Петербургская баллада - Дмитрий Борисович Леонтьев

– Разумеется… Только сначала наш сотрудник запишет все то, что ты мне рассказала. Хорошо?

– А… Мама не узнает?

– От меня нет, – вздохнула Беликова, – иди и позови мне Любу.

Спустя минуту в кабинет вошла невысокая, плотно сбитая девушка с восточными чертами лица. Неприветливо и настороженно косясь на Беликову, села напротив.

– Давай знакомиться, – предложила Беликова, – я Екатерина Юрьевна…

– Я знаю, кто вы, – кивнула девушка, – мне про вас рассказывали… Подружки.

– Надеюсь, не только плохое?

– Говорили, что нормальная тетка, – непосредственности ей было не занимать, – вот только зачем тогда нас сюда притащила? Вербовать станете или, подобно местным ментам, на деньги разводить?

– Не хами мне, – попросила Беликова, – по этой части я сама большая мастерица… Я хочу тебя спросить о том парне, что последним увез твою подругу – Лену Симонюк… Как он выглядел?

– А кто сказал, что я его вообще видела? Верка? Так вы ее слушайте больше…

Беликова молчала, пристально глядя на девушку. Некоторое время в кабинете стояла тишина, потом Люба обреченно вздохнула и решилась:

– Ладно, иначе все равно не отвяжетесь… Только по судам я потом таскаться не стану – учтите сразу… Моя фамилия – Кузнецова, где и кем работаю – сами знаете. Приехала с Украины, живу здесь полгода… В тот день мы с Ленкой действительно рядом стояли. Подвалил ко мне этот козел на дребезжащей «копейке»…

– Номер не запомнила?

– Нет. Помню только, что он ещё старого образца… А так в машине ничего приметного, ни безделушек на стеклах, ни лайб… Мужик за рулем мне не понравился. Мы ведь чисто на интуиции работаем, на свой страх и риск, а потому клиента стараемся по возможности сразу определить… В смысле: чего от него ждать можно. А этот мне не понравился.

– Чем?

– Какой-то… Странный. Сам здоровый, как бык, а лицо словно маска, невыразительное, как мертвое… Глаза пустые. Такие обычно без бзиков не живут. То их выпороть просят, то сами под ремень пристроить норовят… да и какой с него навар? Тачка – барахло, одежда не лучше…

– Люба, – попросила Беликова, – попытайся описать его подробней: лицо, рост, одежда…

– Насчет роста врать не буду, я его только сидячим видела, а лицо, – задумалась девушка, – вот черт… Все больше его выражение, маска эта на память приходит… Сейчас… Значит, так. Глаза у него светлые. Кажется, голубые, но не черные и не карие – это точно. Морда квадратная. Подбородок такой… «американский», тяжелый. Волосы… негустые, русые. Нос явно сломан, но не сильно, так, чуть-чуть… Зубы хорошие, белые, значит, не курит или недавно от стоматолога… Говорит правильно, но как-то тяжело, словно слова подбирает… В плечах широк. Боюсь ошибиться, но, кажется, и роста он не маленького. Одет в серую куртку-ветровку… Вроде все.

– Люба, попытайся представить себе этого человека в рабочей одежде, в халате, в мундире… Какая униформа ему подошла бы больше? Кем его легче всего представить: врачом, учителем, грузчиком…

– Интересные у вас задачки, – хмыкнула девушка, но все же попыталась исполнить просьбу Беликовой, даже глаза прикрыла, вспоминая. – Так… Грузчиком – наверное, можно… Чувствуется, мужик не просто здоровый, но и руками за свою жизнь изрядно поработавший… Омоновцем могу его вообразить. Офицером каким-нибудь… Только жизнью потрепанным… Во всяком случае, не врач и не учитель – это точно… Говорила я тогда Ленке: не рискуй, плюнь на бабки, другой клиент подвалит. А она уперлась: деньги нужны… В общем, взял он ее и с тех пор я ее не видела… Мужика того – тоже…

– Спасибо, – искренне поблагодарила Беликова, – ты ведь и сама понимаешь, как нам того парня найти надо. И, если вдуматься, вам это куда выгоднее, чем нам… Под запись свои показания дашь?

– Дам, – пожала плечами Люба, – чего не дать… А по судам я бегать не буду – это я вам уже говорила… того ублюдка поймать вам обязательно надо – скольких еще девчонок эта мразь порезать может… В тот день ведь не только мне повезло, но и Кристине. Обычно она с Симонюк в паре работала, а в тот день на встречу со своим ментом убежала и место мне уступила – эта точка чуть повыгодней моей.

– Повезло, – задумчиво кивнула Беликова.

– Мы потом с Алябьевой неделю не просыхали, – поделилась переживаниями Люба, – как узнали о том, что могли бы вместо Ленки-покойницы с этим типом один на один оказаться…

– Алябьева? – встрепенулась Беликова. – Кристина Алябьева? Так это она работала вместе с погибшей Симонюк?

– Вы ее знаете?

– Доводилось общаться. Она раньше по саунам работала, потом спиваться стала, пошла «на понижение»…

– Зато фартит ей как никому, – с оттенком зависти сказала Люба, – и клиенты большей частью приличные попадаются, и насиловали всего пару раз, и парня себе нормального подцепила – тот даже не знал, чем она занимается, – и мента себе в качестве личной «крыши» надыбала…

– Подожди-подожди, – нахмурилась Беликова, – какого мента? Ты его видела? Как зовут – знаешь?

– Зачем вам? – вновь насторожилась Люба.

– Не бойся, к его начальству стучать не побегу, – успокоила ее Беликова, – просто есть кое-какие соображения… не из убойного отдела, часом?

– Если знаете, чего спрашиваете? Я про него толком не знаю. Видела один раз. Ничего себе мужчина, представительный такой. Кажется, майор. Она его Андреем называла.

– Интересное кино получается, – задумалась Беликова, – ладно, Люба, спасибо тебе. Сейчас тебя наш сотрудник еще раз, под протокол, опросит, и можешь идти… До свидания…

– Лучше бы: «прощайте», – вздохнула девушка и вышла.

А Беликова еще долго сидела одна, задумчиво выводя на листе бумаги какие-то вензеля и хмурясь…

Ближе к вечеру в дверь деликатно постучали, и на пороге возник улыбающийся Смоляков.

– Вы меня что, преследуете? – удивилась Беликова.

– Решил посмотреть, где вы работаете, – пояснил писатель, – без этого мое представление о вас было бы неполным.

– А как же детские фотографии, краткая биография, характеристики родственников? – притворно удивилась Беликова. – История первой любви, наконец?

– Это без надобности, – с улыбкой заверил Смоляков, – я создаю образ здесь, – он дотронулся до своего лба, – а не следую сформировавшемуся мнению. Ваш образ у меня почти сложился. Не хватало последнего штриха… А еще я хотел проводить вас до дома. Я сегодня на машине.

– Надеюсь, «феррари»? – амбициозно приподняла бровь Беликова.

– «Волга», – смиренно потупился Смоляков, – зато в хорошем состоянии. Я ею редко пользуюсь…

– И «Хванчкара», наверное, уже лежит на заднем сиденье?

– Лежит, – признался писатель.

– Да вы, Владимир Иванович, Дон Жуан? Признайтесь, в молодости шампанское из дамских туфелек пили?

– Вот чего не было, того не было, – отверг с негодованием