крючок, была Даше неприятна. Мачо с костью головного мозга и безответственный пустобрех были ей ближе и понятнее, чем влюбленный идиот, который смотрит щенячьими глазами.