Нам здесь жить - Валерий Елманов

А если это для него и впрямь забава, то… Яцко немного помедлил, колеблясь, но, решившись, сам ринулся в атаку на Сангре. Однако результат был аналогичный — железный захват, недолгий полет и кувырок в снег…

В конце концов вылезший в очередной раз из сугроба Локис угомонился и вместо атаки что-то восторженно прорычал Петру. Яцко вовремя подоспел с переводом, и стало ясно, что и на самом деле это восторг. Да и в глазах великана светилось искреннее уважение.

— Он говорит, что счастлив служить такому великому воину как ты, — принялся бойко переводить запыхавшийся Яцко. — Теперь он…

Сангре, невозмутимо выслушав цветистое славословие жмудина, воздавшего должное замечательным воинским достоинствам своего начальника, без тени улыбки на лице удовлетворенно кивнул и спокойно напомнил:

— Тогда за работу, орлы.

Локис охотно закивал и метнулся к лежащим на снегу арбалетам. С этого мгновения он стал не просто беспрекословно подчиняться любым приказам Петра, но и стремился выполнить их как можно лучше. А уж какими влюбленными глазами он взирал на него, как жмурился от удовольствия, когда удостаивался его скупой похвалы — куда там коту, облопавшемуся сметаны. Да и называл его в разговорах с братом не иначе как «наш кунигас», ставя на одну доску с Кейстутом и Гедимином.

Надо ли говорить, что с того дня освоение конвейерной системы зарядки арбалетов пошло на лад. К тому же Сангре разбил процесс на ряд простейших операций, заставляя отдельно отрабатывать каждую из них по нескольку десятков раз, добиваясь таким образом автоматизма движений, и обучение стало двигаться вперед семимильными шагами.

Улан тоже времени даром не терял. Тщательно вычертив несколько сюрикенов, он после обеда отправлялся со своими рисунками в кузницу, где местный умелец не переставал дивиться, зачем чужеземцу столь странные четырех- шести и восьмилучевые украшения, да еще с весьма острыми концами этих лучей. Но тем не менее он в поте лица корпел над их изготовлением.

А еще Улан чуть ли не каждый день прохаживался по небольшому местному торжищу, обстоятельно беседуя с тамошними купцами. На недоуменный вопрос друга он ответил, что тем самым одновременно убивает трёх зайцев. Во-первых, выясняет насчет пороха (может кому-то доводилось о нем слышать), во-вторых, узнает о ценах на разные товары, а в-третьих, получает данные о политической обстановке в разных странах. Кто знает, сколько им придется проторчать в этом времени, а потому информация такого рода может оказаться далеко не лишней. Кроме того она позволит в случае чего блеснуть своими познаниями в разговоре с их будущими нанимателями, дабы показать, на кого они работали в прошлом и насколько успешно.

Попутно он отыскал хорошего швеца, как тут именовали портных, и друзья обновили свой гардероб, заказав себе по паре комплектов повседневной одежды и плюс один «парадный», чтоб было в чем показаться перед тверским князем, если таковая встреча вообще состоится.

Что же до ежедневных далеких конных прогулок совместно с Кейстутом, то нет худа без добра. Как-то, проезжая вдоль по берегу Немана, Кейстут сообщил о том, что недалеко от Христмемеля имеется еще один орденский замок, построенный гораздо раньше на месте бывшей крепости скалвов Рагнит. Друзья переглянулись. Одна и та же мысль пришла в их головы. Получалось, во время штурма Христмемеля оттуда на помощь осажденным запросто может подоспеть помощь. Вот только в какие сроки?

По счастью, привычных в понимании человека XXI века границ тут не имелось, и до Рагнита они на следующий день преспокойно добрались, остановившись в километре от него, да и обратно вернулись без помех. Вычислял расстояние между замками Улан. Как именно, Петр не пытался вникать — такая заумь была не по нему.

— Ты мне друг и я принимаю твои слова на веру, — высокопарно заявил он. — Раз сказал, что между ними где-то двадцать пять километров, значит, быть посему. Маловато, конечно, от нашей Бизены до Христмемеля чуть ли не в полтора раза дальше, но деваться некуда: подумаем насчет засады и где именно ее выставить, чтоб задержать их подкрепление.

— Надолго притормозить крестоносцев в любом случае не выйдет, — озабоченно заметил Улан. — А морозы приличные и лед крепкий, так что переберутся на наш берег без помех. Получается, нужно сокращать сроки штурма.

— Не боись, и с этим чего-нибудь сообразим, — успокоил его Петр и невольно поморщился, с видимым трудом слезая с трофейной немецкой лошади и костеря на чем свет стоит непарнокопытных Гансов.

Те были гораздо больше и выше русских и литовских лошадок, спины имели тоже не в пример шире, и у Сангре с непривычки изрядно болели мышцы ног. Если бы не настоятельные рекомендации Улана время от времени ездить на них, Петр никогда бы и ни за что, но к советам друга он всегда внимательно прислушивался. Мол, это как бы дополнительная закалка мышц ног. Зато в случае дальнего путешествия на коньках местной породы, даже проведя весь день в дороге, у Петра вообще не возникнет никаких проблем.

Впрочем, имелись и дополнительные преимущества. Во-первых, смотрелся Петр на здоровенном битюге не в пример солиднее, поскольку из-за своих длинных ног он до того, как пересесть на немецкого жеребца, вынужден был сидеть на лошади чуть ли не враскоряку. Имелся иной выход — для удобства сидения отпустить стремена на нужный уровень, но он не подходил. Тогда они получались свисающими чуть ли не до земли, и Сангре дважды успел угодить носком по встретившемуся по пути пеньку. Хорошо, что он был в берце, а если бы в мягких сапогах?

Кроме того, было и во-вторых. Встречавшиеся им по пути местные жители, видя, на каких конях рассекают всадники, уважительно цокали языками и понимающе кивали друг дружке: ухитриться захватить в качестве трофея рыцарскую лошадь само по себе говорило о немалом воинском мастерстве и ратной доблести.

Ну и деньги. Это уже в-третьих. По сути, конь был живым банковским вкладом, ибо стоил, как авторитетно заверил Улан, раз эдак в сто побольше, нежели лошадки, доставившие их сюда.

Навестив сына, Гедимин одобрил составленный друзьями план захвата замка, оценил и предусмотрительность Петра с Уланом, предложившим выкопать волчьи ямы на дороге, ведущей к Рагниту, причем не раньше, чем в ночь перед штурмом, дабы не насторожить крестоносцев раньше времени. Ну и еще одни ямы — уже по пути в Бизену, чтобы погоня, буде таковая случится, тоже изрядно пострадала. Касаемо воинов он не скупился, посулив дать не только всех своих ратных людей, но и послать гонцов за дружинами сыновей, а также к младшему брату Воину, княжившему в Полоцке.

Однако за день до окончания временного перемирия Бизену посетила ответная делегация со стороны Тевтонского ордена. Возглавлял ее не Дитрих, а представившийся комтуром Рагнита Фридрих фон Либенцель, и был он, в отличие от фон Альтенбурга, куда покладистее. Дескать, орден не против выкупить своих людей, а потому предлагаем обсудить дату, время и место следующей встречи. На ней все и решим. Договорились, назначив свидание через день, в полдень, близ берега Мемеля[34], примерно посредине между обоими замками.