Расцвет и упадок цивилизации (сборник) - Александр Александрович Любищев

class="p1">Наконец, есть мнение, что старость связана с тем, что нервные клетки не способны размножаться. Они, естественно, выбывают из строя, но не возобновляются. Если эта гипотеза верна, то, сумев заставить делиться наши нервные клетки, мы получим возможность продлевать жизнь. Само собой разумеется, что вполне допустима гипотеза совершенно неустранимой естественной смерти, но и тогда остается возможность продления жизни далеко за пределы существующих сроков. Мы знаем, что некоторые биологи утверждают, что и естественные таксоны – виды, роды и высшие единицы тоже подвержены естественному вымиранию от внутренних причин, хотя эта гипотеза отвергается огромным большинством ученых.

И среди историков существуют мнения о естественной смерти народов и цивилизаций. Говорят о «молодых нациях», «возрождении нации», «одряхлевшей цивилизации» и проч. Само собой разумеется, что гипотезы старения индивидов неприложимы к явлениям «старения» наций и цивилизаций. Во всяком случае, рассуждая о причинах этого явления, проявляющего много сходственных черт со старением индивидов, надо брать по внимание прежде всего историю уже устаревших, угасших цивилизаций, а не историю цивилизаций, не показывающих признаков угасания. Здесь сразу можно отметить методическую ошибку Р. Фишера (непонятную у ученого, справедливо прославившегося разработкой методов исследования), который для объяснения упадка уже угасших цивилизаций использует факты английской цивилизации, не показывающей признаков упадка и имеющей совершенно иную структуру, чем исследуемые угасшие цивилизации. Такими наиболее интересными цивилизациями, впавшими в состояние упадка при отсутствии внешних разрушительных факторов, являются, конечно, цивилизации Перу, Центральной Америки и, особенно, обширный пояс мусульманских государств.

5. Понятие элиты и актива

Р. Фишер занимает определенную позицию в вопросах философии истории – некоторую среднюю между двумя крайностями. Такими антиподами можно назвать Карлейля[85] и Льва Толстого. Карлейль считает, что вся история есть совокупность биографий великих людей: историю творят великие личности, масса же вполне пассивна. Напротив, Л. Толстой пытается полностью отрицать роль личностей и пользуется известной аналогией: значение личности, как будто ведущей за собой народы, вполне подобно значению водяного гребня, который двигается впереди корабля. Между этими крайностями существует огромное количество переходных взглядов. Р. Фишер не касается (или почти не касается) роли личности, но он выдвигает группу генетически наиболее одаренных, которой (обычно ее называют элитой) и приписывается ведущая роль в прогрессивном развитии той или иной нации или всего человечества. Если элита выродится или исчезнет, нация вступает на путь стагнации или упадка.

Даже не соглашаясь с Л. Толстым в его полном отрицании личности в истории и признавая значительную роль ведущей части общества в истории, можно насчитать по крайней мере пять антитез, каждая из которых допускает по крайней мере две модальности (что при независимом сочетании дает 32 комбинации), однако Фишер принимает из всех них только одну. Перечислю эти антитезы:

а) природа ведущей части общества. Р. Фишер принимает элиту чисто reнетически: между тем ее можно понять как актив социально-психологической природы. Генетическая природа чрезвычайно консервативна, социально-психологическая чрезвычайно изменчива, и потому размеры актива могут сильно меняться без всякого изменения его генетической природы;

б) соотношение ведущей и ведомой части общества. Фишер склонен (это ясно из духа его книги) принимать резкую границу между элитой и массой. Но можно принять, что здесь разница чисто количественная и что без активности массы ведущая часть ничего не сможет сделать. Ведущая часть – актив – должна увлечь, а не гнать пассивную массу. Генетическое понимание ведущей части общества вовсе не отрицает такую возможность, так как генетика принимает как рецессивное состояние генов, так и колебание доминантности в зависимости от условий;

в) изменение или неизменность знака активности. Очень часто в доказательство пассивности массы приводят факты, когда масса шарахается от одной крайности к другой, от «Осанна!» к «Распни его!». Но, во-первых, не доказано, что эти противоположные крики произносились теми же самыми людьми (а не представителями противоположных партий), а, во-вторых, такие крайние колебания известны и в отношении ряда выдающихся личностей, причем некоторые из них из противников определенного движения делались вождями того же движения (апостол Павел, освободитель Шотландии Брюс[86]);

г) наличие или отсутствие периодичности исторического процесса. В понимании Р. Фишера история определенной цивилизации заключает только один цикл: подъема, потом упадок без надежды на возрождение (гипотеза возможного возрождения в его теории отсутствует). Если принять ведущую часть как актив идейной природы, то там при полной неизменности генотипа, надо ожидать увлечение определенной программой, ее исчерпание, разочарование и затем возможность построения новой программы;

д) наконец, вопрос о наличии роковых моментов в истории. Авторы, отрицающие роль личности и вообще ведущей части общества в истории, подобные Л. Толстому, оперируют многочисленными фактами, где смена личностей нисколько не влияла на ход развития того или иного государства. Классическим примером является Римская империя. Большинство цезарей умерло, как известно, насильственной смертью от рук заговорщиков, которые, конечно, могли изменить и структуру общества, и ход политики. Все это оставалось неизменным до гибели античного Рима. Совершенно несомненно, что роль актива чрезвычайно меняется от очень значительной до совершенно нулевой. У человека роль его активности очень значительна, когда он идет по краю пропасти и, строго выбирая свои шаги, может преодолеть опасный участок пути, но если он уже сорвался в пропасть, то тут его активность не имеет решительно никакого значения. Если не считать, что крупные личности, или актив, выделяются массой по мере надобности и при надобности всегда находятся, то это делает непонятным угасание великих цивилизаций от внутренних причин.

Во всех этих случаях Фишер игнорирует возможности разных модальностей для каждой антитезы.

6. Две формы наследственности

Из пристрастия к монизму во всех областях мысли Р. Фишер склонен принимать только одну форму наследственности, именно генетическую, связанную с хромосомами. Даже в области биологии этот монизм совершенно не бесспорен, что касается социологии, тут, несомненно, существует идеологическая наследственность, совершенно не связанная с хромосомами. В самом широком понимании она связана с характерной особенностью человека – языком; в культурных странах она имеет своих отчетливо выраженных материальных носителей: книги, памятники прошлого и проч. Как в организмах задачей наследственности традиции ведают половые клетки, так и в культурных государствах имеются живые хранители идеологической наследственности: ученые, духовенство, писатели, философы и т. д.

Идеологическая наследственность имеет, конечно, свои законы, кое в чем сходные с законами генетической наследственности: возможно комбинирование разных направлений, есть нечто подобное расщеплению: полифуркация идейных направлений у последователей великих учителей. Но есть и большие различия. В идеологической наследственности полностью отсутствует проблема осуществления – самая трудная проблема генетической наследственности. Но в связи с этим имеет полное значение наследование приобретенных свойств. Можно говорить и об эволюции доминантности. По остроумной гипотезе того