Жаркий Август. Книга Вторая - Маргарита Дюжева

– Так это самое приятное в таком наблюдении, – ответила и с деловым видом забралась на табуретку, пытаясь не показать, что каждое движение сопровождается вспышкой боли. Давно я так не раскисала и не мечтала с таким остервенением об обезболивающих. Целую пригоршню за раз, чтобы, наконец, забыться и отдохнуть. Мдааа, мечты достойные закоренелого наркомана. Докатилась.

Тимур стоял и сердито буравил меня своими глазищами, даже и не думая скрывать раздражения, а я в ответ села поудобнее, подперла рукой щеку и, подняв брови, посмотрела на него:

– Ну что ж твори, я готова!

Плохо себя веду, неправильно. С такими темпами, никогда у нас контакт не наладится, но поделать ничего не могу. Кто виноват в том, что я провела бессонную ночь? Правильно, он! Поэтому и вредничаю, ощущая себя при этом полной дурой.

Знаете, такое дурацкое состояние, когда вроде хочешь с человеком пообщаться, но не знаешь, как начать, тему не можешь подобрать, момент подходящий и, в результате, вместо нормальной беседы начинаешь задираться. Вот как мальчишки в школе за косички дергают, когда хотят к себе внимание привлечь. Так и я себя вела сейчас, один в один. Вроде устала от конфликтов, хотела бы наше общение в мирное русло повернуть, а вместо этого злю его, еще больше настраивая против себя. Эх, видели бы вы меня сейчас, Игорь Дмитриевич! Точно бы усомнились в моей разумности!

Похоже, ничего хорошего из нашего утреннего общения не выйдет, и, скорее всего по моей вине. Придя к такому выводу, я сползла с табуретки и направилась к выходу, наплевав на то, как со стороны выглядит моя непоследовательность и на утреннее стремление к общению.

– Что, насмотрелась уже? – раздался голос из-за спины.

– Ничего интересного, – выдала очередной "перл", махнула рукой и ушла к себе. Ломая голову над тем, как же все-таки выплыть из того болота, в котором мы оказались?

Завтракать не пошла, потому что из-за разбитого состояния ничего не смогу проглотить. Кружку кофе утром выпила и хватит. К тому же опять пересекаться с Тимуром не хотелось. Не готова я к этому. Наговорю ерунды, он ответит грубостью, в результате оба рассердимся и еще больше разойдемся в стороны. Надо бы побеседовать с ним серьезно, без ужимок, взаимных претензий и прочей ерунды. Просто поговорить о нашем совместном существовании, серьезно обсудить все сложные моменты, попытаться сгладить острые углы. Не знаю, возможно ли это вообще в нашей непростой ситуации. Он в глубоком окопе, закрыт от своей хозяйки, а я не могу ему сказать, что скоро весь этот кошмар закончится, и он сможет идти на все четыре стороны. В таких условиях тяжело грамотно выстроить цивилизованный диалог. Я хоть и смирилась с тем, что еще три с половиной месяца не смогу от него отделаться, но не испытываю никаких положительных чувств по отношению к нему. Он же меня тихо ненавидит, как любой раб ненавидит своего узника-хозяина. И как выбраться из этой западни, я не знаю.

Сегодняшнее утро неприятным всполохом промелькнуло в памяти. Повела себя как глупая курица. Ну, чего стоило вместо всякой чуши сказать просто "доброе утро", и плевать, что бы он там ответил, потому что с моей стороны, это был бы какой-никакой, но все-таки шаг навстречу. Вместо этого несла какой-то бред про наблюдение. Детский сад, иначе и не скажешь. Обезьяньи ужимки.

Села на краешек незаправленной постели, подсунув себе подушку под бок, чтобы хоть немного ослабить неприятные ощущения, и задумалась, внезапно поймав себя на мысли, что после вчерашнего разговора с Игорем Дмитриевичем, впервые за все время мне захотелось действительно спокойно пообщаться с Тимуром. Наверное, потому, что внезапно поняла – это не просто ходячий комок проблем, доводящий меня до белого каления, а реальный человек, у которого своя жизнь, пусть и не веселая в последние три года. У него отец, друзья, подруги, наверняка девушка есть… Была. А, может, и не было. Может, как Лазарев, брал, что хотел, потом перешагивал и шел дальше. Кто его знает, как там все на самом деле обстояло.

Просто хотелось поговорить, все равно о чем, лишь бы без зубоскальства и взаимных огрызаний, оскорблений. Нелепое желание, которое неизвестно чем оправдать, но справиться с ним не удавалось. Все больше расстраивалась из-за того, как утром себя повела. Глупо, неосмотрительно, еще больше отталкивая от себя. Непроизвольно все получилось.

– Засада, – грустно проговорила, глядя перед собой затуманенным взглядом, – полнейшая.

Надо дождаться обеда, когда он вернется в дом и все-таки попробовать сделать шаг навстречу. С меня ведь не убудет, если пожелаю ему приятного аппетита или спокойно поинтересуюсь, как продвигается работа по ремонту крыши. Конечно в ответ, Тим скажет что-то нелицеприятное, а может и просто промолчит. Ну и что, пускай, зато может быть поймет, что мне не все равно.

Вопрос только в том, выдержу ли я? Что, если мои попытки, одна за другой, будут рассыпаться в прах, натыкаясь на стену его отчуждения, приправленного острыми колючками? Не знаю. Я ведь тоже не железная, особенно в последнее время.

Как же все сложно! Теперь, когда Барсадов старший настоятельно просил ничего не говорить Тимуру, я буквально с ума сходила от желания ему все сказать. Почему? Может, просто хотела порадовать, а может, мечтала о том, что хорошие новости вынудят сменить гнев на милость.

Ерунда какая-то. Вот скажите на милость, ну не все ли мне равно, порадуется ли он или подобреет? Три с половиной месяца и все, с вещами на выход. И вспоминать друг друга будем только в страшных снах. С чего же меня сегодня так пробрало на откровенность, с чего такая непередаваемая жажда общения? Не понимаю.

Ладно, надо дождаться обеда и все-таки попытаться сделать этот самый, пресловутый шаг к миру.

А хотя, зачем ждать? Что я смелости наберусь дополнительной? Или он за это время воспылает ответным желанием пообщаться со мной? Нет, конечно, ничего не изменится. Значит, надо вставать, подниматься с кровати исключительно за счет силы воли, и идти к нему, прямо сейчас.

Чу решила, чу сделала.

Не совсем понимая как начать с ним разговор, да и о чем вообще говорить, но преисполненная самой благой решимости, я покинула свою комнату и побрела по коридору в сторону черного выхода.

Что происходило дальше, я при всем желании не могла объяснить с точки зрения логики. Просто внутри будто что-то щелкнуло. Не торопясь, дошла до двери, взялась за ручку и уже хотела выйти на улицу, но остановилась, ибо в этот момент голову посетила внезапная мысль. А чем он там, собственно говоря, занимается? Ясно, что я его отправила гараж крыть, да результата что-то не видно! За две недели взрослый, и как оказалось далеко не хилый мужик, мог бы пять таких гаражей перекрыть. А Тимур никаких результатов мне не показывал. Да, каждый день исправно уходит на место действий, что-то там ковыряется, иногда стучит. Но где пресловутый результат?

Тихой змеей в мысли просочилась подозрительность, вытесняя недавнее жгучее желание просто с ним пообщаться. По коже пробежали крупные мурашки как от холода, когда я осознала, что опять не верю ему. Точно обманывает!