Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

сухим едким запахом дешевого курья. Даже сигареты Шикамару курил все те же.

— В окрестностях Храма Огня заметили Кьюби.

Конохамару перестал вводить непокорный пароль и развернулся на стуле к окну.

— Что?

Шикамару, навалившись на оконный проем, присосался к сигарете и с кряхтением выдохнул дым.

— Как это возможно? Биджу заключены в статуе. Седьмой уничтожил риннеган. Их невозможно извлечь, корэ. Если только…

— …не остался второй риннеган.

В кабинете повисла тяжелая тишина. Сквозняк гонял шелестящие документы. Шикамару курил с шумным придыханием.

Они давно подозревали. У Пейна было два глаза. Какаши-сенсей уничтожил один. Но наверняка остался второй. Саске отправился на его поиски еще до войны, и вестей от него с тех пор так и не было. Жив ли он? Конохамару не знал. Но если Кьюби объявился вновь, это означало только одно:

— Кто-то распечатал статую. — Он захлопнул крышку ноутбука. Сейчас было не до разборов корреспонденции. — Собери людей. В команде должен быть сильный Хьюга.

Удивительно, как в критический момент опадала вся нерешительность и он четко понимал, что надо делать.

— Ханаби?

Конохамару нервно покосился на портрет Седьмого. Какаши-сенсей глядел на него устало и пусто.

Шикамару тяжело вздохнул, уловив его нерешительность.

— Ты же знаешь, на какой оно глубине. Только бьякуган Ханаби или Хиаши достанет.

— Неджи? — слабо попытался Конохамару.

— На миссии.

— Хината?

— Доверишь ей эту миссию? — скептически уточнил Шикамару.

Конохамару откинулся на спинку кресла.

— Мне бы отправиться с ней.

— Понимаю. Еще пару недель назад так бы и было. Но сейчас ты — Хокаге. Тебе не стоит покидать деревню.

— Это… Пускай возьмут Омои. Если он будет в команде, меньше проблем с Облаком.

****

Стада облаков мигрировали по небу. Они меняли формы, сталкиваясь, сливались или распадались на мелкие обрывки. Сарада лежала на земле и бездумно глядела на них. Паралич от волны уже давно прошел. Спина отсырела от влажной земли. Очень хотелось пить, но Сарада все равно продолжала лежать, раскинув руки.

«Нам нужно справить нужду», — не выдержал Орочимару.

Тебе надо — ты и справляй.

Орочимару замолчал, раздумывая. Что-то уперлось в ее волю. Сараде пришлось приложить усилие, чтобы заставить тело оставаться на месте и не подниматься по желанию саннина. Печати больше не было — волна ее сорвала. Теперь Орочимару мог свободно соперничать с ней за власть над телом.

«Почему ты мешаешь?» — с раздражением и обидой набросился Орочимару, когда поднять тело в вертикальное положение ему так и не удалось.

Потому что это мое тело.

«Ты все равно не хочешь жить. Отдай его мне. Я хочу».

Обойдешься.

«Это нечестно».

Из облака вынырнул дирижабль. На солнце сверкнули окна кабины, показался огромный символ Конохи на боку одного из овальных шаров. Беззвучно вращались пропеллеры. Болтались в воздухе петли спущенных тросов.

— Дирижабль, — прошептала она вслух. — Насколько же далеко меня закинуло?

Сарада протянула вверх руку и растопырила пальцы. Обычная рука, никакого Черного Зецу.

Если есть дирижабль, значит, Коноха в порядке. А папа? Мама?

Она с трудом поднялась. Ноги затекли, и от внезапного подъема пальцы свело судорогой.

****

Остров снова скрылся за облаками. Ханаби оглянулась на чунина, который, протянув руки, работал над висящим перед ним свитком.

— Далеко еще?

— Почти на месте, тайчо.

Ханаби скрестила руки на груди. Со спины к ней подошел Генма. Постоял немного, помолчал.

— Вот что я думаю, — процедил он наконец. — Что бы мы ни нашли на месте, нужно будет вернуться и опросить ребят на острове.

— Согласна.

— Пятьсот метров!

Ханаби опустила руки.

— Сбавь высоту, насколько можно. И спускайте лестницу.

— Ле-естницу? — удивился Омои.

Он вытащил изо рта блестящий леденец, критически осмотрел его и снова сунул за щеку.

— Что не так? — ворчливо осведомилась Ханаби.

— Рисковое мероприятие. Вдруг налетит ветер и…

— Свяжись по радиосвязи со своими на острове, — оборвала его Ханаби. — Предупреди о том, что мы заглянем к ним в гости.

Омои покосился на нее с опаской.

— Хай-хай… — пробормотал он со вздохом.

Дирижабль застыл над указанными координатами. Ветер бешено раскачивал веревочную лестницу. Волосы, перехваченные в самом низу лентой, сдувало на бок. Ноги путались в длинной юбке.

Бьякуган!

Взгляд утонул в морской пучине, прорвался через целую тьму сокращающихся желейных медузьих телец, пронзил одинаковые скелетики косяка сельди и брюхо гигантского хищника. Столько жизни было за этой густой ширмой воды, лживо принявшей цвета неба.

Пусто.

Статуи не было.

Черт. Или я просто не достаю.

— Э-эй! — закричала она. — Ниже!

— Еще ниже? — уточнил Омои, сложив руки рупором.

Ханаби запрокинула голову.

— Да!

Вода стала приближаться. Команда наверху отпускала лестницу.

Ханаби впилась пальцами в ступеньку, уперлась ногой и свободно отклонилась другой половиной корпуса, словно собиралась спрыгнуть в море. Запа́х рубахи чуть ослаб. Плечо оголилось. Они там, наверху, наверняка считали ее сумасшедшей.

— Еще ниже?

— Да!

Все так же пусто. А море было все ближе.

— Еще?

— Еще!

Ослепительно яркий концентрат чакры попал в поле зрения. Качка повела веревочную лестницу на новую дугу, и фокус соскользнул. Ханаби увидела выпученные глаза, остекленевшие, будто замерзшие во времени. Статуя была на месте, на глубине моря.

Соленая вода ударила в лицо. Ханаби перепугалась. Бьякуган отключился. Теперь она видела обычную воду у самого носа. Хотела крикнуть, но спохватилась: это было бы глупо, так бы точно захлебнулась.

Вода ушла как-то сама собой. Ханаби снова могла вдохнуть. Злая и мокрая с ног до головы, она запрокинула голову. В люке дирижабля все так же маячил Омои.

— Еще?

— Я тебя сейчас самого сюда скину! — надрывно воскликнула Ханаби.

Омои развел руками.

— Но ты сама сказала «еще».

В люке появился Райдо.

— Что там, Ханаби?

Она отряхнулась, выбивая воду из ушей. В мокрой одежде ветер стал ощутимо холодным.

— Статуя на месте. Поднимайте!

Чертов Омои. Надо же было так все испортить!

****

Конохамару мрачно глядел в одну точку.

— Интересно, корэ.

— Что?

Шикамару посмотрел на него настороженно, словно бы с опаской.

— Интересно, знают ли о Кьюби другие страны.

Шикамару цыкнул.

— Да, это гемор.