Ночной вор. Похождения в Париже - Крис Юэн

Надо отдать должное Франческе — посетителей, конечно, хватало, но в сравнении с утренними часами число их заметно уменьшилось. Большинство неспешно прогуливалось по залам с буклетами в руках. Другие тайком фотографировали картины, на что им пеняли сотрудники музея. Несколько детей бегали по залам или залезали на модернистские скульптуры. Кое-где сидели студенты с большими блокнотами и копировали элементы картины.

Зал кубизма находился в другом конце галереи, но мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до него. Франческа и девушка с серьгами пришли туда раньше и теперь любовались двумя портретами Пикассо на левой стене. Мне показалось, что им, как и мне, трудно делать вид, будто эти портреты их интересуют. Мне, к примеру, хотелось смотреть только на «Гитариста». Картина висела на дальней стене, напротив входа (соответственно и выхода) в зал. Но я лишь походя глянул на «Гитариста» и тут же сместился к правой стене, дожидаясь прибытия рыжеголовой девушки. Как только она появилась, девушка в серьгах вернулась в центральный коридор и заняла позицию у бронзовой скульптуры лошади. За лошадью, на противоположной стене висела большая картина Пикабиа «Удни».

В зал Пикассо вели три арки. Одна — большая, из центрального коридора, две — маленькие, из боковых проходов между залами. Я уже знал, что один из этих проходов упирается в двери аварийного выхода, за которым начинается коридор, ведущий к металлической лестнице. За этими дверьми, если бы все пошло по плану, Паоло, Майк и Ян дожидались бы нашего сигнала.

Над дверьми висела камера наблюдения, которую Ян собирался ослепить на десять минут. Я прикинул, что прошло уже три минуты, поэтому Франческе необходимо было поторопиться.

Следовало учитывать и еще один фактор — сотрудника музея, мужчину средних лет в серой униформе, который сидел на пластиковом стуле под большой аркой. Я узнал Жана-Патрика Девиля, которого прежде видел на фотографии с молодой девушкой, — нарушителя как минимум одной из божьих заповедей. К лацкану его пиджака крепилась белая пластиковая карточка — точная копия той, что я нашел за рамой картины со сценкой на Монмартре. Франческа поймала его взгляд и, как я понял, приняла решение. В зале находились только он и мы и, если Ян смог вывести из игры камеры наблюдения и датчики давления так же успешно, как Паоло открыл все необходимые замки, тогда мы могли переходить к последнему этапу.

Я напрягся и стрельнул взглядом на «Гитариста». Почувствовал, что Жан-Патрик наблюдает за мной. Его руки сжимали подлокотники стула, костяшки пальцев побелели, будто он готовился получить электрический разряд в пятьдесят тысяч вольт. Я видел выступившие у него на лбу капельки пота. Франческа посмотрела на меня, я уже приготовился дать отмашку, но взглянул на девушку с серьгами и замер. Она дергала себя за мочку, давая знать, что кто-то идет. Я покачал головой, и тут в зал вошли школьники.

Их сопровождала женщина средних лет, держащая металлическую указку с привязанной к ней желтой лентой. Женщина прямиком направилась к «Гитаристу», повернулась к картине спиной и вытянула шею, чтобы убедиться, что вся группа в сборе. Затем хрипло заговорила, как мне показалось, на испанском. Школьники ее не слушали. Некоторые жевали жвачку и смотрели на дисплеи мобильника. Один мальчишка вставил в уши наушники. Я поднялся на цыпочки, поверх голов посмотрел на Франческу. Ее челюсть закаменела, кинжалами-взглядами она пронзала учительницу. В этот момент в зал вошел учитель-мужчина и кивком поздоровался с Девилем.

Учительница все бубнила и бубнила. Не один раз я уже думал, что все, лекция закончилась, но женщина вновь набирала полную грудь воздуха и продолжала. Время уходило. Я мог представить себе, с каким нетерпением Паоло, Майк и Ян переминаются с ноги на ногу у запасного выхода, делая вид, будто что-то там ремонтируют, и поглядывая в ожидании сигнала на рыжеволосую.

Две школьницы, похоже, заинтересовались моей внешностью. Открыто смотрели на меня и перешептывались. Я задался вопросом: может быть, они видели мою фотографию по телевизору, — но решил, что такое маловероятно. Скорее, они уловили разницу в цвете между волосами и бровями. В конце концов, они знали толк в краске: у одной темные волосы были разноображены светлыми «перьями», вторая выкрасилась в жуткий розовый цвет. Я пытался игнорировать их взгляды и шепот, однако получалось у меня плохо, и я начал думать, не показать ли им язык, но решил, что нельзя подавать молодежи дурной пример.

В этот самый момент учительница хлопнула в ладоши и вроде бы спросила: «Есть вопросы?» Меня так и подмывало поднять руку и сказать: «Спасибо, что закончили, мадам, а теперь позвольте нам перейти к краже».

Школьники потянулись к выходу, две девчушки, что заинтересовались мною, задержались, по-прежнему не сводя с меня глаз. Я сделал вид, что полностью поглощен картиной Брака. Почесывал затылок, поглаживал подбородок, просто впился взглядом в картину. Краем глаза увидел, как мужчина-учитель вернулся и увел девушек из зала. Я посмотрел на Девиля, чтобы убедиться, что он не превратился в лужу пота, и повернулся к девушке с серьгами в ухе. Она кивнула мне, я — Франческе, та махнула рукой рыжеволосой, и менее чем через минуту в зал влетели Паоло, Майк и Ян.

Увидев их, я поспешил к «Гитаристу», сдернул картину со стены, положил на пол лицевой стороной. Отступил в сторону, пропуская Майка, который электроотверткой, работающей от аккумулятора, скоренько отвернул четыре шурупа, удерживающих на месте стекло. Ян снял стекло, и я осторожно вытащил картину. За это время Майк открыл защелки, откинул клапан пластиковой папки и достал из нее подделку Катрины, которую и положил на место оригинала. Ян вернул на место стекло, Майк начал завинчивать шурупы, а я сунул украденное полотно в папку. Как только Майк покончил с четвертым шурупом, я протянул папку Яну и дал всей троице команду уходить. Сам поднял с пола тяжелую картину и повесил на прежнее место, стараясь, чтобы она висела ровно.

Все действо заняло менее двух минут, и, должен отметить, мы сработали как идеально отлаженный механизм.

Отступив от картины, я поднял руку и почесал затылок. Повернулся к Франческе, и она подмигнула мне, прежде чем выйти в коридор. Я уже хотел вскинуть вверх кулаки с оттопыренными большими пальцами, чтобы выразить свой восторг, но в этот момент в зал вошла пара средних лет. Они направились прямо к «Гитаристу» и остановились в полуметре от картины. Я встал рядом с ними. Мог бы бросить на картину сотню взглядов, но все равно не определил бы, чем копия отличается от оригинала Пикассо, который Ян сейчас выносил из музея по пожарной лестнице. Я не знал, чем это объясняется, слабым моим зрением или качеством подделки, да меня сие и не волновало. Картину унесли. Франческа ушла. Девушки — рыжеволосая и та, у которой был избыток серег, — тоже двинулись к выходу. Мне надлежало последовать за ними.

Только я не последовал, а остался в зале Пикассо, чтобы дождаться Натана Фармера.

Фармер вошел в зал в сопровождении невысокого плешивого мужчины в темном джемпере с V-образным вырезом и белоснежной, накрахмаленной рубашке, который нес кожаный портфель. Компанию им составляли охранники. Они быстренько вывели из зала посторонних и перекрыли все три арки. Девиль так и остался сидеть на пластиковом стуле. Фармер и плешивый не обратили ни малейшего внимания ни на него, ни, если на то пошло, на меня. Они прямиком направились к «Гитаристу». Плешивый вставил в правый глаз лупу, какими пользуются ювелиры, и уткнулся в полотно.