Туман над Смородиной - Катерина Самаркина

стоящий позади, последовал её примеру, распуская собранные волосы и передавая ведьме пару своих чёрных. Связав их в маленький узелок вместе с пучком сухоцветов, Агена зажгла их над тканью, собирая пепел, и принялась разглядывать окружение сквозь вьющийся дым.

Лес, подёргивающийся от пламени в её руках, двоился, сходился и расходился вновь. От такого зрелища у ведьмы уже давно закружилась бы голова, если бы не руки на её плечах, мерно отдающие стройный поток магии её телу. Прошло много времени с тех пор, когда они колдовали вот так вместе, она почти забыла, какова ритуальная поддержка фамильяра на ощупь, и теперь спина её покрылась мурашками от нахлынувшей энергии. Её было много — целое спокойное море, плавно текущее к ней через открытые ладони фамильяра.

Дёрнувшись в дымке раскуренных трав в последний раз, лес наконец собрался воедино и явил свой истинный облик. В тот же миг перед глазами Агены предстала совершенно иная картина.

Сквозь метель Агена смотрела на догорающий дом на окраине деревни. Угли и пепел покрывали целую поляну вокруг, видом своим походя на чёрные рваные раны, окрапляющие белоснежный ковёр.

Агена обернулась. Рядом с ней, побитый ледяным ветром, стоял Тумун. Почерневшие кудри его скрывали лицо, но тело было расслабленным, будто ни метель, ни потеря дома ничуть его не волновали.

— Не беспокойся о пустом, царевна, — произнёс он ровным тоном, обращая на неё взгляд, — мы не можем бороться против естественного порядка вещей.

В его глазах было белым-бело, и Агене показалось, что это вовсе не отражение снега вокруг.

От морока помог избавиться Меон, стряхивая туманное наваждение с её плеч и лица. Агена поняла, что потеряла равновесие и теперь полулежала, опираясь на своего фамильяра.

— Надо спешить, — сипло сказала она, не узнавая собственного голоса. Получив согласный кивок в ответ, она наскоро закопала потухшие травы, свернула обрез и торопливо зашагала в нужном направлении, все ещё пошатываясь от видения.

— Агена! — раздался короткий вскрик сзади.

Резко остановившись, она обернулась — Меон стоял, прислушиваясь к стихающему эху.

— Агена! — снова вскрик, теперь слева.

— Агена, помоги! — справа.

— Царевна, я тут! — голос Тумуна раздавался со всех сторон, окружая ведьму плотным кольцом.

«Агена! Царевна! Агена! Агена!» — повторялось снова и снова, путая следы, заставляя оборачиваться на зов.

Агена припала к земле, закрывая голову руками, Меон опустился напротив, морща лицо от громких звуков, но закрывая её уши вместо своих.

— Агена! — спастись от крика не получалось, голос был более, чем настоящим, но ведьма никак не могла понять, откуда он исходил на самом деле и что мучало Тумуна там, на Озере, что его вопль был таким по-настоящему измученным.

— Царевна! Красавица!

Агена распахнула крепко закрытые глаза и мигом отняла руки от головы. «Красавица?» Дотронувшись до плеча фамильяра, она прижала палец к губам, призывая к молчанию.

— Кто-то не хочет, чтобы мы дошли до Озера, — тихо шепнула она ему прямо в ухо. Меон поёжился, сгоняя мурашки с рук и спины, что накатили так не вовремя.

Агена выпрямилась во весь рост, снова продолжая путь, уже проворнее перебегая от дерева к дереву. Все до одного — пустые, мёртвые оболочки, насколько же велика сила нечистых, что умертвили их все?

«Настолько же, насколько велика их жестокость», — напомнила она себе.

Становилось холоднее, совсем скоро под ногами земля стала мерзлая и скользкая — пришлось чуть — чуть сбавить темп, чтобы не переломать кости. Голос Тумуна, зовущий надрывно, остался позади и больше не бил по ушам и сердцу так больно.

Хрусть.

Хрусть.

Хрусть.

Опустив глаза, они поняли, что шагают по снегу.

— Разве бывает снег в червене (древнерусск. Июль)? — спросил Меон, нагоняя быстрый шаг Агены.

— Не бывает, — кусая губу, ответила она, — думаю, мы близко к Озеру, и с Даной что-то случилось. Обычно она может контролировать мороз.

Ботинки промокли от снега, что доходил уже до щиколоток, ноги вымокли и неприятно хлюпали с каждым шагом, но они не позволяли себе сбавить ход.

«Ещё немного», — говорила ведьма самой себе, — «ещё немного и всё закончится», — словно молитву Предкам, повторяла она, выбегая прямо к берегу.

Обернувшись, она увидела Меона, застывшего среди падающего с макушек деревьев снега.

— В чем дело? Пойдём скорее, мы уже пришли, — поторопила она его, потянув за рукав.

— Агена, я… — казалось, в его горле стоял ком. Ведьме тут же захотелось откашляться, — я там бесполезен, я не смогу защитить ни тебя, ни Тумуна. Мне нельзя причинять вред таким же, как я.

Он почти обнял себя за плечи, но она не дала ему этого сделать, схватив за руки.

— Ты нужен мне, и не обязан никого защищать. Ты обещал поделиться мужеством, когда мне оно понадобится, — в её глазах Меон разглядел разгорающееся пламя и своё собственное отражение, что точно плавилось в ведьмовском огне, — сейчас самое время.

…

— Так торопишься умереть? — голос Креслава звучал мягко и сладко, словно мёд, стекающий с ложки, — Похвально, похвально. Неужто совсем не страшно на Тот берег отправляться?

Тумун зло процедил сквозь зубы:

— Не осталось во мне страха больше. Так сильно руки чешутся, чтоб тебя удавить, что о себе и думать забыл даже. — Его ядовитой ухмылкой можно было бы отравить целый табун крепких лошадей.

Тени, робко оплетающие ближайшие деревья, стали смело выходить из своих укрытий, заковывая колдуна в плотное кольцо.

— Друзей решил позвать? — Кинул он нечистому, — Чести в тебе совсем не осталось, или ты боишься меня?

— Ха! — в мутных глазах проскочил недобрый блеск, — бояться смертного — удел слабых. Сущи не друзья, а верные подчинённые нечистых. А что, — он сделал жалостливое лицо, — хочешь своих друзей позвать себе на помощь?

Не прочитав на лице Тумуна ничего, кроме крайней степени отвращения к себе, Креслав всё же позволил себе вольность добавить:

— Можешь не бояться за красавицу, мой верный помощник не даст ей нас найти. Он — выросший подменыш из нечистых. Красавица не дойдёт до Озера и вернётся восвояси.

— Так даже лучше. — процедил колдун сквозь зубы.

Выпад, удар! Снова мимо.

Тумун почти выдохся, пытаясь хотя бы задеть нечистого краем лезвия, но всё было тщетно. Креслав двигался с бешеной скоростью, словно чуя все будущие действия колдуна. Его крылья, широко хватающие воздух, взбивали снег, словно перину. Он забивался в уши, проникал под тонкую летнюю рубашку и оседал на кудрявых волосах, тая и заставляя их выпрямиться.

Нечистый вновь обогнул его, со всей силы толкая ногой в спину. Не удержав, равновесие, Тумун упал в снег и грязно выругался, переворачиваясь на спину и вставая вновь. Тени тут же