На грани безумия - Владимир Кельт

обойти некоторые ловушки, но там… — продолжал Гор, — их деактивировали до нас, Рид, понимаешь? В Башне было полно трупов из других групп, кого-то я узнал, а некоторых перемололо так, что целого кусочка не осталось. Своей смертью они расчистили нам путь. Немного, но все же. А потом и мы угодили в ловушку. Меня ранило, а Квински… Ну, он был не жилец, но я его вытащил. Сам не знаю, как получилось, но я смог. В реальности он бы давно похолодел, а в Иллюзионе я вытворял такое… Знал бы, что Квински такая мразь, не стал бы его спасать. Перевязал бы и все.

— А перевязывать зачем? — удивился я.

— Клятва Гиппократа, так ее раз эдак, — пожал мясистыми плечами Гор.

Повисло неловкое молчание. Гор снова погрузился в неприятные воспоминания, пришлось его растормошить:

— Что было дальше, док? Вы нашли Кристалл?

— По дороге мы встретили братьев Фриманов. Их потрепало, но настрой у них был бодрый. Квински понимал, что ему ничего не светит в моей компании и предложил объединиться. Фриманы согласились, все-таки вояки, как и Квински, у них много общего. Дальше мы шли вместе. В одной из комнат Фриманы отстали, угодив в перестрелку, а Квински сбежал и потащил меня за собой. Тогда я не понимал зачем… Но потом все стало ясно. Мы нашли комнату с Кристаллом памяти. Там было какое-то странное существо и полно слизи, Кристалл был за стеной, но пройти дальше мы не могли, пока Квински не разгадал головоломку.

Гор замолчал, воскрешая в памяти недавние события, а затем почти шепотом сказал:

— Трое придут,

Двое падут,

В чашу свою суть принесут.

Один не падет,

Испив из чаш пройдет.

— Похоже на что-то ритуальное. Какой-то обряд или даже жертвоприношение, — заметил я.

— Да. Там, у странного существа, в складках плоти и слизи было две чаши. Но не ритуальные, а от блендера. Абсурд, правда? — с горечью усмехнулся док. — Квински убил меня, Рид. Зарезал как барана, и, наверное, сунул мое сердце в блендер, чтобы потом выпить и забрать Кристалл.

— Мда… Сочувствую, Гор. Если тебя утешит, то Квински не смог достать Кристалл. Думаю, один из Фриманов, а может даже оба, выбрались из ловушки и отправили его в блендер. Скорее всего Кристалл у них.

— Если так, то я даже рад.

О том, что я тоже смог достать Кристалл, я решил умолчать. Гору не обязательно об этом знать, как и остальным, эта информация и Кристалл принадлежат «Астору», им решать, стоит ли раскрывать все карты.

Фургон резко остановился, да так, что я ударился головой о стенку. Наспех закрепив пластиковые наручники на запястьях, мы с Гором уселись по разным углам. Бедняжка Лика не проронила ни звука, лишь едва слышные болезненные всхлипы иногда доносились до слуха. Дверь открылась, в кузов ударил яркий свет фонаря, закрепленного на шлеме бойца в графитовой форме.

— О, и этот хмырь очухался, — сказал он кому-то на улице. — Вылезайте! — это уже нам.

Прежде чем вытащить из фургона, нам надели на головы мешки, и чуть ли не пинками заставили идти вперед. Сквозь плотную ткань пробивались пятна света, которые сменялись непроницаемой темнотой. Нас вели по лестнице, потом длинными извилистыми коридорами. Заработал грузовой лифт, с грохотом унося вверх. Я пытался сосчитать этажи, но тщетно, да и вряд ли это хоть что-то дало. Рядом слышалось тяжелое дыхание Гора и стоны Лики. Эти ублюдки так и тащат ее — раненую, истекающую кровью, — даже не попытались помочь. Обращаются не как с «товаром», а как с будущим трупом. Даже черные трансплантологи бережнее относятся к «тушкам». Может она не столь важна? Фриманы, которых увезли ранее, достали Кристалл. Я тоже смог его заполучить, а вместе с ним и билет в увлекательное путешествие в компании наемников «Гидры». Гор подобрался к Кристаллу, но не достал, поэтому его тоже забрали, как «перспективный вариант». А Лика? Ее историю я не знал, но предполагал, что девушка смогла подобраться очень близко, если следовать логике и привязке к событиям в Иллюзионе.

И все-таки что-то не сходилось. Я упустил что-то важное, и теперь это знание зудит на подкорке, мешая поверить в происходящее.

Меня грубо толкнули к стене, приказав остановиться. Значит добрались до пункта назначения — понял я. Здесь было куда прохладнее, чем в фургоне или на улице, свистел холодный ветер и трепал натянутый на голову мешок. Пахло строительной пылью, бетоном и пластиком. Мы на крыше недостроя?

— На пол! Сидеть! — рявкнул наемник.

Я послушно сел, привалившись спиной к стылой стене. Разрезанные пластиковые наручники не выдержали путешествия и съехали, грозя свалиться, пришлось спрятать руки между ног, чтобы никто не заметил. Я выкрутил аудиосистему на восемьдесят процентов, но ветер засвистел громче, глуша звуки. Поубавил до шестидесяти пяти и стал прислушиваться. Слева шепотом матерился доктор Гор и пытался устроиться поудобнее на засыпанном щебнем и мусором полу. Справа, буквально в шаге от меня, всхлипнула Лика. Наемники разошлись, тихо переговариваясь короткими фразами. Судя по шагам и голосам, здесь человек десять, не меньше. Ублюдок Квински среди них. Многовато для охраны троих обездвиженных и покалеченных. Скорее всего они не считают нас угрозой, это группа быстрого реагирования на случай, если нас попытаются спасти безопасники «Астора».

Я аккуратно, сантиметр за сантиметром, стал двигаться к Лике, пока не уперся бедром в ее холодное тело.

— Не ерзать! — гаркнул охранник, но щелчка спущенного предохранителя я не услышал, как и движения в мою сторону. Видимо, он посчитал, что ничего не смогу учудить, если буду рядом с девушкой. О нас в целом позабыли, наемники занимались своими делами, готовясь к возможной обороне.

Аккуратно, будто пригоршню пуха, который разлетится от неверного движения, я приподнял Лику и уложил ее голову себе на колени. Ее трясло. Тело было ледяным.

— Лика, — шепнул я.

Она не ответила. Судорожно всхлипнула.

— Лика, ты меня слышишь? Это я, Аксель. Помнишь меня?

— Аксель… — простонала девушка. — Мне так холодно… очень холодно…

— Я согрею тебя. Немного приобниму. Вот так.

— Холодно… как холодно… — сбивчиво шептала она. — Не настоящее… Все не настоящее… Я не могу выбраться. Не могу. Как мне выбраться, Аксель? Мне так холодно и больно… Я хочу умереть, но не могу. Не могу выбраться…

— Все будет хорошо, Лика. Слышишь меня? Все будет хорошо. Я помогу тебе.

Слова упали в тишину горькой ложью. Я не смогу ничем помочь, и данное Джею обещание тоже не смогу сдержать. Все что в моих силах — это быть рядом в последние минуты ее жизни. Гор был прав, жизнь по капле утекает из ее ослабшего тела, холод и темнота совсем рядом. Зачем ты сунулась в это дерьмо, девочка? Тебе бы на учебу ходить да пиво пить с друзьями, жить и жить, радуясь каждому моменту. А ты лежишь израненная