Расцвет и упадок цивилизации (сборник) - Александр Александрович Любищев

хотели учиться, и нежелающих Петр отдавал в солдаты, а сейчас многочисленные вузы не могут вместить всех желающих. Из собственного опыта могу сообщить любопытный факт. Мне пришлось экзаменовать во Фрунзе одного киргиза, который на экзамене показал превосходное владение русским языком и не менее превосходное знание предмета. Так как у него в матрикуле и по другим предметам были высокие оценки, то я пожелал ему дальнейших успехов и выразил уверенность, что из него выйдет прекрасный специалист. Через год я справился о нем. «Уехал на Тянь-Шань, скучно ему в городе». Он привык скакать по горам с беркутом или соколом на руке, есть бешбармак и пить кумыс, он добровольно отказался от благ цивилизации. Но и те киргизы, которые остаются в городе и успешно кончают вуз, сохраняют известные традиционные склонности. Они готовы заниматься зоотехникой, изучать млекопитающих и птиц, но изучать, например, насекомых – это дело недостойное джигита. Впрочем, и среди многих русских, занимающих подчас довольно высокие руководящие посты, коллекционирование насекомых считается делом, недостойным взрослых: вот, например, собирание марок или экслибрисов – это вполне почетное дело.

Вся история человечества есть сплошная иллюстрация того положения, что идеологическая наследственность и законы ее изменения играют ведущую роль в культурной истории народов, а генетическая может играть роль не сама по себе, а только при наличии уже создавшейся идеологической наследственности. Совершенно правильно мнение К. Маркса, что биологическая природа человека претерпела ничтожные изменения за время исторического развития и огромные изменения в общественной жизни человека объясняются не биологическими, а иными факторами. Маркс и Энгельс, как известно, склонны были видеть ведущую роль в экономических факторах и классовой борьбе, но им же принадлежит весьма знаменательное изречение: «Идеи, овладев массами, становятся непреодолимой силой» (точно не помню), поэтому роль идеологических факторов ими вовсе не отрицается.

Глава Б. Роль генетических факторов в социологии

9. Неверность биологического понимания социальных различий

В предыдущих параграфах было показано полное игнорирование Р. Фишером фактов, свидетельствующих об огромном значении идеологии и идеологической наследственности. Между тем, и Р. Фишером, и другими социал-дарвинистами упорно проводится тенденция подводить биологическую, генетическую основу под исторические события. Другой талантливый, умный и образованный английский ученый В. Бетсон[98], при всей серьезности его высказываний по многим биологическим вопросам, в области социологии иногда допускает совершенно легкомысленное игнорирование фактов. «Почему погибла великая эллинская, прежде всего афинская культура?» – спрашивает Бетсон и отвечает аналогией: представим себе, что в стадо чистопородных скакунов забредет один беспородный жеребец: через несколько поколений вся порода будет испорчена. Такую «порчу» благородной афинской породы людей Бетсон видит как результат реформы Клисфена. снявшего ограничения браков между эллинами и другими нациями. Бетсон как будто не замечает, что вслед за реформами Клисфена последовало бурное развитие афинской культуры, а ретроградная реформа Перикла[99] (запретившего браки не только между эллинами и варварами, но даже между афинянами и другими эллинами) не остановила падения великой цивилизации.

Бетсон, Фишер и другие социал-дарвинисты склонны считать, что, как между отдельными племенами и расами, так и внутри одного племени существуют генетические различия, соответствующие более совершенным породам животных и менее совершенным, и что классовое или сословное расслоение общества соответствует биологическим особенностям разных классов, сословий и других составных частей общества. Вспомним мысли Аристотеля о «прирожденных рабах» – сильных, выносливых, но не стремящихся и не способных к высшей культурной деятельности, равнодушных к личной свободе. Мало того, что эти «низшие» слои общества склонны к более интенсивному размножению, они склонны «засорять» высшие при заключении браков и тем портить породу, долженствующую быть сохраненной в возможной чистоте. Эти мысли социал-дарвинистов, конечно, не новы и имели большое влияние задолго до Дарвина. Наиболее последовательное и яркое выражение такие взгляды получили в кастовой структуре Индии, которая далеко не изжита и в настоящее время, несмотря на усилия прогрессивных кругов Индии ее ликвидировать.

Современные данные генетики и совокупность исторических сведений никак не находятся в соответствии с приведенными выше высказываниями Бетсона. Верно, что некоторые свойства домашних животных связаны с чистопородностью, гомозиготностью. Борзые собаки превосходят все остальные породы скоростью бега, мастиффы – силой и смелостью, таксы – умением пролезать в узкие норы, но борзые потеряли славу собачества – собачий нюх и как будто не отличаются той сообразительностью и разносторонностью, которую проявляют обыкновеннейшие беспородные дворняги, которые и доминируют у дрессировщиков собак. Но даже в отношении отдельных выдающихся качеств преимущество гомозиготности сейчас вызывает сомнение.

Мы знаем сорта гибридной кукурузы, практически вытеснившей сейчас гомозиготных родичей в наиболее развитых агрикультурных странах. Мы знаем также, что сейчас широко применяется массовая гибридизация двух знаменитых мясных пород крупного рогатого скота – шортгорнов и герефордов. Гибриды, в силу известного явления гетерозиса, дают повышенную продуктивность по сравнению с чистыми породами. Разумеется, не всякая гибридизация приводит к повышению продуктивности, но тот вывод, который можно сделать на основании современных данных генетики, гласит: в результате гибридизации происходит увеличение разнообразия популяции и при этом появляются генотипы, благоприятствующие появлению наиболее высокой продуктивности как в количественном, так и в качественном отношении. Даже допуская генетические различия разных племен в отношении способности к культурному развитию, а также принимая наличие психических различий между разными социальными слоями населения, никак нельзя видеть эти различия в том, что разные социальные слои принадлежат к разным породам. Дело в том, что имеется разная степень гетерозиготности, а вследствие этого – неодинаковая насыщенность редкими благоприятными комбинациями генов.

Все изложенное исходит из предположения, что продвижение по социальной лестнице до известной степени связано с положительными качествами индивида: одаренностью, энергией, благородным честолюбием, т. е. стремлением добиться личного выдвижения лишь путем оказания услуг обществу. Все эти черты, конечно, играют роль, но тем меньшую, чем большую роль приписывают генетическому характеру социологических различий. В аристократическом обществе уже не достоинства, характерные для пращура рода, выдвинувшего его в верхние слои общества, помогают его потомкам занимать высокие посты в обществе, а самый факт его происхождения, независимо от личных достоинств. В плутократическом обществе, где основу власти составляют деньги, потомок наследует капитал, а следовательно, и власть, независимо от своих личных качеств. Вот источник деградации обществ, построенных на наследовании власти, вовсе не связанный с вымиранием элиты. Но в этом случае мы все-таки предполагали, что пращур рода достиг высокого положения в силу бесспорных положительных личных качеств: храбрость, организационный талант, общая культурность и проч.

Но совершенно несомненно, что далеко не все пращуры знаменитых родов достигли высокого положения положительными качествами: подхалимство перед власть имущими, хитрость, предательство, подкуп и проч. качества. Любопытные