Белая кость - Роман Солодов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 66
Перейти на страницу:
но Бекешев приложил палец к губам, а вторую руку положил на рукоятку пистолета, и проводник поперхнулся собственным голосом.

Когда за окном стали часто мелькать дома и поезд явно замедлил ход, Дмитрий понял, что пришло время расставания со спутниками. Он встал с полки, открыл шкафчик и к радости своей увидел салфетки. Вытащил сразу охапку и, схватив одну из них, подошел к лейтенанту. Завязал ему рот. Затем второй салфеткой завязал рот Петеру, третью потратил на Матильду. Дмитрий снял часы с руки лейтенанта, который с презрением смотрел на него. Бекешев только усмехнулся в ответ. Положил часы на стол и залез к нему в карман, вытащил кошелек и, раскрыв, извлек из него все марки. Ощупал китель Петера, нашел потайной карман и вытащил оттуда деньги.

— Лейтенант, смотрите на часы, когда я уйду. Через десять минут, повторяю — не раньше чем через десять минут — можете приступить к своему освобождению. Если начнете раньше, пеняйте на себя. Я вас не пощажу. Насчет денег — приношу свои извинения вам и проводнику, сейчас они мне очень нужны. Долг обоим верну после войны с процентами. Прощайте, господа. Рад был знакомству с немецкой женщиной, Матильда, — Бекешев кивнул всем и вышел из купе, прихватив свой саквояж и нож.

Они начали барахтаться, стремясь к освобождению сразу же, как только Дмитрий закрыл дверь.

Матильда завертелась на полке, приближаясь к Петеру. Уткнула лицо ему в грудь и, проведя им несколько раз вверх-вниз, содрала повязку со рта. Потом, ухватив зубами салфетку Петера, стащила и ее вниз к подбородку. Петер начал ловить ртом воздух, а женщина не теряла времени даром — она хотела освободить рот лейтенанта, понимая, что именно от него получит указания, как быть дальше. Когда она протискивалась между Петером и стенкой купе, а лейтенант уже подставлял лицо в ожидании освобождения, дверь открылась и вошел Бекешев, одетый в форму обер-лейтенанта.

— Мы же договаривались, господа, — сделал он круглые глаза.

Все замерли в ужасе, когда Дмитрий достал из-за пояса пистолет.

Матильда готова была заверещать, но Бекешев грозно сказал ей:

— Молчать! Тебя трогать не буду, хотя ты больше всех заслужила. А с вами, лейтенант, будет другой разговор. У наших союзников есть хорошее выражение: на войне как на войне.

Он стремительно шагнул к офицеру, и тот не успел даже отреагировать на удар. Рукоятка пистолета опустилась ему на голову, и лейтенант отключился. По лбу побежала тонкая струйка крови. Бекешев точно знал, что голова лейтенанта не пробита. В школе его обучали наносить такие удары рукояткой, чтобы враг оставался живым, практически невредимым и только терял сознание.

Мелькнуло на мгновение, что лейтенант все же недруг. И может быть, следовало ударить его так, чтобы он никогда не оправился. В бою Бекешев его бы не пощадил. Но сделай он такое сейчас, в душе надолго осталось бы гадостное чувство, что отомстил за унижение, которому подверг его лейтенант в «философском» споре.

— Десять минут, — повернулся он к Петеру и Матильде. Вышел не оглядываясь, зная наверняка, что десять минут эти двое даже не пошевелятся.

Он вышел на перрон вместе с остальными пассажирами поезда. Через несколько минут затерялся в привокзальной толпе.

29

Следователь контразведки получил все сведения о передвижениях Бекешева через день после того, как штабс-капитан исчез в привокзальной толпе Бреслау.

Ганс, очнувшись через пару часов, сначала не мог понять, почему он вдруг потерял сознание. Это не могло быть приступом эпилепсии — он всегда чувствовал его приближение. Через секунду до него дошло, что он связан, а рот замотан. Попытка развязаться не увенчалась успехом, удалось только рот освободить.

После того, как он потратил более сорока минут, Ганс плюнул на гордость, подкатился к двери и, дождавшись, когда пойдут на работу соседи, заорал:

— Помогите! Помогите!..

Соседи взломали дверь через двадцать минут. Ганс выпроводил их и бросился к ящику, где хранились деньги. К его громадной радости марки лежали на месте. Но все остальное, включая документы, ключи от машины и карманные деньги, исчезло. Ганс решил, что его элементарно ограбили. Ему еще повезло, что вор не заметил сбережений, спрятанных под бумагой. Он выскочил на улицу и увидел, что негодяй не побрезговал и его машиной. Помчался в полицию… В помещении его ждал сюрприз: портрет «Вернера» висел на самом видном месте. А дальше все было просто: парня передавали по инстанциям, пока он не попал в контрразведку. Там-то он все честно и рассказал. Офицер посмеялся в душе над его дебильностью. С Ганса сняли показания и отпустили, посоветовав в следующий раз не быть таким доверчивым. Рассказ Ганса ушел по телеграфу к следователю.

Затем контрразведчик получил сообщение уже из Бреслау от незадачливой троицы. Самые ценные показания дал лейтенант. Он охарактеризовал русского как хвастливого и даже глуповатого парня, который обладает фантастической скоростью в момент атаки, великолепно владеет приемами руко пашного боя и утверждает, что умеет стрелять с двух рук.

Матильде не повезло. Она не зря не любила полицию. На нее давно заведена была картотека, где описывались ее подвиги в поездах. Когда Матильда, еще молодая и глупая, только начинала свой промысел, она вынимала деньги у спящих после бурных ласк клиентов. Большинство из них бежали в полицию, и ее быстро ловили. Отсидев свое, Матильда поумнела и вытаскивала сумму, составляющую пятикратную или чуть большую цену за свои услуги. И никто в полицию уже не бежал. Мужчины мирились с потерей — зачем им светиться из-за пустяков. Женщина хорошо зарабатывала и сейчас, сидя в полиции на допросе, проклинала свой патриотический порыв. Полицейский следователь вытащил из нее все подробности, включая сексуальные — это уже для себя, — и потом передал ее контрразведке, сказав на прощание, что если еще раз она засветится в поезде, то сядет надолго. Ее рассказ (без сексуальных подробностей), показания офицера и Петера были также отправлены по телеграфу.

Следователь стоял у висевшей на стене карты Германии и сокрушенно качал головой. Его помощник, который был в курсе всего, стоял рядом и с некоторым удивлением смотрел на своего начальника, не совсем понимая причину его огорчения.

— Господин капитан, позвольте спросить.

— Вы о моем плохом настроении? Почему я огорчен, что мы не схватили его там, где ждали? Вы об этом хотите спросить, Штальке?

— Да, господин капитан. В конце концов, это всего лишь один офицер. Ну что он может сделать? Посмотрите: он даже никого не убил. Ну, удары по разным и глупым головам — хорошие удары…

— Это

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 66
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?