Свидетель Мертвых - Сара Монетт

Через некоторое время молодая меррем Селимаран вызволила меня, а вскоре после этого кто-то начал петь.

Утром, вернувшись на работу, я вяло подумал, что к прелатам Оршан следовало прислушаться: с бессонницей действительно нужно было что-то делать. Посетителей не было, и все утро я клевал носом; просыпаясь, я приходил в ужас и думал, что мне будет поделом, если кто-нибудь войдет. Но никто не пришел.

Вторая половина дня у меня была свободна, и я решил отыскать драгоценности, заложенные мин Шелсин, в надежде продвинуться вперед в своем расследовании. В тот день, когда мы с Пел-Тенхиором обыскали ее комнату в пансионе и увезли с собой гору краденых платьев, я прихватил все ломбардные квитанции и потом рассортировал их, собрав вместе те, которые выдали в одном месте.

Все эти заведения находились в Кемчеларне, и только одна квитанция была из ломбарда в Джеймеле. Это показалось мне любопытным и служило доказательством того, что мин Шелсин бывала в Джеймеле до той роковой ночи. У меня возникло сильное искушение забыть об остальных ломбардах и отправиться прямо туда. Но опыт научил меня с осторожностью относиться к совпадениям, а это совпадение казалось слишком удачным, чтобы быть правдой.

У меня возникла идея попросить Пел-Тенхиора пойти со мной. Он мог, по крайней мере, узнать некоторые вещи, а возможно, даже сказать, кто подарил их актрисе. Но потом я вспомнил его слова о вечерних репетициях. Я обдумывал этот вопрос, сидя в чайной, и, наконец, решил, что не будет вреда, если я спрошу. Поэтому после обеда я отправился в Алую Оперу, не зная, где еще его можно найти.

Либо он действительно проводил там все время с утра до ночи, либо мне просто повезло, но я застал его в фойе, где он снова спорил с мером Олорой. Когда он меня заметил, на его лице отразилось облегчение, и он повернулся спиной к раздраженному певцу.

–Отала Келехар!– воскликнул он и поспешил мне навстречу. Приблизившись, он едва слышно прошептал: – Пожалуйста, скажите, что я вам нужен. Придумайте что-нибудь.

Я чуть не рассмеялся и сказал:

–Надеюсь, у вас найдется время для того, чтобы вместе со мной обойти несколько ломбардов; возможно, нам удастся найти что-нибудь из украшений мин Шелсин.

–Разумеется!– радостно воскликнул Пел-Тенхиор, и на его лице отразилось неподдельное счастье.– Сегодня у нас только примерки и зубрежка, Торамис справится с этим не хуже меня. Одну минуту!

Он бросился к дверям зрительного зала, и мер Олора, кинув на меня недовольный взгляд, пошел следом.

Я ждал, мысленно поздравляя себя с тем, что избавлен от общества мера Олоры, и через несколько минут Пел-Тенхиор вернулся, надевая пальто.

–Вам действительно понадобилась моя помощь или вы просто меня пожалели?

–Нет, я сказал правду,– ответил я.

–Превосходно,– засмеялся Пел-Тенхиор.– Тогда займемся расследованием.

Довольно скоро я понял, что поступил мудро, пригласив Пел-Тенхиора, потому что его знали во всех ломбардах Кемчеларны, причем хозяева неплохо относились к нему. Никто не возражал и не ворчал по поводу осмотра заложенных вещей, невзирая на то, что мы не собирались их выкупать.

Все ювелирные изделия были дорогими, но их качество было очень разным. Например, нам показали вульгарное кольцо с огромным бриллиантом и гравировкой «Моей Арвене’ан от ее Милпарниса» на внутренней стороне. Но попадались и изящные вещицы, вроде изумрудного колье тонкой работы. Пел-Тенхиор записывал цены на форзаце книги, случайно оказавшейся у него в кармане. Когда мы добрались до конца Улицы Ростовщиков Кемчеларны, он сказал:

–На что же она потратила все эти деньги? Арвене’ан заложила драгоценностей на сумму, равную ее годовому жалованью,– а может быть, и больше. Не уверен, что она получила за все вещи суммы, равные их действительной стоимости. Мы знаем, что она не тратила их ни на одежду, ни на жилье.

Я обдумывал несколько версий, но верной, скорее всего, была самая простая из них.

–Мин Шелсин играла в азартные игры?

–Понятия не имею,– пожал плечами Пел-Тенхиор.– Если и так, то делала она это не в Опере, и это было мудро с ее стороны.

–Вы не одобряете это занятие?

На лице Пел-Тенхиора появилось сложное выражение.

–Скажем так, я не вижу в этом смысла. Игра приводит к возникновению вражды, и что я должен буду делать, если один из моих теноров разорит другого во время антракта? Поэтому я не разрешаю играть в Опере. Но я не могу контролировать своих артистов за пределами театра. Разумеется, если Арвене’ан играла в азартные игры, она не сказала бы мне об этом.

–Разумеется,– кивнул я.– Кто мог об этом знать? Мин Балведин и мин Ноченин? Я имею в виду девушек из конторы.

–Сомневаюсь.– Пел-Тенхиор ненадолго задумался.– Арвене’ан могла поделиться с Вералисом. Они друг друга недолюбливали, но я знаю, что он – игрок.

–Значит, она могла сказать ему или певец мог увидеть ее в игорном доме.

–Да,– согласился композитор и с горечью добавил: – Она же должна была где-то носить эти платья.

Я просмотрел пачки квитанций. Мы отследили все вещи, кроме одной, заложенной в Джеймеле. Я спросил:

–Вы готовы отправиться дальше?

–Конечно! Куда?

Я показал квитанцию.

–Ломбард в Джеймеле.

Пел-Тенхиор приподнял брови.

–Любопытно,– сказал он.– Интересно, запомнили ли ее там.

Как выяснилось, ее запомнили.

Владельцем оказался молодой мужчина со светлой кожей, белоснежными волосами и характерными для эльфов чертами лица, напоминавшими хорька. Он жил в задних комнатах, заведение было открыто всю ночь и обеспечивало деньгами незадачливых посетителей соседних игорных домов. Хозяин очень хорошо помнил Арвене’ан Шелсин.

Он рассказал, что мер Шелсин приходила с эльфом, оба были довольно сильно пьяны. Хозяин запомнил ее потому, что заложенное украшение было очень ценным, и еще потому, что она вела себя чрезвычайно грубо.

–Похоже на Арвене’ан,– заметил Пел-Тенхиор.

Она сняла сверкающее серебряное колье с сапфирами и отдала его ростовщику, все это время не прекращая флиртовать со своим спутником. Хозяин ломбарда принес украшение, которое я счел довольно безвкусным, и извиняющимся тоном заметил:

–Она могла бы поторговаться и получить больше денег, если бы захотела.

–Вы помните ее спутника?– спросил я.