Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

самое частое сочетание в Широких землях. Дриада была довольно хороша лицом, но оборотень постоянно жаловался на свой поцарапанный член — кожа у лесных нимф, была на подобии древесной коры.

— Драть можно, но член в руки не давайте, — делился он опытом, но других желающих попробовать такую экзотику, в стае не нашлось.

Над Бёрк за спиной вожака не посмеялся только ленивый. Маленькая, зеленая и страшненькая лицом, она вызывала максимум жалость. Как у Гела встал на нее, для всех было загадкой. Еще больше удивляло, что альфа явно неравнодушен к малышке. Он ревниво поглядывал вокруг, когда она проходила по лагерю, и постоянно подкармливал ее. Он каждый день что-то таскал ей: то кашу из котла, то яблоки, то запеченное мясо. Делал вид, что будет есть сам, но из-за повозки, где они встречались, неслось аппетитное чавканье орчанки. Эти собственнические повадки альфы забавляли стаю, и, немного попривыкнув, оборотни отнесли Бёрк к средненьким странным, но сносным связям.

Сегодня Бёрк не скрывалась за телегами, а ждала на виду всей стаи. Ее новый статус и ночь, проведенная в объятьях оборотня, придавали ей уверенности. Гелиодор поздоровался, сел на свободное место и стал торопливо наполнять тарелку.

— Эй, Бёрк, — позвал громко Церус, самый старший из их стаи. — Иди сюда, — и махнул рукой, приглашая орчанку к костру.

Все замерли. Это было похоже на вызов альфе. Оборотни переглянулись: непонятно, как воспримет вожак попытку вмешаться в его отношения? Но Гел молчал, будто не расслышал слов сидящего рядом брата. Он безмятежно продолжал накладывать кашу в свою тарелку.

— Хватит скрывать ее, как будто никто ничего не знает, — уже тише, и только для Гела, сказал Церус.

Гелиодор кивнул и тоже махнул Бёрк. Брат прав, он выиграл свой приз, и теперь пришло время им похвастаться. Другие самцы больше не воспринимались как соперники. На ней стояла его метка, а они просто братья, как прежде. Проигравшие в этом состязании братья. А приз его. Смотрите, завидуйте. И пусть этот камешек — не бриллиант, сжимать в ладони приятнее ее грудь, а не собственный член.

Будто по волшебству, место рядом с ним освободилось, и вся стая приветливо замахала Бёрк руками. Странную пассию альфы приняли и приглашали в семью. Не понимая всей важности момента, Бёрк несмело подошла и скромно примостилась рядом с любимым. Глазами, полными обожания и преданности, смотрела только на него. Бёрк не смущало чуть высокомерное и пренебрежительное отношение к ней Гелиодора. Он стал её божеством, её солнцем, и орчанка благодарно грелась в его сиянии, не претендуя на большее.

— Позволь представиться. Я Церус. — Продолжал нарушитель спокойствия.

— Бёрк, — ответила она тихо и исподлобья глянула на улыбавшегося дядьку.

— А я Гессон, — сказал другой и протянул ей ложку.

— Привет, — махнула она в ответ рукой.

— Сфелер.

— Амичит.

— Гросул.

— Улекс.

— Тсавор.

Мужчины по очереди называли свои имена. Она в ответ каждому дарила улыбку.

— Тумит, — буркнул последний из присутствующих. Наглая зеленая девка его явно злила.

— Бёрк, — с полным ртом повторила орчанка.

— Я запомнил.

Конечно, еще бы он забыл ее имя! Из-за этой «очаровашки» Тумит лишился дорогой бутылки вина и части сбережений. Альфа буквально силой отнимал у него деньги, на еду этой мелкой пигалице.

Гелиодор повернул миску к орчанке и первый зачерпнул исходящую паром еду ложкой. Вокруг как ни в чем не бывало завязались обыденные разговоры. Предгрозовая атмосфера рассеялась и постепенно стала расслабленной. Бёрк ела с аппетитом, причмокивая от удовольствия. Не забывала разглядывать сидящих вокруг мужчин.

Они были молоды, возрастом примерно равны Гелиодору, только Церус заметно старше, не дед еще, но уже дядька. Все статные, высокие красавцы и каждый хорош по-своему. Вид залихватский, несерьезный, словно у разбойников из ее книги, или тех же пиратов. Сходство усиливала яркая одежда: штаны всех цветов, начиная от приглушенно-синего и заканчивая ярко-желтым, густо вышитые рубашки, на которых золотые узоры перемежались шелковой гладью так искусно, как Бёрк никогда не научиться. Дорого, красиво. На каждом оборотне изобилие украшений: кольца, браслеты, толстые цепочки на шеях в несколько рядов, кулоны на шнурках. А может, это обереги такие? Нужно будет расспросить Гелиодора. У нескольких еще серьги. И у всех широкие улыбки, а зубы крупные и белые. Скулы у всех острее и шире, чем на привычных Бёрк лицах. И носы — немного крупноватые и приплюснутые. Как у сыновей одного народа в них прослеживались общие черты, что-то животное чудилось в движениях и проступало в глубине глаз. Недаром их звали полузверями.

Ее тоже разглядывали, но уже без прежнего мужского интереса. Просто как диковинную зверюшку, завезенную издалека.

— Такая маленькая, а все время что-то жрет! — с восхищением заметил Тумит и подсунул Бёрк круглую печенюху.

Его тут же стали толкать в бока. Бабам не нравились такие сомнительные комплименты. Вдруг услышит и перестанет есть? Гелиодор наверняка от этого взбесится и наподдает названному брату новых оплеух.

— Убирайся, — не сказал, а заворчал и даже зарычал Гелиодор, выхватил печенье и сунул в свой карман.

— Тум, убирайся, — пробубнила сосредоточено жевавшая орчанка. Сказала не подумав, а уже по привычке, повторяя за Гелиодором.

Раздался взрыв смеха. Сфелер сочувственно похлопал Тумита по плечу.

— Держись, приятель, тебе указали на твое место!

— Бёрк, поедешь с нами на охоту? — спросил Тумит, а смотрел при этом на Гелиодора.

— Что? — растерялась орчанка, потому что не слушала, а думала о своем.

— Охота затевается. На дальней опушке видели оленя-трехлетка, может получиться славная забава, — пояснил Сфелер.

Гелиодор прожевал не спеша кусок мяса и посмотрел на орчанку.

— Поедешь, — не спрашивал, а скорее сообщал свое решение стае.

Бёрк радостно закивала. Ей очень хотелось посмотреть, как охотятся оборотни.

* * *

К лесу отправились на конях.

— Я думала, охотится будете как волки, — растерялась орчанка.

Ей казалось, что, выйдя за пределы лагеря, оборотни перекинутся и побегут на четырех лапах.

— Охотится будем волками, но в зубах добычу домой нести неудобно. Потому и лошади. — Гелиодор усадил орчанку на лошадь впереди себя и собственнически обнял.

На широкой спине тяжеловоза двоим места хватила с лихвой, при желании Бёрк могла бы даже станцевать на ней. Но она не хотела. Придвинувшись ближе, прижалась к груди Гелиодора и обняла, будто боялась упасть.

— Держи вожжи, — повернул ее вперед и вручил уздечку.

— Зачем это? — Отпускать мужчину из объятий совсем не хотелось.

— Я же обещал научить тебя скакать верхом, — прошептал ей в самое ухо, будто на что-то намекая.

— Что-то мне страшно.

— Я рядом.

Гелиодор запустил руку под ее кофточку. Упругое полушарие приятно легло в ладонь.

— Ой! — Бёрк резко