Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

Тяжелый взгляд Шикаку, воскресший в воспоминаниях, чуть остудил его пыл.

«Имеешь. Ты — Хокаге».

****

Утренняя прохлада душила. Солнце мелькало в ветвях слепящими бликами, но тепла Сарада не ощущала ни на пути к кладбищу, ни тем более сейчас, под укрытием деревьев. Она оправдывала эту раннюю прогулку тем, что все-таки стоит навестить мамину могилу, но глубинная причина была иной.

Заросли оборвались, открывая взору геометрически правильные просторы кладбища. Сарада задумалась, откуда бы начать поиски могилы матери, когда внезапно заметила вдалеке знакомую фигуру. Над пухлым воротом темно-зеленого жилета виднелся седой затылок, перетянутым позади повязкой протектора. Сарада по возможности скрыла чакру. Она не знала, как теперь показаться Какаши-сенсею. Последнее воспоминание перед смертью: Райкири, пробивающее грудь. Сарада сама не ожидала, что этот жест со стороны сенсея воспримет едва ли не с благодарностью. Успел остановить ее, помешал планам Черного Зецу, подарил ей право уйти вслед за Наруто… Вот только мир не пускал ее на покой. Возвращал в мир живых снова и снова, и Сараде начинало понемногу казаться, что ад находится на земле, тогда как ее раз за разом в него ссылают.

Она продолжала стоять в кустах, не решаясь выдать свое присутствие. Безотчетная уверенность охватила ее: Какаши-сенсей пришел к могиле мамы. Из груди к самому горлу поднялась кипучая обида. Это не Конохамару, это он — Хатаке Какаши, Седьмой Хокаге — послал Сакуру на смертельную миссию. Впрочем, стоило ли винить его настолько? Мог ли он знать? Если бы знал — верно же, не послал бы… Сарада проклинала его и себя — и в то же время пыталась оправдывать.

Она вдруг обратила внимание, что Какаши-сенсей очень уж часто смотрит куда-то вниз и в сторону, словно рядом стоял Паккун, с которым он вел беседу. Сарада тихонько выбралась из зарослей, чтобы пышный куст не закрывал обзор, и увидела рядом с ним маленькую девочку с розовыми волосами.

Сарада хорошо запомнила этот образ из прошлого: играющие дети и среди них одна розовая макушка — маленькая мама, к которой она так и не осмелилась подойти. Пожалуй, она точно сходила с ума. Запуталась в бесконечных прыжках во времени. На скале Хокаге уже поставили леса, чтобы выдалбливать лицо Конохамару, а Какаши-сенсей стоял на кладбище и держал за руку маленькую Сакуру. Сарада усиленно пыталась распутать клубок парадоксов, когда ее огорошила внезапная догадка, еще более жуткая, чем головокружительное состояние неопределенности.

Это не мама.

Со спины разобрать было трудно, маленький ребенок, розовые волосы… Но у Сакуры в детстве прическа была другой — короткая, даже не до плеч, прихваченная яркой лентой на макушке. У этой девочки волосы были длинные, небрежно стянутые в неаккуратный хвост. Наверняка сама неумело собирала волосы, или это сделал кто-то другой, тоже совершенно не смыслящий в девичьих прическах.

Это… моя сестра?

Сарада едва ли сумела заглушить чувство дурацкой обиды. К Джуни она такого не испытывала, но эта девочка была не просто сестрой. Она занимала ее место.

Я так и не родилась. И уже не рожусь. Я — это она.

Но что-то не укладывалось. Не сходилось. Внутренний голос нашептывал Сараде, что ее родные братья и сестры были бы похожи скорее на Джуни, чем на эту малышку. Или никакой не внутренний голос, а просто Орочимару?

Она выдохнула и покинула свое укрытие. Подошла совсем уж близко, но даже тогда Какаши-сенсей не повернул голову, хотя наверняка чувствовал ее присутствие.

Могильный камень выглядел почти так же, как в прошлом. Сарада от нахлынувшего ощущения пустоты не сразу поняла, что именно ее смущает. Слезы смывали четкость восстановившегося зрения. Она с силой зажмурилась и снова посмотрела на могилу. Символы прояснились.

Сакура… Хатаке Сакура.

Сарада, округлив глаза, уставилась на Какаши-сенсея, словно ожидая объяснений, и, не дождавшись, перевела взгляд на девочку. Та забеспокоилась, ощутив внимание, и немного повернула голову, чтобы искоса подглядеть, кто это ею заинтересовался.

Все неожиданно встало на свои места. Сарада с досадой упрекнула себя: как она сразу не поняла? Стал бы Какаши-сенсей возиться с чужим ребенком? О чем она только думала? Что папа ушел, а бабушки с дедушкой нет в живых? Что Какаши-сенсей взял дочь своих учеников прогуляться на кладбище?

Но это новое открытие казалось немыслимым.

Мама выбрала не папу? Какаши-сенсея?!

Папа пытался убить ее… Но все-таки…

Наверное, Сарада бы даже обиделась на Сакуру за такой выбор спутника жизни, но на мертвую маму обижаться было невозможно.

— Вы ей не сказали, — вдруг поняла Сарада.

Какаши-сенсей промолчал. Тоже украдкой скосил на нее глаза, точно так же, как минуту назад это сделала его дочь.

— Если бы сказали, — Сарада продолжала развивать свою мысль, — она бы ни за что вас не простила. И… не выбрала.

Он вздохнул. Не стал отрицать.

— Но как тогда объяснили?

— Сказал, что тебя погубил Черный Зецу, — признался Какаши-сенсей.

— И ведь не соврали же.

Снова воцарилось молчание. Девочка подергала его за руку и запрокинула голову, явно ожидая объяснений: кто эта незнакомка и о чем идет разговор.

Сюрикен с жужаннием рассек воздух и звонко вонзился в мишень. Хатаке Асами тяжело дышала. Прическа совсем растрепалась, и розовые пряди спадали ей прямо на лицо, странно контрастируя с черной радужкой. Пожалуй, с зелеными глазами Сакуры ей было бы лучше. Свежее.

Сарада присматривалась к сестре и приходила к выводу, что на маму она похожа разве только волосами. Сакура пыталась вести себя женственно, и в быту это удавалось ей на ура, однако стиль боя мамы оставался размашистым и грубым. В то же время движения Асами, невзирая на малый возраст и отсутствие опыта, уже были отточенными и изящными. Какаши-сенсей успел хорошо натренировать ее, а у самой девочки явно был талант к искусству шиноби.

— Так вот почему вы оставили пост, — догадалась Сарада.

Они стояли неподалеку. Асами, увлеченная тренировкой, их не слышала.

А мой папа не бросил свою миссию, чтобы позаботиться обо мне.

— Повезло ей.

Сарада попыталась задушить разрастающуюся зависть. Эта девочка заняла ее место, но как же глупо было после такого бешеного опыта за плечами вновь претендовать на прежнюю нишу.

— Ты так думаешь? — странным голосом осведомился Какаши-сенсей.

Сараде стало стыдно. Жалея себя, совсем упустила из виду, что они обе потеряли мать. Вот только Асами осиротела на семь лет раньше. Нечему было завидовать. И