Повседневная жизнь европейских студентов от Средневековья до эпохи Просвещения - Екатерина Глаголева

Надо отметить, что в Лейпциге диплом доктора права приносил практические выгоды. Лейбниц оказался самым юным из множества соискателей, в числе которых были и родственники деканши. Вот почему она так резко отбрила выскочку-юнца, хотя ее муж был о нем прекрасного мнения и дважды предоставлял ему возможность читать лекции с кафедры. На счастье Готфрида, диплом, выданный в маленьком городке, ценился одинаково с полученным в крупном университетском центре.

Образованное население Европы вообще отличалось большой мобильностью. Вот лишь несколько примеров. Некто Галорий, уроженец Южной Франции, учился в Базеле на врача и выучил там немецкий язык; его жена и дети оставались в Монпелье, и экзамены на бакалавра он сдавал там, часто посещая немецкую «нацию». Впоследствии он стал врачом в Кракове. Томас Шепфиус, который вместе с Феликсом Платтером приехал в Монпелье в октябре 1552 года, 5 мая следующего года уже вернулся обратно, к жене и детям, а по дороге сдал экзамен на доктора в Валансе. Впоследствии он стал городским врачом в Кольмаре (Эльзас).

Экзамены на степень бакалавра, лиценциата или доктора проходили под аккомпанемент чавканья и бульканья: претендент должен был «накрыть поляну», вернее, оборудовать «буфет» для экзаменаторов. Даже во время Великого поста угощение не отменялось, а только состояло из постных блюд и выпечки. Правда, однажды ректор университета Монпелье, пожалев и без того тощий кошелек одного будущего доктора, специально велел вставить в последний вывод его диссертации фразу, которой сопровождался сбор пожертвований в первую субботу Великого поста: «Animabus corporisque curandis» («Излечи душу и тело»), и принести только хлеб и вино — для тех, кто не сможет воздержаться от приема пищи.

В завершение испытаний на степень доктора назначался «лепешечный акт»: присутствующим раздавали лепешечки и конфеты за счет соискателя, а тот вел ученые дискуссии с другими кандидатами или бакалаврами под председательством молодого доктора. Наконец, на День святого Мартына устраивался «регентский акт» — защита шуточной диссертации под председательством нового доктора. После этого диссертант получал докторский диплом и в течение десяти лет во время общих собраний занимал место на скамье «молодых докторов», пока его не переводили в старшие.

После успешной сдачи экзаменов или защиты диссертации полагалось устроить пир («аристотелевский обед») для учителей и друзей.

В Германии экзаменаторам, пока продолжались испытания, каждый день доставляли для подкрепления сил сыр, хлеб и две-три фляги вина; самому испытуемому, однако, строго воспрещалось приносить с собой что-либо съестное или вино под страхом недопущения к экзамену. По завершении церемоний канцлеру или его представителю преподносили меру мальвазии и фунт конфет. «Аристотелевский обед» проходил под председательством декана, в присутствии ректора и докторов высших факультетов и за счет виновника торжества. Школяры, которых туда не приглашали, нападали на служителей, несших кушанья и напитки к столу или от стола в квартиры господ магистров и докторов, стараясь вырвать у них из рук блюда и фляги, мешали гостям идти на пир или, наоборот, вталкивали их в помещение, где должно было состояться угощение. В Лейпциге за день до «аристотелевского обеда» вывешивали приказ ректора школярам сидеть смирно в своих бурсах, гостям и служителям не мешать и кушаний не отнимать.

Став бакалавром медицины, Феликс Платтер устроил пирушку для земляков. В 1555 году магистр Гильельм Эдуард, став доктором, организовал целое шествие с веточками укропа и сахарными фигурками; когда его участники разошлись, виновник торжества угостил приглашенных великолепными закусками, обильно орошавшимися гипокрасом; в толпу разбросали около центнера драже. Пожалевший денег на такое мероприятие был бы не понят и обруган.

Присуждение ученых степеней медикам включало и особый ритуал: для бакалавров — схоластический, для лиценциатов — религиозный, для докторов — религиозный в Монпелье и университетский в Париже.

В Монпелье церемония проходила в актовом зале. Бакалавр приносил клятву Гиппократа и снимал с себя черную ученическую мантию. Председатель собрания произносил ритуальную фразу на латыни, под которую помощник облачал новоиспеченного бакалавра в предписанную папой Урбаном V пурпурную мантию с широкими рукавами и капюшоном с черной косицей. Это была знаменитая «мантия Рабле»: студенты-фетишисты оторвали от нее столько лоскутков на счастье, что ее пришлось шить заново в 1605,1720 и 1787 годах.

Посвящение в лиценциаты проводил сам канцлер университета. Этот сложный ритуал сложился еще в XVI веке и был должным образом регламентирован в 1556 году. Лиценциаты в сопровождении заслуженных бакалавров отправлялись приглашать на церемонию членов парламента, купеческого старшину, эшевенов[40] и прочих высших должностных лиц. К старшине и эшевенам обращались по-французски, к магистратам — на латыни.

На следующий день в семь часов утра доктора-регенты, предварительно принеся присягу, в строжайшей тайне составляли список кандидатов в порядке заслуг, соискателей приглашали в резиденцию архиепископа в ближайший понедельник. Впереди выступал обслуживающий персонал; соискатели выходили из помещения факультета и шли в сопровождении бакалавров к резиденции канцлера. Тот уже ждал вместе с регентом, в окружении докторов-регентов и представителей руководства. После переклички кандидаты, стоя на коленях и с непокрытой головой, принимали благословение и клялись всеми силами бороться с теми, кто занимается врачеванием незаконно. Председатель брал в руки квадратный колпак и, совершив крестное знамение, возлагал его на голову новоизбранного «во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», прикасался щекой к его щеке и обнимал его.

Неофит поднимался на большую кафедру и оттуда обращался к последнему посвященному, сидевшему на малой кафедре, приглашая его к дискуссии. Председатель же дискутировал с тем, кто выступал накануне в «vesperies». Потом герой дня возносил хвалу Богу, председателю, декану, докторам и, спускаясь с вершин, на пороге факультета благодарил последующих ораторов.

В Монпелье кандидат в лиценциаты отправлялся во дворец епископа в сопровождении профессоров, студентов и нотаблей. Там он клялся перед прелатом соблюдать устав университета. После церемонии он устраивал банкет, а каждый доктор к тому же должен был получить от него свечу и марципан.

В выставленный соискателю счет также записывали четыре су за траву или солому, которыми в зависимости от времени года (летом — травой, зимой — соломой) устилали полы в храмах, где проходили все эти академические церемонии, чтобы присутствующие могли усесться с удобством.

Если лиценциат готовился стать доктором, ему предстоял «триумфальный акт». Накануне в церкви Святого Фермина звонили во все колокола. В день посвящения виновник торжества в красной шелковой мантии отправлялся вслед за скрипичным ансамблем в церковь в обществе своего «крестного» (в нашем понимании — научного руководителя) и профессоров в мантиях. После новых речей и клятвы Гиппократа ему вручали золотое кольцо — «древний символ благородства», черный колпак с красной кисточкой, золоченый пояс и собрание сочинений Учителя (Гиппократа).