Что мы пожираем - Линси Миллер

Он протянул ее, не задавая вопросов, и я уколола его большой палец.

«Возьми в жертву его кровь, – взмолилась я своему грехотворцу, – и уничтожь две длинных пряди его волос. Пусть все будет по-честному».

Мой худотворец вспорхнул к нему. Алистер закрыл глаза. Его волосы выравнивались, пока не стали длиной ему по плечи. Я запустила пальцы в его пряди.

– Ты – суверен Цинлиры, – сказала я, убирая волосы с его лица. – Теперь тебе нужно выглядеть соответственно. От тебя будут этого ждать.

– От тебя – тоже, – пробормотал Алистер, вытаскивая из кармана маленькую золотую брошь. Два феникса пожирали хвосты друг друга. Глаза одного были двумя крошечными сапфирами, второго – рубинами. Фигуры фениксов были такими крошечными, а перья были сделаны так искусно, что казалось, что кузнец соткал эту брошь, а не отлил ее. Алистер расстегнул рубашку и притянул к себе за воротник. – Такие броши носят глашатаи семьи Уирслейн – советники, генералы, пэры… Если ты будешь носить ее, к тебе будут прислушиваться.

Он приколол брошь у моего сердца – там, где на ней вырезали бы знак.

– Почему ты не попытался уничтожить свой знак? – спросила я, накрывая его пальцы своими.

Он поджал губы.

– Это помешало бы моей работе. Чтобы уничтожить его, мне пришлось бы уничтожить их всех – убить благоосененного, который меня связал, а также членов суда и совета, которые их контролируют. На данный момент я доволен.

«Доволен тобой», – он не сказал этого, но я поняла это по тому, как он прижался ко мне. Жаль, что, чтобы спасти Уилла, мне придется разорвать эту хрупкую связь. Почти жаль. Джулиан бы не понял.

Я уже не была той Лореной, которую он любил, – возможно, я не была ей никогда – но эта Лорена, новая, достигает своих целей.

– Чудесно, – я положила палец ему под подбородок, откинула его голову назад. Наши взгляды встретились, и я улыбнулась. – Я искала не тебя, но ты тоже сойдешь.

Следующим утром я проснулась, услышав из коридора знакомый смех. Я выглянула в коридор, ожидая новых иллюзий от Двери, но обнаружила, что Бэзил и Мак едят, стоя на пороге комнаты благоосененного. Нас разделяло несколько комнат, но даже отсюда я почувствовала запах заливных угрей. Мак, в заплетенных в пучок волосах которого блестели новенькие серебряные кольца, ел угрей с видом волка, которого заставляют есть репу. Бэзил откусил пирожок.

– Вкусно? – спросил благоосененный.

– Очень вкусно, – Мак ткнул пальцем в порезанных угрей в своем бумажном стаканчике.

Я побрела к комнате Бэзила.

– К ним нужно привыкнуть, – сказала я, забирая у Мака стаканчик. Его пальцы были теплыми, и стаканчик тоже определенно был настоящим. – Что ты здесь делаешь? Не флиртуешь же. Ты же совершенно не умеешь этого делать.

Мак открыл рот, щелкнул языком и отвернулся.

– Не волнуйся, – усмехнулся Бэзил. – Если бы пришла Карлоу, я бы тоже лишился дара речи.

Дверь комнаты Карлоу распахнулась. Бэзил подскочил. Карлоу, одетая только в тонкую ночнушку, подошла к нам, протирая заспанные глаза.

– Не стоило тебе меня звать, – сказала она, – ты ведь прекрасно знаешь, что я все делаю назло.

Бэзил втянул носом воздух.

– Это траурное вино?

– Сейчас утро, – она понюхала ручку кружки. – Я думала, это чай… – она вернулась к себе и вышла с другой кружкой. – Ты никогда не приглашаешь меня на вечеринки.

– Ты ненавидишь вечеринки, – сказал Бэзил. – И мы ничего не устраивали.

– Тогда не шумите.

Она вернулась в комнату, без всякой необходимости хлопнув дверью.

– Это намек на то, что пора уходить, – я отправила в рот остатки угрей Мака и швырнула стакан в дверь Карлоу. – Между прочим, она сладкоежка. Соленое она не очень-то любит.

– Я тебя убью, – ухмыльнулся Мак и хлопнул меня по плечу. – Утром я столкнулся с Бэзилом на рынке. Я шел к тебе. Думаю, тебе нужно поговорить с Джулом.

Мы попрощались с Бэзилом и отправились в Ястворец. Стоическое выражение лица Мака постепенно сменялось на все более хмурое. Я вложила свою руку в его ладонь и переплела наши пальцы.

– Что случилось? – тихо спросила я.

– Многое, о чем мы не знали, – Мак покачал головой и вздохнул. – Уилл готов к смерти. Он говорит, что смирился с тем, что его принесут в жертву, еще когда ты уехала из Лощины. Но Джулиан плохо справляется. Для него это чересчур, он не может так быстро все принять. И я не согласен с Уиллом. Из-за него многие вещи приходится оценивать по-другому.

– Как Бэзил Бейнс, – сказала я. – Не припомню, чтобы ты когда-либо делал первый шаг.

Мак еле слышно усмехнулся.

– Без обид, но в Устье, кроме них, нет ничего хорошего.

– Это обидно, конечно, но я понимаю, почему ты так думаешь, – сказала я, крепко его обнимая. – Люди по-прежнему заслуживают счастья, даже когда в мире творится такая неразбериха.

– Куда большая, чем мы предполагали. Уилл хотел не просто убить Алистера.

Я кивнула.

– Хорошо. Больше никаких разговоров, пока не доберемся до Ястворца.

Мы шли быстро. Мак опустил голову, но внимательно осматривал каждый дюйм дворцовой территории. Я шла, прижавшись к нему, и чувствовала, как меня трясет от беспокойства. Попытавшись убить Алистера и позволив мне заключить с Алистером контракт, Уилл и так наломал дров. Из-за него мы оба были обречены.

Уилл и Джулиан ждали нас в столовой.

Стол был чистым, бухгалтерские книги лежали аккуратными стопками. На нем была расстелена карта Цинлиры. По всей территории были приколоты булавки, в основном в крупных городах, и одна из них была и на Лощине. Когда я вошла, Уилл встал. Джулиан издал сдавленный вопль и обнял меня.

– Ты в порядке? – спросил он, прижавшись губами к моему уху.

Я сглотнула, по моей коже пробежали мурашки, а мышцы напряглись. Дверь. Уилл. В моей голове крутилось столько мыслей, что прикосновение заставило меня вздрогнуть. Слишком много всего нужно было обдумать.

– Да, – сказала я. – Но я немного устала. Прости.

Я быстро обняла его и отстранилась, и он нахмурился.

– Вот, – Джулиан усадил меня на стул, а затем подтащил его к себе и положил руку мне на плечо. – Во-первых, мой отец должен перед тобой извиниться.

Я кивнула, на коже под его рукой выступил пот.

– Да, должен.

– Я подло с тобой поступил, – Уилл сел по другую сторону от меня, присел на краешек стула и склонился над коленями. Уголки его рта были слегка опущены. – Я был жадным, и когда ты бросилась на мою защиту, моя жадность перевесила мою гордость и беспокойство за тебя. Ты всегда была мне как семья. Я должен тебе больше, чем извинение, но все же прошу у тебя прощения. Я понимаю, что разорвать контракт нельзя, и выполню свою часть его условий. Но прошу у тебя только одного: выслушай меня.