Какого цвета ночь? - Светлана Успенская

Из комнаты послышался сдавленный злобой голос:

— Ну, что тебе еще про меня известно, что? Говори, с-сука!

— От кобеля слышу! Если я сука, то ты, мой братец, сам знаешь кто…

Я взяла с туалетного столика расческу и провела ею по волосам. Ну так и есть, воронье гнездо, как я и предполагала…

— Говори, что еще знаешь!

— Знаю, что ты решил со своим дружком! Да, вот так! Знаю! И не смотри на меня так! Отпусти, мне больно! Я знаю, что вы с ним задумали! Захочу — и помешаю!

— Откуда ты знаешь, дура? — послышался Стасиков сдавленный хрип.

— Отпусти, сказала! Мне больно!..

Приведя в порядок прическу, я стала обдумывать, входит ли в круг моих обязанностей защита Маши от рукоприкладства со стороны ее излишне горячего братца. После небольшого анализа я пришла к выводу, что, очевидно, внутрисемейные отношения вне моей компетенции и мне здесь более свойственна роль стороннего наблюдателя.

— Откуда знаешь, говори!

— Ты дурак! Телефон-то прослушивается! Неужели ты этого не знаешь!

— Не ври, из своей комнаты ты ничего не могла услышать!

— Мне все рассказали!

— Кто, этот твой дружок? Да я его убью! Вот гад какой!

— Ты отпустишь меня, наконец! Ты мне уже вывихнул руку!

— Да что рука, у тебя мозги наркотиками вывихнуты!

— Это не твое дело!

— Еще как мое! Говори, что он слышал! Все говори!

— Все слышал! Все, что вы собираетесь сделать! Не понимаю, зачем тебе эта дура сдалась!

Тут я задумалась на секунду, о какой, собственно, дуре идет речь. Возможно, речь шла обо мне лично, хотя я себя всегда считала довольно-таки умной, однако в сложившейся ситуации мое мнение не могло иметь решающего значения. Хотя при чем тут я? Может быть, они говорят о какой-нибудь другой особе?

— Зачем надо, затем и сдалась! — прорычал Стас. — С твоим приятелем я сам поговорю, а ты, если еще вякнешь… Жить в этом доме больше не будешь, поняла? Вообще жить не будешь! Ясно?!

— Ой-ой-ой! Напугал! Не пугай, я уже пуганая. Ничего ты мне не сделаешь, не на таковскую напал! А одно мое слово — и все твои планы… Фьюить! Рассыплются прахом! Понял?

— А одно мое слово отцу — и твоего хахаля через минуту здесь не будет! А значит, и ты, милая, останешься без «дури». И никто тебе не поможет!

— А мне плевать! Не он, так другой! Смогу хотя бы и через ту идиотку доставать, которую отец нанял, чтобы за мной присматривала, она и не заметит! Я мно-о-ого могу чего придумать!

Это вот точно речь идет обо мне! Не очень-то приятно, когда тебя за глаза называют идиоткой. Но в глаза еще хуже, не правда ли?

— Ладно, надоело мне с тобой базарить… Я все сказал… Одно твое слово — все! Понимаешь — все!

— А ты понимаешь, что одно мое слово — и тебе все?

— Не дождешься! Поняла, сестрица? Я люблю работать на опережение!

— Посмотрим, кто кого опередит! А что, Стасик, хочется узнать, каково это, когда хрустальная мечта рассыпается прахом? А?

— Я все сказал! А твой хахаль… Я с ним завтра поговорю! И посмотрим, что он мне на все это скажет!

Дверь соседней комнаты заскрипела, открываясь. Наконец-то ночной спор с легкой дракой подошел к концу.

Я встала с края ванны. Слава Богу, моего вмешательства не потребовалось. Нет, но какие были крики — мертвого разбудят! Не думаю, что мое присутствие могло бы многое изменить. Не могла же я закрыть свои уши, чтобы не слышать их откровений. Да и не помогло бы это при такой слышимости.

Я стянула с себя свитер и нырнула под теплое одеяло. Сон навалился на смеженные веки, но что-то мешало мне полностью отдаться нежному объятию Морфея. О какой девке говорила Маша? Может, о той, которую убили недавно? Неужели Стасик ее не только подвозил, а еще кое-что похуже…

Сон все не шел. Я рывком села на постели. Значит, у него рыльце все же в пушку… Я поежилась. Вспомнила его мускулистые руки, его занятия в тренажерном зале… Да, такому качку задушить человека — все равно что мне выпить чашку кофе. Мелочь, а приятно… Вдруг вспомнилось, как накануне вечером мы сидели на диване, как его рука, сильная, мускулистая, поросшая редким пухом, лежала на моей ладони, а потом ласково сползла с нее и осторожно двинулась в путь… А если бы ему захотелось погладить не мои коленки, а мою шею?

Меня всю передернуло. Неужели это правда? А недвусмысленные угрозы сестре? А обещания убить ее, если она проговорится? Далеко ли от сказанных сгоряча слов до настоящего действия? Да нет, только пугает, успокоила я себя. Впрочем, между братьями и сестрами бывают такие темные, запутанные отношения, что лучше в их дела не соваться. Конечно, если Маша узнала что-нибудь такое, он должен ее припугнуть. Я бы и сама, наверное, поступила так на его месте.

Они говорили о Машином хахале… Кто это? Неужели один из охранников? Да больше некому и быть! Больше в доме никого не бывает. Тогда кто из них — Валера или Сергей? Я почесала затылок. Вот тебе на! Не заметить такого потрясающего романа, который разворачивается под моим носом! Нет, кажется, сыщик из меня действительно никудышный. Итак, Валера или Сергей? Скорее всего Валера. У него, правда, не так много извилин, как у орангутанга, но тоже ведь есть кое-что. Может быть, он все же не такой тугодум, каким хочет казаться, вот ведь и кроссворды разгадывает… А это все-таки занятие, требующее интеллекта.

Черт! Дались мне эти кроссворды… А может быть, все же Сергей? Да ведь Маша в своем дневнике писала, что он голубой! А может, притворяется? Тут мне вспомнился вечер, тот самый, когда заявилась жена хозяина и устроила скандал по поводу моего присутствия в загородной резиденции. Тогда я искала Сергея по всему дому и никак не могла найти, а потом он явился как из-под земли. Может быть, в это время он был у Маши? Да нет, ерунда, решила я. Она его ненавидит! Ладно бы она это демонстрировала только на людях, но ведь есть дневник, где она так и пышет ненавистью к этому типу. «Горилла», как она его называет. Что ж, «горилла» — она и есть горилла…

Нет, Сергей исключается. Несовместимость характеров — вот как это называется. Она его терпеть не может — он ее не выносит. Идиосинкразия. Примерно такую же идиосинкразию, наверное, испытывает ко мне жена хозяина Александра, на что я ей отвечаю взаимностью.

Нет, Сергея я вычеркиваю… Тогда остается Валера. Стасик в пылу спора сказал, что это Машин хахаль докладывает ей обо всех телефонных разговорах внутри дома. Ах он жук такой, этот Валера! Заливал мне, что я могу по телефону болтать спокойно, он будет галантно отключаться от прослушивания. А сам, наверное, сразу же доложил Маше, что я никакая не дочка старого приятеля Чипанова, а «подруга по найму».

В сильнейшем гневе я заходила по комнате, для тепла накинув на плечи одеяло. Белый хвост волочился по полу, как край мантии, и сама я, наверное, напоминала древнеримского сенатора. Стоп! Я чуть не налетела лбом на шкаф. Но ведь в тот вечер, когда я так легкомысленно болтала с Мишкой по телефону, дежурил Сергей. Значит, все-таки он?