Добровольцы и ополченцы в военной организации Советского государства. 1917—1945 гг. - Алексей Юрьевич Безугольный

отрядов истребителей танков, составляло 550 руб.[790] Следует отметить, что в ополчении в среднем зарплата была выше: обследование 3-й и 5-й Московских стрелковых дивизий (эти дивизии относят к ополчению «осеннего» формирования) показало, что в первой из них средний размер денежного содержания равнялся 600 рублям, а во второй – 572 рублям.

Поскольку в народном ополчении были представлены все слои общества, то и зарплаты ополченцев, состоявших в своих подразделениях на одинаковых должностях, могли различаться многократно. Ополченец 13-й дивизии народного ополчения Москвы С.О. Абрамов в письме жене в конце сентября 1941 г. сетовал, что «многие жены (ополченцев. – Авт.)… получают 600–700 рублей и даже 1500 рублей в месяц… веселятся и делают вечеринки…», в то время как его ополченческая зарплата составила всего 170 рублей, на которые его семья не могла прокормиться[791]. «Огромные ставки» ополченцев – от 800 до 1300 рублей[792] – в документах упоминаются часто. Это отражало особенности личного состава московских дивизий – высококвалифицированные рабочие и инженерно-технические работники, служащие наркоматов, профессорско-преподавательский состав вузов и т. д. Зарплаты ополченцев в целом существенно превышали средние зарплаты по народному хозяйству, составлявшие в 1940 г., по данным ЦСУ СССР, 339 рублей в месяц (в том числе рабочие – 340 рублей, работники просвещения – 337 рублей, здравоохранения – 255 рублей)[793]. Выплаты ополченцам составляли солидную часть фонда заработной платы московских предприятий, колебавшуюся от 7 до 21 процента.

Выплаты ополченцам от их предприятий и учреждений можно считать высокими, правда, следует принимать во внимание, что реальная стоимость денег резко упала в связи с дефицитом продуктов питания и распространением рыночной торговли[794].

С приближением линии фронта к Москве в октябре 1941 г. многие предприятия сокращали объем производства или же эвакуировались. Такая же ситуация отмечалась в Ленинграде и в других городах, которым угрожал захват врагом. Для числившихся на этих предприятиях ополченцев, так же как и бойцов истребительных рабочих батальонов, это означало урезание или вовсе отмену выплат. Так, в Москве большие перебои с оплатой возникли в октябре 1941 г. даже бойцам частей, занимавшим оборону непосредственно в черте города (истребительных и рабочих отрядов, позднее организованных в три Московские стрелковые дивизии). Жалование по месту работы перестали получать около 40 процентов ополченцев, что вызывало «недовольство как среди бойцов, так и среди их семей», оставшихся без средств к существованию. В Ленинграде ополченцам ЛАНО, не получавшим зарплаты в связи с ликвидацией или эвакуацией их предприятий, денежное довольствие выплачивалось за счет сметы и по нормам НКО[795], то есть 17 рублей в месяц.

Как видно, денежное довольствие ополченцев и их семей напрямую зависело от функционирования предприятий или учреждений, на которых они работали. Если их деятельность по какой-либо причине прерывалась, объем довольствия сокращался до норм военнослужащих Красной армии или выплаты на время вовсе прерывались. Это создавало большую неравномерность в объеме денежного довольствия ополченцев. Но еще более вопиющей была другая ситуация, встречавшаяся повсеместно: в каждом ополченческом соединении или части немалое число должностей занимали кадровые военные рядового, младшего, среднего и старшего составов. Восполнение потерь и реорганизации проводились за счет мобилизованных красноармейцев. Всем им выплачивалось денежное содержание на общих основаниях с военнослужащими Красной армии. Денежное довольствие рядового красноармейца с полевой надбавкой составляло 17 рублей в месяц[796]. Между тем в соответствии с директивным письмом НКФ СССР от 15 июля 1941 г. ополченцы к своим «гражданским» зарплатам получали еще и полевые надбавки, и они были значительно выше, чем у военнослужащих. Например, у рядового ополченца надбавка составляла 20 рублей в месяц[797], а у красноармейца – лишь 8,5 рубля. Из опубликованных потомками упомянутого ополченца С.О. Абрамова (13-я Московская дивизия народного ополчения из состава 32-й армии) частных писем домой известно, что в конце августа 1941 г. он получил в своей воинской части 15 рублей красноармейского оклада, в то время как его жена в Москве продолжала получать его заработную плату, выплачиваемую заводом «Калибр». Суммы красноармейских выплат в различных источниках несколько отличаются, но в целом получение ополченцами одновременно двух окладов создавало еще один очаг напряженности между сослуживцами.

Постановление ГКО № 10сс прямо регламентировало за ополченцами только сохранение средней заработной платы или стипендии. Сохранение за ними рабочего места было при этом вполне логичным, и так поступали многие работодатели. Однако так было не всегда. Например, все предприятия подмосковного Орехово-Зуева требовали у работников, уходивших в ополчение, немедленно уволиться, но при этом брали на себя обязательство ежемесячных выплат средней заработной платы[798]. Командование Ленинградской армии народного ополчения также требовало того, чтобы зачисление на денежное довольствие производилось «не ранее дня получения военнослужащим окончательного расчета по месту гражданской работы»[799]. Среди воспоминаний ленинградских ополченцев встречаются упоминания о том, что администрации предприятий требовали их увольнения при вступлении в ополчение, для получения расчета ополченцев отпускали на рабочее место[800].

При зачислении частей ополчения, истребительных батальонов и иных военизированных формирований в кадр Красной армии – а это рано или поздно происходило со многими военизированными добровольческими формированиями – возникала новая правовая ситуация: ополченцы, бойцы истребительных батальонов и прочие становились кадровыми военнослужащими. На них и членов их семей распространялись меры социального обеспечения и защиты, положенные по званию и должности военнослужащего. Однако отныне они должны были получать и денежное содержание рядового красноармейца – те самые 17 рублей в месяц. Известно, что в отношении некоторых московских «летних» дивизий народного ополчения после их переформирования 26 августа 1941 г. по штатам сокращенной стрелковой дивизии из штаба 24-й армии было «получено указание об отмене зарплаты [по месту работы] и переводе личного состава на оплату, установленную для личного состава Красной армии» (6-я дивизия народного ополчения Москвы)[801]. Такое решение было логично и законно. Однако c его выполнением тянули, возможно, и потому, что это неизбежно вызвало бы недовольство среди ополченцев. Процитированный выше документ был составлен 13 сентября 1941 г., и к этому времени работы по переводу ополченцев на новые денежные оклады еще не начались. Впрочем, возможно, что в армиях, полностью состоявших из дивизий народного ополчения, эта мера реализовывалась быстрее.

Свидетельств тому, что предприятия и учреждения продолжали выплату заработной платы даже после зачисления добровольческих формирований в кадр Красной армии, немало. Выплаты ополченцам «летних» дивизий народного ополчения продолжались и после разгрома войск Западного и Резервного фронта, когда большинство дивизий оказались в окружении, а многие ополченцы пропали без вести. Например, сохранился датированный 19 ноября 1941 г. официальный именной список на 232 работников Всероссийской сельскохозяйственной выставки (ВСХВ), «находящихся в рядах народного