Его птичка - Любовь Попова
Шрифт:
Интервал:
Наши губы находились на таком мизерном расстоянии, что дыхание от моих слов уже смешивалось с его, а мужская руки все крепче стискивали затылок.
— О том, как глубоко ты в меня входишь, о том, как твой член скользит во мне.
Рома больше не хотел слушать. Нападение его грубых жестких губ было столь сладким и нужным, что я просто растеклась лужицей у его ног.
Так бы и было, не подними он меня за бедра и не прижми к себе. Одна его рука забралась под одежду, другой он расстегивал мне джинсы, пока мои руки старательно ему вторили.
С мужским ремнем я так и не научилась обращаться, поэтому, уже раздраженной медлительностью Рома, просто понес меня в комнату, включив лишь приглушенный свет. А затем, заставив взвизгнуть, бросил на застеленную темным покрывалом кровать.
— Я давно не испытывал такого желания убивать, — грубо и хрипловато говорил он, наблюдая как я в нетерпении стягиваю с себя джинсы, а сам снимая совершенно ненужные вещи.
— Ты был бы великолепным ревнивым Отелло, — улыбнулась я, и поманила его пальчиком.
— Хм, — хохотнул он. — Сомневаюсь, что Шекспир имел ввиду эротическую асфиксию, когда писал об удушении Дездемоны. Но если хочешь, можем попробовать.
Когда он остался в одном белье, то хитро улыбнувшись, залез на кровать помогать мне избавляться от моего, при этом не крепко сжимая шею.
— Я бы не дала себя убить. — хрипло прошептала я, уже чувствуя неприятное давление на горло.
— Зато дашь себя трахнуть.
Когда я осталась обнаженной, просящей ласки, изогнутой от его поцелуев он прошептал:
— Ты моя женщина. Я сделал тебя своей и хочу, чтобы ты моей и оставалась. И не смей думать о себе, как-то иначе.
Эти слова вызвали такое болезненное защемление в груди, что из глаз брызнули слезы, а губы сами самой произнесли:
— Я люблю тебя и не хочу этого скрывать.
— И не скрывай, — сказал он, рукой уже найдя самое чувствительное местечко и нежно его массируя. — Про любовь я врать не буду, просто скажу, что схожу от тебя с ума.
— Ревнуешь, — уже на грани шепота, стонала я.
— Впервые в жизни, так что есть чем гордиться, — улыбнулся он, захватывая в плен своих рук, мое лицо и целуя. Настойчиво. Глубоко. Не давая и шанса вырваться из этой блаженной хватки языка и губ.
Больше мы не говорили. Когда его большой, с крупной головкой член, одним протяжным движением погрузился в мое узкое тепло, стало не до разговоров.
Он растягивал стенки влагалища, заставляя меня буквально задыхаться от собственных ощущений. И сколько бы я не танцевала, сколько бы не возбуждалась от музыки, ничего… Ничего не могло сравниться с резвыми, рваными толчками его бедер и члена, так идеально скользящего внутри меня.
— Готовая, всегда готовая, для меня.
И это было очередной правдой, сносящей все рамки гордости и сомнений. Я хотела быть здесь, я хотела быть с ним, чувствовать, как он врывается в меня, буквально вдавливает своим весом в матрас и сжимает ягодицы, чтобы еще сильнее и глубже проникнуть, чтобы захватить в плен чувств и эмоций.
Мои руки царапали его спину. С губ, то и дело срывались стоны, а он продолжал меня трахать, продолжал держать в объятия-тисках и целовать грудь, втягивать сосок, прикусывать, обостряя и без того дикие волны страсти.
Движения его бедер ускорились, а хватки на теле стала болезненной. Но боль почти не чувствовалась, меня целиком и полностью захватил экстаз. Он приближался, он поглощал, он вынуждал прервать зрительный контакт, и полностью отдаться нирване.
Пульсация его члена во мне, то как он увеличивался… Все это было невозможно изумительным.
Рома зарычал, грубо — по звериному, и прикусил кожу на моей шее, в несколько мгновений достигая оргазма, в котором уже несколько секунд билась и я.
Тряслась задыхалась и повторяла снова и снова:
— Люблю.
А он на это только вытер со лба пот, целуя меня нежно и романтично, а затем совершенно не романтично выдал:
— Придется тебе выписать таблетки. Противозачаточные.
Мы устало засмеялись, пока снова не начали целоваться, лаская друг друга руками, и елозя голыми ногами друг по другу.
Его семя залило мне живот и грудь, запачкав и его. Так, что первым делом Рома понес меня в душ, хотя после таких танцев, все что я хотела это спать. Я и правда устала, поэтому, наверное только с третьего раза услышала трель мобильника.
Рома остановился, держа меня на руках и долго смотрел в темный коридор, в котором мелькал голубой экран смартфона, высвечивая наверняка номер больницы.
Он смотрел туда, как загипнотизированный, а я думала, что если вот прямо сейчас, он снова сорвется на работу, то как бы мне не было больно. Я просто уйду. Я просто проревусь, подумаю о смерти, но оставлю короткий период жизни с именем «Рома» позади. Наверное. Я постараюсь.
— Надо посмотреть, кто, — шепотом, прижимаясь к нему, напомнила я, радуясь что можно, еще хоть немного побыть с любимым. Побыть его женщиной.
— Надо.
Я ведь пообещал. Она меня конечно выбесила сегодня, но я дал обещание.
Пусть передохнет хоть вся больница, сгорит синем пламенем… Я проведу эту ночь с ней. И я видел, как она застыла, чувствовал, как замерло ее дыхание, когда я направился в темный коридор, так и не выпустив из рук ценную ношу.
Телефон отображал номер сестринского поста в моем отделении. Наверное, Славин опять заболел.
Он сегодня дежурить был должен. Я, напряг всю силу воли, мне действительно было невмоготу отказываться от того, что я ценю больше всего в жизни. Не семья, не друзья, даже не бабки.
Именно хирургия, умение спасти человека на грани жизни и смерти или просто показать свое мастерство. Вот чем я дышу и живу. Но я обещал. Поэтому поддерживая одной рукой Аню, ощущая, как ее обнаженное тело прижимается ко мне, я взял в руку телефон.
И... отключил.
Анька тут же взвизгнула и каким-то невообразимым образом, переместилась из одного положения на руках в другое.
Теперь она обхватила меня длиннющими ногами, практически скрещивая их за спиной. Стала смеяться и осыпать меня поцелуями.
— Срочно в душ, — ворча напомнил я, ощущая как поднимается член. На самом деле внутренне я улыбался от такой не присущей ей, беспечности.
Со мной она сдерживается. Отмеряет эмоции, словно шаги в танце.
А мне вдруг захотелось увидеть ее настоящую, и я знал, что смогу этого добиться, если буду видеть ее чаще, смешить и конечно, трахать. Сейчас мне снова захотелось заняться последним.
Но сначала я довел ее до дрожи, долго и намеренно медленно намыливая мятным мужским шампунем, забираясь в самые потайные уголки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!