Вечный странник, или Падение Константинополя - Льюис Уоллес

— Вижу, мой доблестный друг, что тебе пришлось нелегко. Вижу и то, что твоя привязанность к благороднейшему ученику идет от самого сердца. Можно поздравить его с тем, что у него есть слуга, способный так глубоко ценить его и уважать. Однако напоминаю тебе свой вопрос: многие ли дожидались моего прихода?

— Твоими откровениями, о князь, я поделился с одним лишь своим повелителем; а в том, что они схоронены у него в груди, ты можешь быть уверен, как в самом себе. Кому, как не ему, понимать, насколько важно держать их там под тройным замком? Поражения, причем неоднократные, — надеюсь, он не посетует на меня за это признание — научили его тому, что в сохранности тайны — ключ к любому успеху.

— Вот как, эмир? Я ощущаю, что во мне вновь затеплилась надежда. Более того, слушая тебя, я, по причине неверия в случайных героев, пришел к выводу, что, возможно, все это даже и к лучшему. Годы, прошедшие с того дня, когда ты уступил его увещеваниям, были потрачены мудро и, безусловно, приблизили его к исполнению предначертанного.

Князь вновь протянул руку — она была принята с пылом, а потом Мирза, со своей стороны более чем довольный, произнес:

— Я принес тебе послание от моего повелителя принца Магомета. Я был с ним рядом, когда вошел комендант и передал мне твой перстень, — кстати, князь, пока я об этом не забыл, вот он, возьми, — возможно, в какой-то иной день он еще раз сослужит свою службу!

— Да, это предусмотрительный поступок! — воскликнул еврей, надевая печатку на палец; тут же, все еще глядя на бирюзовую вставку, он перешел на торжественный тон: — Воистину долгосрочно действие пентаграммы, оно подобно Божественному завету!

Его слова и тон произвели на Мирзу сильное впечатление.

— Господин мой Магомет, — проговорил он, — видел, как комендант доставил мне перстень, и, когда мы остались наедине, а я поведал ему историю этого украшения, повелитель вскричал, взволнованный не менее, чем я сам: «Как! Этот замечательный человек находится здесь? Здесь, в замке! Он от меня не уйдет. Пошли за ним тотчас же. Я не допущу ни малейшего промедления. — Тут он топнул ногой. — Чтобы он не умчался на крыльях бури — ступай!» Когда я уже подошел к двери, он вернул меня. «Пожилой человек с белой бородой и черными глазами, говоришь? Мне следовало бы сперва озаботиться его удобствами. Возможно, он устал и нуждается в отдыхе; возможно, о нем недостаточно пекутся, а значит, нам прежде всего надлежит выяснить, как он устроен и чего желает». Я собрался уходить, но он вновь остановил меня. «Погоди минуту! — вымолвил он. — По здравом размышлении обстоятельства выглядят серьезнее. Тебе известно, Мирза, что я прибыл сюда без конкретной цели; нечто влекло меня, теперь я знаю что: встреча с ним. В этом читается воля звезд. Я услышу их голос!» О князь! — Глаза Мирзы сверкнули, и он воздел обе руки. — Никто из людей еще не верил в правоту своих слов так, как мой повелитель.

— Твой повелитель воистину мудр, — произнес еврей, пытаясь скрыть волнение. — Что он сказал далее?

— «И отдавая честь их посланнику, — так продолжил мой повелитель, — почему не отдать честь и звездам? Их час — полночь, именно тогда они появляются в небе, от горизонта до горизонта, перекликаются, объединяя свое влияние в гармонию, которую проповедники называют волей Всеблагого. Нет лучшего часа для встречи. Запомни, Мирза: в полночь, в этом покое. Ступай». Так и было решено.

— Прекрасное решение, эмир.

— Я могу об этом доложить?

— Присовокупив мои наипочтительнейшие пожелания.

— Тогда ожидай меня в полночь.

— Я буду бодрствовать, в полной готовности.

— Я же, князь, тем временем подыщу покой, более подходящий по рангу самому почитаемому гостю моего повелителя.

— О нет, мой добрый Мирза, позволь мне сказать свое слово. То, что я оказался в этом помещении, было ошибкой коменданта. Он не смог сообразить, какой вес я имею в глазах твоего повелителя. Он принял меня за христианина. Я прощаю его и прошу, чтобы его не наказывали. Возможно, он окажется мне полезен. При определенных прискорбных обстоятельствах — а одну такую возможность я вижу мысленным взором — мне, возможно, придется вернуться в замок. В таком случае я предпочту видеть в нем слугу, а не врага.

— О князь!

— Право же, эмир, мысль эта была мне подана одним из пророков, которых Аллах ставит на каждом повороте в судьбе каждого человека.

— Но не каждому дано видеть пророков.

Еврей настоятельно закончил:

— Чем еще сильнее расстраивать коменданта, утешь его от моего имени, а когда принц Магомет двинется дальше, проследи, чтобы здесь остались распоряжения, отдающие замок и его начальника в мои руки. А кроме того, Мирза, будучи другом, исполненным признательности, окажи мне еще одну услугу: загляни в котлы, из которых мы будем нынче вкушать, и распорядись для меня, как для самого себя. У меня разыгрался аппетит.

Эмир вышел, согнувшись у самых дверей в низком поклоне.

Если читателю представляется, что князь теперь полностью удовлетворен, это не ошибка. Да, он довольно долго и стремительно мерил комнату шагами, однако, чувствуя, что решительный поворот в его судьбе близок, он как можно тщательнее подготовился к нему, посоветовавшись с Пророком.

А поскольку принц Магомет, усевшись за ужин, не забыл и про них, трое гостей угостились в тюремной камере на славу, и не смущали их ни вой ветра, ни стук и шелест дождя за стенами, где все бушевала непогода.

То, что эмира Мирзу, уходившего на встречу с индийским князем, окликнули не один раз, а два, весьма примечательно, если учитывать, что Магомет был скор в решениях и последователен в действиях; имеет смысл рассказать об этом подробнее.

Юный турок был всецело поглощен изучением наук и военной службой, а потому не было у него досуга для любви; помимо того, он то ли презирал эту страсть, то ли пока не встретил женщину, способную всерьез разбередить его душу.

Мы видели, как перед началом бури он стремительным маршем достиг Белого замка. Он находился у ворот и принимал приветствия, когда ему поступил доклад, что к речному причалу стремительно приближаются две лодки; не желая, чтобы о присутствии его в Белом замке проведали в Константинополе, принц отправил младшего офицера перехватить путников и задержать их до того момента, когда он пересечет Босфор, направляясь в Адрианополь. Однако, едва офицер передал коменданту замка прочувствованное сообщение от княжны Ирины, мысли князя приняли иной оборот.

— Ты действительно утверждаешь, что эта женщина приходится родственницей императору Константину? — спросил он.

— Таковы были ее слова, повелитель, да и по виду похоже.

— Она в летах?

— Молода, повелитель, не старше двадцати.

Магомет обратился к коменданту:

— Оставайся здесь. Я возьму на себя твои обязанности и позабочусь о княжне.