Три минуты до судного дня - Джо Наварро

— Спасибо.

— Сегодня без Муди? — спросил Род, надув губы.

— Ей нужно отдохнуть.

— Куда поедем? — спросил он, когда я нарушил негласное правило такси и сел на переднее сиденье рядом с ним. Аромат всех кушаний из «Перреры» уже наполнил машину.

— В «Си-Уорлд». Включай счетчик.

— Уверен?

— Запускай.

Род завел машину, и счетчик затикал.

— Будем смотреть на косаток за ужином?

— Нет, черт возьми, на парковке будем сидеть.

Но именно так мы и поступили, потому что для такси въезд на парковку бесплатный. Я велел Роду припарковаться в стороне от скопления машин возле главного входа, но не забираться в самый дальний угол. Возможно, нам предстоял лишь ужин да разговор, но я хотел, чтобы просматривались все направления. (Поэтому я и не выбрал «Дисней Уорлд». Там на парковке всегда слишком много машин.)

— Прямо как свидание, — заметил Род, пока я вытаскивал контейнеры с едой и передавал ему его ужин. — Лапать друг друга будем?

— Еще как, — ответил я. — Как только ты поешь, я тебя так облапаю, что мало не покажется. Из-за тебя мне чуть не каждый день приходится мотаться в Орландо.

Мы оба рассмеялись, хотя Род понимал, что мне уже не в первый раз хочется его придушить.

Ужин много времени не занял. Род проглотил еду, почти не жуя, пока я доедал чичарроны — жареные свиные шкурки, от которых никакой пользы, кроме лишнего веса. Потом я сложил весь мусор в пакет и поставил его себе под ноги.

Род слушал новости по радио.

— Род, — сказал я, — мы уже неплохо знаем друг друга. Мы беседуем чаще, чем большинство коллег по работе.

— Это точно. Никто больше не знает о моей проблеме, — ответил Род, глядя на свои гениталии.

— Да, мы обсуждаем такие темы, которые мало кто поднимает. Не беспокойся, Муди ни о чем не знает.

И снова мне пришлось ему соврать.

— Но, честно говоря, чем больше мы говорим, тем острее я чувствую, что ты чего-то недоговариваешь; тебе еще есть что рассказать.

Род молча смотрел прямо перед собой. Он попытался улыбнуться, но ничего не вышло.

— Думаю, я знаю почему, но хочу услышать от тебя. — Это я называю допущением: «я уже знаю, что ты это делаешь, но мне нужно выяснить почему». Так подозреваемому гораздо проще сознаться. — Я умею принимать объяснения. Принимал же раньше, правда?

— Умеешь, не спорю.

— Подумай об этом. Если я это чувствую, чувствует и Корнер.

— Корнер тебя достает?

Вместо ответа я глубоко вздохнул.

Род смотрел в окно на туристов, которые возвращались к своим машинам после долгого дня, проведенного в парке: дети были как зомби, а родители валились с ног. У всех тематических парков есть нечто общее: они способны измотать любого.

— Может, выйдем? — спросил Род. — Мне бы покурить.

— Давай.

Я внимательно следил за его рукой, пока он доставал из бардачка сигареты и покоцанную пластиковую зажигалку, которую явно подобрал на улице. Мы с Родом общались уже не первый месяц, но я ни на минуту не позволял себе расслабиться. Я всегда проверял, нет ли у него оружия, на случай если он решит свести счеты с жизнью или отправить меня на тот свет.

Род посмотрел на небольшой самолет, который нарезал круги в ночном небе — возможно, один из тех, что нанимают в аэропорту Киссимми, чтобы посмотреть достопримечательности. Проблесковые огни мелькали каждую секунду. Мы оба прислонились к капоту такси. Я чувствовал его замкнутость, но напряжения не было: может быть, потому что мы оба наслаждались легким вечерним ветерком.

— Ты знаешь, что я играю в шахматы? — начал Род.

— Конечно, ты ведь в самый первый день сказал об этом агенту Юэйсу.

— Но больше всего я люблю «Подземелья и драконы». Я давал тебе книгу…

— Она и сейчас у меня, — сказал я. — Вернуть?

Он отрицательно покачал головой.

— Клайду эта игра не нравилась. Он предпочитал шахматы. Но игры учат тому, о чем всегда твердил Клайд: что бы ты ни делал, нужна стратегия. Нужен план, отправная точка, варианты.

— То же и для меня, Род, — согласился я. — И для тебя. Отсутствие плана — путь к провалу.

— Мы с Конрадом строили множество планов. Меня должны были повысить и отправить в Гейдельберг. Там я бы получил доступ к большему количеству информации, а моя зона ответственности расширилась бы. Ведь в Гейдельберге находится штаб по всей Центральной Европе. Но я в буквальном смысле обоссался.

Я пытался понять, куда клонит Род, но тут он резко сменил тему.

— Джо, скажи честно. Теперь стена упала — так есть ли в этом смысл? Вся моя помощь, все эти донесения — они хоть гроша ломаного стоят?

— Род, ты можешь хоть на секунду представить, что русские стали нам друзьями? Не считая Северной Кореи, это самая подозрительная военная держава на земле. Они в жизни не поверят Западу. Думаешь, Евгений Шпионов из штаба КГБ вдруг станет яростным поборником демократии? Они не изменятся. И, позволь заметить, конец еще не настал. КГБ и военным выгодно не доверять Западу. Они могут быстро покончить с этим экспериментом по перестройке. Они питаются страхом, а вовсе не дружественными рукопожатиями. Когда новизна пройдет, покажутся ножи.

— Наверное, ты прав, — сказал Род, затягиваясь сигаретой.

— Не думай лишнего, ладно? Змеи не перестанут быть змеями, даже если с ними обращаться по-человечески.

Род снова ничего не ответил, и я насторожился. Обычно молчание входило в мой арсенал.

— Ты скучаешь по полетам, Джо? — спросил Род, наблюдая за самолетом, летящим высоко над парком.

— Скучаю, но мне есть чем заняться.

— Ты больше не говоришь о дочери.

— Знаю. Довольно тяжело проводить столько времени в дороге.

Род все смотрел на небо, разглядывая струйку дыма от своей сигареты. Он задавал темп разговора, готовился к чему-то важному. Я еще ни разу не видел, чтобы он был так задумчив во время наших бесед.

Вдруг его голова упала на грудь, словно он больше не мог ее держать. Он достал еще одну сигарету, поднял голову и сказал:

— Надеюсь, ты захватил с собой ручку. Она тебе пригодится. «Красавица горилла», «Львиное сердце», список ядерных фугасов, «Проблеск», правила применения оружия в мирное время, «Холодный огонь», «Винтекс-Цимекс», «Опытный лучник», порядок действий в чрезвычайной обстановке Европейского командования вооруженных сил США, «Изысканное шампанское», CONPLAN 420 °Cедьмой моторизованной пехотной дивизии, «Искреннее благородство», оперативный план 12-й танковой дивизии немцев, — затараторил Род. — Ой, прости. Давай я повторю.