Корректировщики - Светлана Прокопчик

— Моравлин вообще сказал, — говорил Цыганков, — что зашел в кабинку и почуял подставу. Сразу. И отказался даже билет тянуть. Ну, чтоб потом пересдать можно было, он же считался бы неявившимся. Так препод сам взял какой-то билет, записал его на имя Моравлина и поставил трояк. Молча!!!

Филька, краем уха слушая сбивчивый доклад, насиловал компьютер. Что-то получил, глаза вылезли на лоб. Воззрился на Цыганкова:

— Это кто такие?!

— Вот я и хотел сказать: я этих преподов впервые видел. Ты ж мне сказал, кого пришлют на комиссию, а были совсем другие.

Филька матерно выругался. Позвонил в обком. Дверь открылась, в комитет шагнули Савельев и Моравлин. Решительно настроенные. Филька сделал им знак “тихо” и рявкнул в трубку:

— Геннадий, ты озверел, что ли?! Ты кого в Академию на госэкзамен прислал?!… А почему? Где наши?… Что — все трое?! Разом?! Эпидемия поноса?!… Те че несешь, мать твою.?!… Да ничего! У нас стажировка сорвана, потому что эти козлы провалили две трети группы! И в первую очередь тех, кому ехать!… Да, именно!… Нет, ты рехнулся — следующий госник 28-го мая, а уезжают 27-го! Сейчас!… А я говорю — сейчас!… Вот и звони, куда хочешь, делай что хочешь, но завтра чтоб наша комиссия была здесь и приняла пересдачу! — Немного успокоился. — В общем, у двоих двойки, двое по трояку получили… Как не получится пересдать?… Ах, черт, я забыл… — Филька расстроился. — Ладно, что-нибудь придумаем. Давай, и завтра сам подъезжай. — Положил трубку, повернулся к Савельеву: — Игорь, у нас ЧП. На комиссию прислали не тех преподавателей, потому что у наших случилась эпидемия. А эти творили что-то невразумительное. Завтра будет пересдача. Василий, возьми на себя труд оповестить двоечников о возможности пересдать экзамен завтра, а не в конце мая. Илья, с тройкой пересдавать, оказывается, запрещено. Ты в резерве, но в группе еще будут перестановки, так что даже не переживай, ты летишь однозначно.

— Мы по другому поводу, — мягко сказал Савельев. — Я бы попросил вас обоих сейчас же спуститься в кабинет врача. За день был зафиксирован ряд прорывов в анти-режиме.

— Это не мы, — твердо сказал Филька.

— Вот для того, чтобы в этом убедиться, я и прошу вас пройти осмотр.

Филька поднялся, демонстрируя готовность пройти любые освидетельствования. Цыганков побледнел. В коридоре приотстал, жарко зашептал Фильке на ухо:

— Фил, я не могу!

— Почему?

— Я-то Поле сегодня правил!

— На кой?!

— Я ж тебе сказал: Машке Голиковой билет хороший сделал. Ну, и себе. Я билеты знал, конечно, но так, на всякий случай…

— Будет тебе сейчас на всякий случай, — сказал Филька и догнал Савельева, чтоб доложить ситуацию.

Савельев не удивился и успокоил Цыганкова: мол, форма импульса у каждого корректировщика своя собственная, неповторимая. Разберутся.

Лоханыч усадил в кресла сразу обоих. Филька был чист, как младенец. Полюбовались на жутковатый график его потенциальных возможностей — четвертая ступень. У Цыганкова остаточки были. Но Бондарчук, глянув на монитор Лоханыча, махнул рукой:

— Да его-то я сразу узнал. У него “шишак” специфический. Как у его группы экзамен, я его всякий раз беру. Всегда одно и то же. Одинарный вход на первой полной, ноль пять секунды в Поле. Там кто-то кроме него поработал. В базе похожие сигналы есть, но очень нечеткие.

Перед Филькой и Цыганковым извинились. Те даже не подумали обижаться. Когда вернулись в комитет, Филька спросил у Цыганкова:

— Ты кому рассказывал про экзамен, что там уже все схвачено?

— Никому.

— Врешь.

— Ну, Лильке… А что такого? Царев Машке тоже все рассказывает!

— Вот только у Службы после этого проколов не случается. А у нас — вот вам, на блюдечке, распишитесь в получении! Короче, все контакты твоей Лильки — мне на стол. Да, и в Америку ты не поедешь.

— Да я уж понял. Моравлин поедет?

— Именно. А мы потом придумаем, что еще сделать, чтоб все это сгладить… А ты чего стоишь? Я ж тебе сказал: все контакты твоей Лильки — мне на стол!

* * *

07 мая 2083 года, пятница

Селенград

Началось с того, что ей приснился кошмар. Будто в Академии к ней подходит Павел и говорит: “Оль, ты знаешь, Моравлин погиб. Попал под машину”. Она все уроки проревела. В Академии все ходили на цыпочках, с вытянувшимися лицами, говорили шепотом, и все знали о его смерти. На первом этаже в главном корпусе темно, на окнах черные плотные портьеры, над вахтой — здоровенная такая триграфия. Даже не на “Заборе” или еще где, а именно над вахтой. Оля никак не могла поверить, что его больше нет, и все думала, что же теперь будет.

Но дальше — хуже. Оля проснулась и, несмотря на все усилия, не смогла отделаться от этого гнетущего впечатления, что Илья действительно погиб в автокатастрофе, и чем ближе подъезжала к Академии, тем сильнее было это ощущение. Даже страшно было заходить. Оля не выдержала, попросила Наташу зайти, посмотреть, все ли в порядке в холле. Наташа сказала, что все как обычно.

Поднимаясь в аудиторию, Оля с Наташей этажом выше увидели Илью и Сашку Кленова, Наташиного парня. У Оли отлегло от сердца, но потом она заметила, что ребята мило болтают с девушками с топливной химии, Ларисой и ее подругой — эти две красотки на химии считались самыми крутыми. Илья, между прочим, Олю видел, но не поздоровался. Оле стало невыносимо обидно, и Наташа тоже сказала, что с Сашкой больше разговаривать не станет. Сидели на геополитике и всю пару ревновали. К перемене Оле уже вовсе наплевать на Илью стало, Наташа тоже к своему Сашке охладела. Нет, а чего они?

После уроков Оля с Наташей заглянули в деканат, чтобы сдать неиспользованные допуски — все равно они одноразовые, на определенную дату. Рядом с секретаршей сидел Илья, а Сашка Кленов ковырял замок сейфа. Секретарша не обращала внимания: там все равно ничего нет. Оля с Наташей немного поболтали с секретаршей, Илья с Сашкой временами вставляли реплики, но их гордо игнорировали. Недостойны. Пусть к своим химичкам катятся.

А поздно вечером Оле позвонила Наташа:

— Оль, сон свой помнишь? Сейчас Сашка ко мне приехал…

Оля осела на стул, побелела как стена.

— Да нет, все в порядке, — быстро заговорила Наташа. — Только перепугались все. У парня с технологического случился припадок, эпилепсия, и он упал прямо на проезжую часть. Считай, под колеса. Моравлин полез его вытаскивать, и сам…

Оля еле сдержала крик. Наташа забеспокоилась:

— Оль, ты чего, да все нормально! Все живы, честно! Парня в больницу отправили, а Илью Сашка до дому довез, тот то ли от шока, то ли еще от чего на ногах не стоял. Сашка какие-то намеки насчет безопасников кидал… Как-то он так высказался — постовые безопасники, что ли… Я впервые слышу, что безопасники на постах стоят. Ты не в курсе? — осторожно спросила Наташа.