Земля мертвых - Жан-Кристоф Гранже

Корсо собрал в стопку все документы уроженца Тулузы и сунул их в папку.

– Суперработа, Людо. Спасибо. Сейчас я этим займусь.

– Ну а вы? Обнаружили что-нибудь?

– Сходи к Барби, она расскажет.

Когда подчиненный вышел, Корсо не стал открывать его папку. Ему только что пришла в голову другая мысль. Взглянув на часы – начало девятого, – он позвонил одному из двух офицеров судебной полиции, которым было поручено следить за Филиппом Собески, – он назначил на это дело двух новичков, что было рискованно (бывший арестант заслуживал бывалых служак), но эти ребята обладали важным козырем: от них единственных за версту не несло сыщиком.

– Вы где?

– В «Силенсио», на улице Монмартра.

Корсо знал этот расположенный всего в нескольких кварталах от «Сквонка» модный бар, оформленный Дэвидом Линчем.

– Что он там делает?

– Записывает передачу для радио «Франс-Культюр». Он один из постоянных ведущих.

– Это надолго?

– Не меньше чем на два часа.

Корсо уже сунул оружие в кобуру и надел куртку. Выходит, Жакмар оказался прав: с таким мерзавцем держи ухо востро.

А цель оправдывает средства.

42

Здание фабрики отчетливо вырисовывалось на фоне ночного неба. В этот час мастерская Собески обладала, казалось, какой-то особенной плотностью, словно громада погасшей звезды. По соседству с окруженным просторным мощеным двором строением располагались лишь другие такие же, обращенные к нему задним фасадом. В результате – уединенность, неожиданная прямо посреди парижского предместья и благоприятная для полицейского, выбравшего эту ночь, чтобы стать взломщиком.

Первый замок легко сдался, но Корсо опасался возможного наличия сигнализации. Но пока – никакого признака тревоги. Не входя в здание, он включил электрический фонарик и посветил вокруг в поисках датчика движения, какого-нибудь огонька или камеры. И, ничего не увидев, шагнул внутрь.

Закрывая за собой дверь, Корсо подумал, что Собески не из тех, кто следит за сохранностью своего жилища. Разумеется, его полотна стоят очень дорого и он достаточно хорошо осведомлен о том, что взломщик – такая же профессия, как многие другие, – но вор и убийца вроде него не опасаются себе подобных. Напротив, по отношению к преступному миру, к которому они сами принадлежат и который принимают, они испытывают нечто похожее на солидарность.

Корсо не спеша прошелся по помещениям. Стены, пол, потолок – ничего другого. Голые, гладкие и блестящие, как металл, поверхности. В темноте портреты работы Собески следили за ним глазами. Трансвеститы, наркоманы, стриптизерши… В этом полумраке их образы, казалось, существовали как в своем естественном жизненном пространстве: тень и тайна. Но в то же время они наводили на мысль о резких движениях какого-то раненного охотником зверя. Они погибли, но все еще по инерции, спотыкаясь в своей краткой агонии, продолжали идти.

По пути Корсо ловил взгляды, замечал размалеванные лица, отяжелевшие и изъеденные гримом полуопущенные веки. Наркотики, порок, нужда бились в этой плоти, в этих голубоватых венах на крафтовой бумаге, – целый легион про́клятых, которым Собески даровал свое отпущение грехов.

Корсо не знал, зачем пришел сюда, но ему было необходимо тем или иным способом разглядеть скрытую личность бывшего арестанта. Не может быть, чтобы подобная судьба породила только гаера, черпающего силы в шампанском и низкопробных шутках. Собески создал себя через травмы, наркоту и патологические стремления – такой путь мог породить только сложное и опасное существо. Хищника, умеющего сражаться и маскироваться…

Коп проник непосредственно в мастерскую. Он задумал в поисках улик исследовать каждую картину, над которой сейчас работал Собески, каждый его набросок. Он не забыл про блокнот из подвала – не важно, сам ли художник оставил его там, или его подбросили, чтобы запутать следы (Корсо не исключал и такой гипотезы). Важно, что психика преступника выразилась в рисунке и живописи. Стефан был уверен: именно так убийца выдаст себя.

При свете своего фонарика он просмотрел все находящиеся в работе произведения художника – поднял покрывала, защищающие полотна, перелистал альбомы набросков, заглянул в папки с литографиями…

Наконец в углу он обнаружил заботливо укутанное сероватой тряпкой полотно размером метр на семьдесят. Приподняв ткань, он медленно прошелся лучом фонарика по еще не просохшей картине. И остолбенел.

Это было чудовищно.

Жутко.

Потрясающе.

На губах Корсо мелькнула улыбка. Перед его глазами предстало безусловное доказательство того, что Собески – убийца Софи Серей.

Рассматривая полотно в малейших деталях, Корсо думал о том, что в судьбе Собески существует какая-то сокровенная логика: он спасся от своих демонов в живописи, но именно в живописи он совершил промах – и будет приговорен.

Внезапно мастерскую залил безжалостный свет.

– Тебе не следовало этого делать, сукин сын.

Корсо обернулся и увидел Собески при полном параде: белый льняной костюм su mesura[47], шелковый платочек в кармане, однотонная сорочка с итальянским воротничком, замшевые мокасины с бахромой зубчиками…

– Нелегальная слежка, проникновение в жилище путем взлома, посягательство на частную жизнь: будешь регулировать движение на площади Этуаль, дурилка.

Не переставая улыбаться, Корсо взглянул на часы:

– Поздно, Собески. Сейчас 23:45. С этой минуты ты заключен под стражу за убийство Софи Серей.

43

Через полчаса отряд полицейских в форме ворвался в мощеный двор мастерской, чтобы арестовать Филиппа Собески и доставить его на набережную Орфевр для допроса. Художник не оказал ни малейшего сопротивления, не вымолвил ни единого слова, не вызвал адвоката. Он явно собирался отбиваться в одиночку.

Тем временем Корсо успел срочно позвонить Катрин Бомпар, чтобы сообщить ей хорошую и плохую новость – заключавшуюся в одном и том же. Он априори арестовал убийцу из «Сквонка», но при совершенно противозаконных обстоятельствах. Они оба знали, что существуют исключения, отступления от правил, согласованные с судьей по вопросам освобождения и задержаний. Бомпар найдет возможность получить его разрешение и фальсифицирует время ареста.

Кроме того, Стефан позвонил в службу криминального учета, чтобы они детально проверили мастерскую, – необходимо было тем или иным способом обнаружить фрагменты ДНК обеих девушек. В то же время сыщик был уверен, что у Собески имеется тайное логово, где он убивал своих жертв, – есть над чем потрудиться его группе. Теперь, когда в их распоряжении все детали личной жизни преступника, они наверняка обнаружат его убежище.

А пока Корсо любовался главным шедевром Собески. Поразительным доказательством его виновности. Только что завершенное полотно, изображающее Софи Серей, какой ее обнаружили возле свалки Потерн-де-Пеплие. Здесь было все: раскромсанные губы, узлы из нижнего белья, вылезшие из орбит и налитые кровью глаза – все, вплоть до воткнутого в горло камня… То, что могло быть известно только сыщикам и убийце.