Булавки и приворотное зелье - Саманта Джайлс

Он не сдвинулся с места. Он не собирался никуда ехать, пока не удостоверится, что дома есть кто-то из взрослых.

Я снова повернулась к двери, размышляя, что нам делать дальше.

Внезапно дверь широко распахнулась. Я развернулась, чтобы посмотреть на мистера Боббина. Он смотрел вдаль поверх моей головы, будто его взгляд был направлен на кого-то повыше меня. Он показал большой палец, давая добро, помахал этому кому-то и уехал. Я снова повернулась к дому. Там никого не было. Кому же мистер Боббин показывал свой палец?

Мы с Лоис зашли в дом и закрыли за собой дверь.

—Я тут, девочки!— донёсся с кухни знакомый голос.

Там был Джонатан, державший поднос с аппетитно пахнущими печеньями, и на нём был потрясающий, очевидно новый, передник с надписью: «Совам советы совсем ни к чему».

—Джонатан! Палома!— хором закричали мы. Джонатан положил печенья на плиту и обхватил меня своими крыльями, а Лоис тем временем чмокала, целуя воздух рядом со стрекочущей Паломой, которая зависла в воздухе прямо перед её лицом и с восторгом принимала эти воздушные поцелуи.

—Так мама и правда попросила вас ждать нас здесь сегодня?— спросила я, прижимаясь к пуховой груди Джонатана.

—Именно так она и поступила. Полагаю, вы обнаружите, что ваша мама в курсе всех нынешних событий,— он подмигнул мне.— А теперь поспешите и переоденьтесь, нам пора на праздник!

—На праздник?— вмешалась Лоис, которая вдруг стала выглядеть очень самодовольной.— Можно мне пойти? А Би?

—Можете взять с собой кого угодно, милые мои. Как только придёт Эди, мы отправимся.

—Так Филлис вернулась, точно? Когда папа снова появился на студии, она опять исчезла, и мы с тех пор никого не видели. Я по вам сильно соскучилась.

—Да, Филлис вернулась и пытается прийти в себя и всё наладить, а Геката распорядилась, чтобы сегодня мы устроили большую вечеринку, чтобы отпраздновать её возвращение и поблагодарить всех вас за прекрасную работу.

—Значит, Отродий остановили? Они не будут пытаться снова натворить бед?— с беспокойством спросила я.

Джонатан открыл было клюв, а затем прикрыл его и постучал по нему своими цветными ногтями (на этот раз они были бледно-оранжевыми).

—Всему своё время. Давайте подождём и посмотрим, что скажет Геката, хорошо? А теперь газуем, бегом наверх, надевайте праздничные наряды.

—Ещё кое-что, Джонатан,— вставила я.

—М-м-м?— отозвался он, на минутку перестав смахивать ещё тёплые и на вид очень вкусные печенья с противня на блюдо.

—Никогда не говори «газуем» при Лоис,— хихикнула я, выбегая из кухни.

Пять минут спустя мы вернулись одетыми по-праздничному.

—Теперь, девочки, возьмите по печенью, и мы с Паломой будем ждать вас на той стороне! Не задерживайтесь.— Джонатан уже развязывал фартук, широкими шагами направляясь прочь; Палома летала вокруг него.

—Ну и когда нам надо прийти?— встревоженно крикнула я ему вслед.

—Когда придёт Эди,— было мне ответом.— Мне нужно переодеть фартук.— Это были последние затихающие слова, что я услышала, прежде чем дом снова опустел.

Спустя несколько секунд в дверь позвонили, и я побежала открывать Эди.

—Как ты узнал, что тебе нужно прийти?— Я всё никак не могла поверить, что он здесь.

Эди замялся.

—Понятия не имею. У меня просто возникло предчувствие, что мне нужно так поступить. Я правильно сделал?— с беспокойством спросил он.

—Ты взял с собой школьный джемпер с пентаграммой?

—Естественно.— Эди расстегнул молнию на куртке и показал мне, что джемпер на нём.

—Значит, ты сделал всё абсолютно правильно! Скорей, нам пора на праздник.— Я усмехнулась и взяла их с Лоис за руки.

Мы были очень молчаливы, пока Эди при помощи камушка искал место перепада гравитации. Не знаю, откуда взялась эта молчаливость — от волнения или от предвкушения, а может, от неясного предчувствия, что это может оказаться нашим последним визитом в другой мир. Когда камушек завис над полом, мы дружно сказали:

—Арадия. Арадия. Арадия.

Знакомый свистящий звук ошеломил нас. Он был настолько громким, что Лоис зажала уши. Я подумала — вдруг что-то пошло не так, и закрыла глаза, но, когда открыла их, мы стояли всё в том же привычном фойе с гладкими деревянными стенами и высокой стойкой. Арадия была одета в шикарное красное пальто. На ней были чёрные очки, а на длинных тёмных волосах — миниатюрная шляпка-украшение. Перед стойкой громоздились чемоданы.

—Как я посмотрю, вы трое ещё живые. Вы меня удивляете,— она по-прежнему разговаривала с нами в своём надменном тоне.

Она махнула своей сканирующей машинкой примерно туда, где у нас на груди размещались пентаграммы, а Палома таинственным образом появилась из угла под потолком и снова проскользнула вокруг нас и между наших ног. Пронзительно вскрикнув, Палома вновь, как обычно, устремилась вдаль по коридору.

Когда мы шли за ней, наполовину бегом, чтобы не отстать, Лоис довольно громко сообщила:

—Палома сказала, Арадию уволили. Она занималась тёмными делишками.

—А?— спросил Эди, посмотрев на Лоис.

—Я полагаю, это значит — колдовала по ночам,— величаво ответила та.— Правда, я думала, что ведьмы всегда так делают.

Пока мы шли за Паломой по коридору, я прикидывала, кого мы можем встретить на этой вечеринке. Я предвкушала, что увижу тётушек, дядю Вика и мистера Фоггерти — Вольфи, как ласково называла его Филлис. Интересно, будет ли там Геката, а если будет, то в каком обличье? Наконец перед нами показалась золотая дверь, вся в оранжевых и жёлтых кругах, и выглядела она очень неуместно среди окружавших нас приглушённых оттенков. Я помнила её со дня призыва силы, так что знала, что она приведёт нас в странный сад.

Палома трижды постучала клювом в дверь, а затем — но не раньше, чем выхватила у Лоис большой кусок печенья и обменялась с ней «поцелуйчиками»,— улетела прочь. Как и прежде, дверь открылась вниз, как подвесной мост, и мы вступили в лежавший за ней сад.

Нас всех охватил радостный трепет, когда мы увидели впереди огни и услышали шум ярмарки. Как здорово! Обожаю ярмарки, да ещё с аттракционами. Ночью они были ещё лучше, а нам пока ни разу не разрешали не ложиться так поздно, чтобы на них сходить.

—Ребята, давайте тут всё разведаем,— сказала я остальным.

Их не надо было подгонять. Мы втроём побежали на огни, сгорая от желания посмотреть, что там было. Нам уже было видно здоровенное колесо обозрения, которое медленно поворачивалось на фоне чёрного ночного неба. Чем больше мы приближались к ярмарке, тем гуще была толпа.