Влюблённые - Лина Вальх

чужим. Он стонал под его шагами, прогибался и трескался корпусом выброшенного на скалы корабля. Длинные деревянные половицы разносили по округе весть о скором происшествии, что снова потрясёт тихий и уютный район северного Чикаго. Жаль, что на этот раз от несчастного найдут только уходящие на мостки следы, пару обуви и наскоро накинутую на бумаге предсмертную записку, за расплывшимися буквами которой никто не узнает почерка Уилла. Он так делал уже не раз. И с каждым новым выдумывать легенду становилось сложней.

— Только не говори мне, что ты приложил к этому руку.

Он резко подался вперёд, заглядывая в наглые холодные глаза Алана. Маккензи улыбался: ни одна черта на его бледном осунувшемся лице не дрогнула, когда кончик носа Уильяма оказался рядом с его собственным. Алан выглядел усталым — почти как и сам Уилл, — но не отметить то, что он снова стал чуть моложе, было практически нереально. Теперь на смену тяжёлым опухшим мешкам под глазами пришли просто тёмные круги под натянувшейся кожей. Ослабшие мышцы под подбородком сократились и втянулись. А глубокие морщины на лбу разгладились.

— К пожару? Нет. Конечно же нет. — Алан тут же обиженно поджал губы и запротестовал, вскинув руки. — Я бы никогда не причинил вреда этому милому созданию. К тому же они с Эйлин всегда были очень близки. — Он пожал плечами и заговорщицки подмигнул. — И не делай такое понимающее лицо, Уилл. Тебе не идёт.

Воздух колол кожу первыми зимними снежинками, а унёсшийся в прошлое октябрь только грустно напоминал о себе пожухлыми листьями да голыми уродливыми деревьями. В первый раз Уильям наивно полагал, что его посиневший раздувшийся труп испугает какого-нибудь туриста. Увы, по возвращению он не обнаружил ни одной новости о трагическом происшествии на озере, а единственной приобретённой травмой было питье уксусного огуречно-помидорного рассола на утро после приезда в указанное Аланом место. Бумажная работа. Когда Маккензи с таинственным видом подмигивал ему в перерывах между кислотными вспышками прожекторов в клубе, Уильям успел представить себе самые ужасные вещи, на которые только был способен его извращённый разум, но только не копание в старых пыльных архивах и сверку поданных руководству отчётов.

Он до сих пор не знал, зачем Алану понадобилось расковыривать местечковые производственные раны, но послушно выполнил просьбу. А потом еще. И еще. И еще. И вот он уже скакал между мирами, как на работу, только и успевая оттачивать навыки Робин Гуда — быть лесным вором и отбирать у богатых туристов то, что предназначено бедному путешественнику во времени и пространстве.

— Что же до произошедшего, — Алан развёл руками, — увы, но все до сих пор, кажется, идёт по плану. Практически минута в минуту. Пусть даже Джанет Калверт, ой, прости, — он театрально прижал ладонь ко рту, словно он не должен был этого говорить и с виноватым видом наклонил голову чуть набок, — Лана Блейк слишком непредсказуема, чтобы все просчитать. К сожалению, рассказать больше не могу — ты можешь разболтать все случайно не тем людям, а тогда… Нет, я, конечно, смогу все исправить, но придётся вставать с дивана, делать кофе и работать ручками. А я предпочитаю автоматизированные процессы и удалённое управление.

— Джанет… что?! — Уилл подавился воздухом, подпрыгнув на стуле, и уставился на Алана расширившимися от непонимания и охватывающего его ужаса глазами.

— Не делай такое лицо, мой дорогой Уилл. И только не говори, что ты не заметил этого поразительного сходства между милой Ланой и твоим психологом. Кстати, как тебе врач? Не зря я его посоветовал?

Алан лыбился, довольный собой, — от этого выражения лица у Уилла сводило скулы, и он морщился, как от манной каши с комочками и растопленным маслом. Нужно было сразу догадаться, еще когда Алан елейным голосом протянул «У меня для тебя подарок» и вручил флаер на бесплатный сеанс у врача. Нужно было сразу догадаться, но Уильям ухватился за эту возможность, как за полуразварившуюся нить спагетти, одним концом утопающую в солёном кипятке.

— А я-то уж подумал, что ты это сделал по доброте душевной, — негромко фыркнул под нос Уилл.

Пачка сигарет в кармане жгла даже сквозь плотную ткань джинс. Уильям сложил на груди руки, напоминая себе, что уже скурил сегодня половину, а лёгкие липко хлюпали в груди лающим кашлем.

— Ага. И все, что происходило, всего лишь удивительное совпадение. Одно за другим. Сценарист, должен признаться, у этой пьесы просто ужасен. Диалоги унылые, а сюжетные ходы разгадал бы даже ты. Будь ты чуть более внимателен и чуть менее занят собственными душевными терзаниями.

Душевные терзания уже давно не беспокоили Уильяма — он даже не мог точно сказать, в какой момент его желание копаться в себе проиграло банальным лени и усталости. Физической усталости и осознанию нездоровости отношений, в которые он каждый раз вляпывался снова и снова. Он даже был несколько удивлён, когда дружеские попытки поддержать дочь Алана не вылились в очередную болезненную созависимость, а приглашение на выпускной было просто приглашением.

— Жаль, конечно, Александра. Он мне никогда не нравился, но… — Алан скривился, — видеть его кислую физиономию еще несколько месяцев рядом с собой мне не улыбается. Был у меня уже три раза и все три раза молчал, пялился в бумаги и делал замечания помощнику прокурора. И я был бы не против, но все, что он просил, было «Не курите, пожалуйста». Иногда люди меня пугают, Уилл. Правда.

Тёмная, практически черная гладь озера Мичиган, раскинувшаяся перед ним, уже не пугала Уильяма. Старый друг, который только и ждал момента, чтобы вновь принять Уилла в свои объятия. Не больше и не меньше. «Ничего личного. Это просто деловое предложение», — жаль, вода не могла ему ответить. Она только обнимала, давила, скользила по коже и позволяла длинным уродливым водорослям обвиваться вокруг его ног, пока руки безвольно били по поверхности. Удивительно — никто не обратит на это внимания. Снова. Рядовой случай, третья смерть, и ни одной газетной заметки. Он даже не получит шести слов на странице с некрологами и собственного музыкального номера. Только ехидную улыбку Алана в отражении и дружеские подшучивания.

Вода давила на грудь, стискивала ее, выплёвывала из легких кислород и душила. Вода окружала Уильяма черными туманными щупальцами. Она накрывала своей тьмой и убаюкивала затухающее сознание. Он чувствовал, как водоросли послушно оплетают его ноги, оставляя на коже спирали ожогов, как его утаскивает все глубже. Альвеолы лопались, разрывали его грудную клетку и дёргали диафрагму за ниточки. Уильяму икнул, но вместо звука из его горла вылетели маленькие пузырьки, тут же