Невероятные происшествия в женской камере № 3 - Кира Ярмыш

– Да у меня дядя мент, – равнодушно сказала она. – Начальник в одном отделе. Он мне сам фактически разрешил этих ментов избить.

– Это как?

– Ну это давно было, лет десять назад. Мы возвращались с друзьями домой. Трое парней и я. Им всем было лет по восемнадцать – девятнадцать, а мне пятнадцать. Шли вечером вдоль дороги, ржали, ничего особенного не делали. Даже пьяными особо не были. Останавливается возле нас полицейская тачка, оттуда выходят два чувака. Начинают до нас докапываться, типа мы нетрезвые и вообще непонятно, под чем. А мы выпили по паре банок пива всего, ничего особенного. Ну, мои пацаны бычку включили. Реально – чё они лезут, мы шли себе, ничего не делали. Короче, кто-то кого-то толкнул, и понеслась. Нас всех отмудохали прямо там, запихнули в машину, привезли в участок, заперли в какой-то комнате и там еще добавили.

– Какой ужас! – воскликнула Майя. От волнения она глубоко вздохнула, и ее тюнингованная грудь высоко приподнялась.

– Короче, эти менты не знали, кого задержали, а мой дядя как раз был начальником в этом ОВД. Но мы ничего не сказали. Менты нас посадили по камерам – точнее, меня одну в камеру, а пацанов в обезьянник. И мы там просидели до утра. Я сидела и думала, что же я сделаю с тем ментом, который меня пиздил. Он молодой был и какой-то чучмек, но при этом с крестиком. У него этот крестик вывалился из-под формы в процессе. Я сидела и думала, как задушила бы его этим крестиком, лицемера сраного. Короче, утром мой дядя пришел на работу и нас нашел. Офигел, конечно. У меня реально синяк был на полщеки. Ну, он нас выпустил, сказал подождать, а потом пришел и говорит – те, кто вас вчера избивал, вот в этой комнате. Я камеры в ней отключил. Идите внутрь, у вас есть пятнадцать минут. И дал нам полицейские дубинки.

– Что, прямо так и сказал?! И дал дубинки? – недоверчиво спросила Диана. Она выбралась из-под одеяла и слушала Катю с возрастающим скепсисом. – Да никогда не поверю.

– Ну не верь! Я говорю как есть. Могу дальше не рассказывать.

“Рассказывай, рассказывай!” – заголосили все, тараща глаза на Катю.

Она сурово помолчала для острастки, но потом смилостивилась и продолжила:

– Ну, мы зашли в комнату, там сидели эти два мента. Один сразу начал ныть, что они, мол, не знали, а второй, тот самый чучмек, сидел, смотрел свысока и ничего не говорил. Меня так это взбесило, что я его этой дубинкой и отхуярила. Классно было.

Все помолчали.

– Крестиком не у-удушила? – спросила Наташа.

– Не. Я с него этот крестик просто сорвала. Но даже не специально, просто он опять вывалился у него из-под рубашки, ну я и дернула. И поделом, тоже мне, православный, бля.

– И чем все закончилось? – поинтересовалась Аня.

Катя пожала плечами:

– Да ничем. Ну, чучмек этот умер через неделю.

– От того, что ты его избила?!

Катя поморщилась:

– Да нет, ты дура, что ли? Его машина сбила, ничего особенного. Просто совпало так. Мне дядя сказал. Да и не жалко вообще-то.

– П-правильно, – снова мрачно, но с оттенком одобрения сказала Наташа. – Смерть м-мусорам. Сигареты у нас остались?

Диана заглянула в мятую пачку и покачала головой.

– Что-то все вокруг вас постоянно умирают, – ворчливо заметила Аня.

Катя вдруг резко повернулась и пронзительно посмотрела ей прямо в лицо. Аня приросла к кровати.

– А вокруг тебя что, не так?

– Не так, – растерялась Аня. – У меня все живы.

Катя сразу же отвернулась, но Аня еще некоторое время чувствовала на себе отпечаток ее взгляда. Ей стало не по себе.

Остальные тем временем обсуждали, где раздобыть сигарет. Идею заслать в другую камеру гонца – то есть коридорного мента – сразу отмели: в этой смене явно не принято помогать страждущим. Наташа предложила покурить чай или веник, но этот вариант не пришелся остальным по вкусу. В конце концов Катя сдалась и принялась ковыряться в пепельнице. Найдя относительно длинный окурок, она подожгла его и не без брезгливости затянулась. Теперь уже Наташа наблюдала за ней с явным отвращением – видимо, по ее тюремным стандартам курить старые бычки было не слишком почетно.

Ближе к вечеру всех повели на прогулку. Аня не пошла. Ей хотелось остаться одной, хотя она и понимала, что под прицелом камеры ее одиночество будет мнимым. Оказалось, что это не единственная проблема: как только ее соседки вышли и их голоса стихли в коридоре, звук радиоприемника моментально заполнил собой все пространство. До этого его хотя бы нейтрализовывали разговоры – теперь же Аня осталась с радио один на один. Этот поединок был настолько суров, что вскоре она пересела на подоконник и стала слушать сокамерниц. Те как раз разжились одной сигаретой и раскуривали ее по кругу, благостно обсуждая какую-то чепуху.

Аниных друзей все не было. Несколько раз в ворота звонили, и Аня внутренне подбиралась от предвкушения, но за ней так никто и не заходил. Соседки уже вернулись с прогулки, когда лязгнул замок и на пороге показалась дежурная-робот. Аня приготовилась.

– Андерсен, на выход, – сказала дежурная.

Майя вскочила с кровати, кажется впервые забыв про свою грациозность. Она схватила пакет, потом бросила его и принялась натягивать спортивную кофту, снова схватила пакет, метнулась к зеркалу, а потом к дежурной. У самого порога она вдруг ойкнула, развернулась и бросилась прощаться. Перецеловав всех, сияя от счастья, она снова метнулась к дежурной, смешно семеня своими оленьими ногами на высоченной платформе. Она так суетилась, словно боялась, что полицейская сейчас передумает и оставит ее в камере. На прощание она еще раз махнула соседкам рукой и скрылась за дверью.

– Завидую ей, – печально сказала Диана. – А мне еще эта ночь осталась и завтрашняя.

– Надо сегодня в душ п-п-попроситься, – угрюмо сказала Наташа. – Хоть голову перед выходом п-помою. А то меня муж завтра увидит, не узнает.

В замке снова заворочался ключ. Все изумленно посмотрели на дверь. Аня в первое мгновение подумала, что Майя что-то забыла и вернулась, но нет – в дверном проеме появился каменномордый мент с большим белым пакетом в руках. Он сделал шаг в камеру и поставил пакет на пол. Следом за ним вошла дежурная с бумажкой в руках.

– Романова кто? – спросила она с недовольным видом. Кажется, это был первый раз, когда на ее лице появилась хоть какая-то эмоция.

– Я, – недоуменно сказала Аня.

– Тебе передача. Распишись.

Аня взяла протянутую бумажку и посмотрела на нее. В строчке “от кого” стояло имя одного из ее друзей.

– А свидание? – спросила Аня.

– Было у тебя уже свидание, – отрезала дежурная.

– Да ведь… – изумленно пробормотала Аня, в первую секунду даже не сообразив, что та имеет в виду, – мне же не нужно было свидание с отцом! Я же его не просила.