Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд

Отец Рекса нелепо распластался в кресле, из открытого ртасочилась слюна. От него шел странный запах — настоящий, а не мысленный. Резкий,химический, как от разбавителя краски. Она слышала, как старик мерно храпит.

Мелисса быстро прошла мимо в комнату Рекса, держа руки вкарманах. На другом конце темного коридора было открыто окно в ванную, наполняядом сырым холодом и ледяным отблеском лунного света.

— Рекс? — нерешительно позвала она, боясьразбудить старика, если тот не принял снотворное.

Но ей нужно было услышать ответ, какой-то звук от Рекса,прежде чем она откроет дверь в его комнату. Мелисса все еще его не чувствовала,а это был плохой знак. Теперь, когда она в доме, его вкус уже должен быть у неена языке. Его разум всегда выделялся из фона чище всех, точно у него былсобственный канал.

Если только он не погружен в глубокий сон без снов. Или…

Мелисса толкнула ногой дверь в спальню и сжала в кулаки рукив карманах.

Комната была завалена черными силуэтами: кипы бумаги, горыодежды, книжные полки давили, грозно нависающие над гостьей с каждой стены…

Но кровать была пуста, и скомканные простыни белели вомраке. Там, где всегда висел рюкзак Рекса — на спинке стула у письменногостола, — было пусто.

Может, они разминулись или какой-то срочный телефонныйзвонок заставил его уйти раньше? Но что за срочность могла оторвать Рекса отсегодняшних дел? И на чьей машине он уехал?

Мелисса шагнула в комнату, вынув руки из карманов,растопырила в холодном воздухе пальцы, чтобы ощутить беспорядочные вибрации впространстве…

Из дверей позади нее донесся жалобный вой, а за ним — пятнолегких любопытных мыслей, полных голода и досады.

— Иди сюда, Даг.

Мелисса наклонилась к коту, и ее длинное платье собралосьбархатным озером вокруг нее. Она протянула руку. Дагерротипчик осторожноподошел, держа дистанцию, и начал лизать ее пальцы. Кошачий разум источалтревожный запах, словно его крошечное королевство подверглось вторжению, причемдовольно недавно: его пушистый маленький умишко еще не до конца разгладился.

Мелисса встала с корточек и попробовала воздух. Что-тоострое и беспокойное исходило от стола. Преодолев беспорядок, она заметилаисточник этого вкуса, поблескивающий в лоскутке лунного света.

«Непринужденно беспринципное предательство» ждало ее,раскалывая деревянный стол. Она дала его Рексу за неделю до начала учебногогода — это был ножик для писем, дурацкий гибрид оружия и канцелярскойпринадлежности.

Ее рука сомкнулась на нем, и эхо мыслей Рекса пронзило еемозг: перепуганный до смерти, он был загнан в собственном доме и точно знал,какая судьба ему уготована в случае, если его поймают. Они были здесь, уже вдоме, подкрадывались во мраке, чтобы окружить его и схватить. Эмоциистремительно испарялись с тонкого металла, и наконец он снова стал пустым ихолодным, но все и так уже было ясно.

Мелисса оторвала руку и застонала.

Враги схватили его, ее Рекса, и сегодня темняки превратятего в себе подобного.

— Так что же такое шестидесятеричная система?

— Это то же самое, что десятеричная, толькомаксимальное однозначное число — пятьдесят девять, а единица с двумя нулями —это не сотня, а три тысячи шестьсот.

— Гм?

— Тридцать шесть сотен, — повторила Десс. —Шестьдесят в квадрате, дурочка.

Джессика посмотрела на элегантную спираль, вырезанную избоковины мусорного ведра и сделанную в форме, облегающей запястье. Онапредназначалась для Джонатана: своего рода крыло, чтобы он мог легко выполнятьманевры в воздухе. Край окаймляли цифры, но не обычные, арабские, а финикийские— простые штрихи, похожие на единички, сгруппированные с косыми галочками. Пословам Десс, эти цифры подчинялись чему-то под названием «шестидесятеричнаясистема счисления».

Джессика подтолкнула к ней карандаш.

— Просто напиши их, а я срисую.

Десс закатила глаза, но все же поднесла карандаш к бумаге, ис его кончика очередью слетели цифры, как нить из швейной машинки.

Джессика пробежала пальцами вдоль крыла. Ей уже не терпелосьснова взяться за дело. Днем она обнаружила, что ей очень даже нравится паять,глядя, как раскаленное острие превращает проволоку в капли расплавленногометалла. Ей даже было плевать на клубы дыма, от которых несло, как от помесиновой машины и старого костра.

Да и тусоваться с Десс было прикольно.

По пути сюда Джессика слегка нервничала из-за того, чтопридется ночевать у эрудитки. Они и общались-то только на уроках да в тайныйчас. Она даже не представляла, как Десс развлекается в свободное время. Поездкана автобусе тянулась целую вечность, а район, в котором они очутились…

Впрочем, «район» — не очень-то подходящее слово. Это быломесто, которое по большей части занимали широченные трейлеры вроде тех, которыев школе использовали под временные классы. Такие обычно громыхают по шоссе,заклеенные оранжевыми треугольниками «крупногабаритный прицеп». Но этитрейлеры, поставленные на шлакобетонные блоки и подключенные к трубам ипроводам, точно пациенты в больнице, вряд ли когда-либо снова собиралисьдвигаться с места.

Десс жила в настоящем доме, но и он во многом казалсявременным жилищем. Когда дул ветер, что случалось с завидной регулярностью,стены пронизывал холод, и весь дом скрипел, как корабль во время шторма. Полпод ногами отзывался на шаги гулким звуком, выдававшим пустоту под половицами.

А вот комната у Десс была — загляденье. Десс любиласоздавать вещи. Все до единой поверхности были заняты металлическимиконструкциями — они даже свисали с потолка, словно тончайшие водоросли,спаянные из резных железок, скрепок и кнопок. Темно-пурпурные стены былиувешаны акварельками, а на одной красовалась большая школьная доска, исписаннаякрасными закорючками вычислений.

— Это ты? — ахнула Джессика, когда они вошли.

На стене висел автопортрет Десс с длинными волосами: черные,белые и серые блоки конструктора «Лего», собранные вместе, образовывалиизображение.

— Ну да.

На длинной скамье, где лежали незавершенные орудия ипаяльник в придачу, Джессика увидела механическую фигурку балерины, одетую вчерное. Ее платье закрывало деревянную подставку.

— А-а, это Ада Лавлейс, — ответила Десс ипоморщилась, будто бы от этого имени у нее случался приступ головнойболи. — Первый в мире программист, она жила еще до того, когда появилиськомпьютеры.

— Наверное, нелегко ей было.

Десс пожала плечами.

— Воображаемые компьютеры в любом случае лучше. Явозилась кое с какими в школе. По большому счету их волнует только пунктуация.