Мировая жила - Дмитрий Парсиев

заморозки на случай ранения, дорожных оберегов, позволяющих возвращать часть потраченной силы и многого другого.

Но делать нечего. Остаться незамеченными важнее. Нифрил весь подоставали. Ольха даже прошла перед каждым с нифрилоискателем, вдруг кто забыл выложить заботливо припрятанную монету. На Коротка без жалости смотреть было невозможно. Мышонок отдавал свой нифрил так, будто от сердца отрывал.

Так и пошли. За целый день пути никого не встретили, и хотя ночи с приходом осени стали довольно холодные, разводить костер на привале Вася из осторожности не разрешил. И, надо сказать, думал, что еще по меньшей мере один дневной переход никого не встретят. Ольха рассказала со слов князя, что имперское войско идет без лошадей, а значит должно тащить все на себе: от продовольствия до боеприпаса. Это даже подготовленным бойцам нелегко, а про вчерашних горожан, привыкших кататься на нифроходах, и говорить нечего.

Но оказалось, Вася ошибся. Не перестроился еще настолько, чтобы мерять категориями технически продвинутой цивилизации. Благо Макар был на чеку и почуял вовремя. Крикнул птицей, подав знак опасности. Все попадали, залегли. К Васе по-пластунски подполз Макар и указал пальцем вверх.

- Это не войско, - шепнул он, - Летун на дирижабле. Тоже разведчик.

- Вот бы он на землю спустился, - подползший к Васе Аким зашептал ему в другое ухо, как змей-искуситель, - Если бы забрать у него дирижабль, мы враз все разведаем.

Вася отрицательно покачал головой, в такую удачу он не верил, а вот проследить хотя бы направление, куда полетит дирижабль, пожалуй, стоило. Он качнул кистью руки, давая Макару знак двигаться первым. Долго ползти не пришлось, как оказалось, дирижабль завис над лишенным деревьев пологим холмом. Опускаться на землю он, разумеется не стал, но зато с борта его сбросили какой-то штырь, воткнувшийся в землю.

- Зачем это? – одними губами спросил Макар. Вася только досадливо пожал плечами и невольно кинул взгляд на свой «испорченный красным цветом забор» на запястье.

Макар истолковал это как прямой призыв к действию, подтянул рукав и попытался пробудить уже свою личную «имперку», к сожалению, безуспешно.

- Да не работает она, думаешь я не пытался… - не ввернуть свое слово свистящим шепотом Аким просто не мог.

- А что это? – Ольха с любопытством рассматривала имперские знаки, ей самой никакого «забора» в империи не ставили.

- Дает доступ к имперской сети, - пояснил ей на ухо Вася, - Но у нас заглушены.

- Красный цвет знака отторгает могию нифрила, - догадалась Ольха и добавила, - Но отторгает не полностью. Или вы забыли, что красные моги тоже бывают?

- Что предлагаешь? – спросил Вася.

- Наложите левые запястья друг на друга, - потребовала Ольха, - Попробуем из трех ваших «заглушенных» сделать один рабочий.

Аким недоверчиво приподнял бровь, но спорить не стал, положил свою левую руку поверх Васиной. Затем то же самое сделал Макар, а последней сверху Ольха наложила руку со своим двухцветным волком. Вокруг их совмещенных запястий заклубилось зеленоватое марево. Пока она, уйдя в себя, вслушивалась во что-то, дирижабль начал набирать высоту. Еще минута и он улетит.

- Есть, - сдавленно шепнула Ольха, - Есть передача…

Парни замерли, боялись не то что шевелиться, а даже дышать. Ольха, уставившись куда-то в пространство своего сознания, только шевелила губами. В какой-то миг она моргнула, вздохнула судорожно, взгляд обрел осмысленность.

- Ну? – не удержался Аким.

- Значит так. Этот разведчик для них место искал. Ну, там, где можно разбить временный перевалочный лагерь.

- Что-то еще? – спросил Вася.

- У них свои какие-то обозначения, я не все поняла… В общем, само войско идет не так быстро, как они хотели, потому вперед с опережением идет полусотня, чтоб все подготовить к приходу остальных…

- Точно полусотня?

- Точно. Там прямо сказано было…

- А дирижабль?

- Что дирижабль? – не поняла Ольха.

- Дирижабль где будет?

- Ах да! Этот летун сказал, что работу свою сделал, и его отзывают. И они после даже поругались… Но он твердил, что дирижаблей на все направления не хватает, что мол сами справляйтесь…

- Ну, хоть чего-то у них не хватает, - проворчал Аким, тут же спохватился, что опять влез со своим словцом и покосился на Васю мол, «осознал, молчу».

- И когда сюда заявится передовая полусотня?

- Об этом речи не было, - Ольха пожала плечами.

Они еще немного подождали, чтобы точно убедиться, что дирижабль улетел и возвращаться не собирается, и поднялись на холм. Аким осмотрел сброшенный с дирижабля штырь.

- Это маяк, - сказал он, - Вот, видите, здесь к нему примотан брусок с нифриловым напылением.

- Хэх, - Макар хлопнул себя по бедрам, - И без всякой прослушки можно было догадаться… Чистая поляна на возвышенности, подходы просматриваются, довлеющая высота и речка рядом. Для лагеря лучшего места и не придумать.

- Не скажи, Макарка, - возразил Вася, - Возможность прослушивать переговоры имперцев дорогого стоит. Но вообще, ты прав. Здесь мы и сами бы дотумкали, что их летун обозначил место для лагеря.

- Хорошо бы засаду им здесь подготовить, - оживился Макар, - Помнишь Вась, как тогда с наемниками в ущелье?

- И с Красными Собаками в лесу… - не смог смолчать Аким.

- Так там мы сами выбирали место для засады. А это место – хуже не выбрать. Оборона – да, но никак не засада… - Вася, хмурясь, осматривался, - Тут только ночной налет… вдесятером на полусотню… Не, они не дураки. Выставят часовых, незаметно никак не подойти. Потому они эту поляну на холме и выбрали. Где мы тут засядем-то, братцы, а?

- А если прямо здесь? – стоящий на вершине Аким топнул по земле.

- Акима, не уподобляйся царю Фарадору. У того хотя бы крепость есть. А тут нас просто пушкой заровняют вместе с этим холмом с дальнего расстояния.

- Вась, ты не понял. Выроем здесь укрытие и спрячемся. А когда они обустроятся, мы окажемся внутри лагеря, ночи дождемся и вылезем!

- Это ж надо так вырыть, чтоб они не догадались, - Вася прикинул в уме и замотал головой, - Это невозможно.

- Да ну, Вась, - глаза у Акима блестели, отказываться от идеи он так легко не собирался, - Если бы у них были пластуны вроде нашего Макарки, тогда согласен, невозможно. А у них кто? Го-ро-жа-не, - для вящей убедительности последнее слово