Бессмертие наемника - Вячеслав Шалыгин

— Ты что здесь делаешь? — строго спросил полковник, когда Дремов подошел поближе.

— Опознали? — вместо ответа поинтересовался тот.

— Его здесь нет, — полковник нахмурился. — Дело осложняется.

— Придется потрудиться, — соглашаясь, сказал Дремов и оглянулся. — С чем все-таки они столкнулись?

— Теперь неважно, — полковник махнул рукой.

— Не согласен, — возразил Дремов, — Возможно, это главное. Гибель посторонних людей говорит о серьезных намерениях противника.

Васильев задумался и, подозвав старшего из милиционеров, спросил:

— Ну, что скажете?

— Это первый случай в моей практике, товарищ полковник, — седеющий майор развел руками. — Все признаки лобового столкновения, только с кем — я сказать не могу. Ни одной зацепки…

— Интересно, — полковник подошел к своей машине и, приказав водителю вызвать оперативную группу, снова обратился к майору: — Ждите нашу бригаду… Капитан, поехали…

Дремов двинулся вслед за Васильевым, но, прежде чем сесть в машину, остановился, пристально рассматривая розовый горизонт. Он понимал, что это бессмысленно, но все же надеялся отыскать на фоне остатков заката какой-нибудь знакомый силуэт или почти неразличимое искажение видимости. Как, например, от имперского разведывательного челнока-«невидимки»…

«Амазонки» с виноватыми выражениями лиц встретили офицеров у ворот. Полковник коротко кивнул в ответ на их приветствие и, сутулясь, прошел в дом. Дремов, войдя следом за ним в комнату, сразу же принялся рыться в аптечке. Найдя нужные таблетки, он проглотил их, запил водой из простого стеклянного графина и устало опустился на один из скрипучих стульев.

Васильев походил по комнате, потом уселся напротив Дремова и, глядя ему в глаза, сказал сухим официальным тоном:

— Сопоставив факты, я пришел к выводу, что вокруг вас, товарищ капитан, ведется совершенно уникальная игра.

Дремов внутренне напрягся. Чего он никак не мог допустить, так это чтобы полковник узнал больше, чем ему следует. А все шло именно к этому. Настало время импровизировать. Однако Васильев предупредил готовую вырваться из уст Дремова фразу. Он выдвинул из-под стола небольшой чемоданчик и, раскрыв его, поставил на стол хорошо известный капитану прибор. Отечественный и серьезно усовершенствованный вариант детектора лжи.

— Не вздумайте сочинить на ходу какую-нибудь историю, — предупредил Васильев и указал на сенсорную пластину прибора. — Надеюсь, вы знаете, что делать?

Дремов кивнул и, усмехнувшись, ответил:

— Спасибо, что не накачиваете «химией»…

— Вы мне нужны в здравом уме на случай, если наши ночные приключения еще не окончены.

Дремов покосился на появившихся в дверях охранниц и положил ладонь на сенсорную пластину.

— В моем состоянии прибор может показать что угодно, — капитан осторожно потрогал затылок.

— Я это учел, — резко ответил Васильев, прекращая дискуссию. — Девушки, следите за улицей…

Охранницы мгновенно удалились, плотно прикрыв за собой дверь.

— Начнем сначала, — предложил полковник. — Ваше имя, звание, место рождения…

— Капитан Дремов, начальник отдела спецопераций армии планеты Необула, родился на планете Новая Россия, созвездие Ориона, в 2319 году от Рождества Христова, — Дремов сказал это устало и, видимо, убедительно, потому что во взгляде Васильева не промелькнуло ни тени сомнения в его словах. Только искреннее удивление.

Меня немного лихорадило, хотя в костюме было нестерпимо жарко. Я стоял на платформе, возвышаясь над сотоварищами, как памятник, и боялся шевельнуться. Краем глаза я видел Епифанцева, который, пряча в усах нервную улыбку, отстукивал на клавиатуре команду запуска установки.

Кроме промелькнувшего эпизода из таинственной шпионской жизни Дремова, мыслей в голове практически не осталось.

Когда платформа под ногами мелко завибрировала, мне стало совсем холодно. Я уже несколько раз проклял свое неумеренное любопытство и показную смелость. Отступать было поздно, и это я проклинал тоже.

От окружающей обстановки оставалось все меньше и меньше знакомых предметов. Фигуры людей поплыли чернильными пятнами. Они смешивались с серым туманом и растворялись в нем без остатка. Наконец от знакомого интерьера лаборатории не осталось и следа. На смену ему пришел красноватый свет заката. Серость отступала. Вот под моими ногами шевельнулась мягкая трава, потом проступили очертания деревьев и обозначились окружающие холмы.

Я стоял в двух шагах от того места, где мы видели беседующих солдат. Сколько прошло времени? Минут тридцать-сорок? Где же тогда парни?

Я поймал себя на том, что думаю не о совершенном подвиге, а о посторонних, в общем-то, людях. Хотя это было правильно, потому, что имело непосредственное отношение к эксперименту. Если моя теория была верна, то течение времени должно быть равным и в нашем мире, и в мире здешнем. Где же тогда были воины?

— Леон, ты слышишь меня? — ожил приемник голосом Антончика. — Ты на месте? Ты в порядке?

— Все нормально, Гриня, — мой голос предательски дрогнул, но лишь немного.

— Поправь телекамеру, она смотрит куда-то вниз, — попросил Антончик, и я повернул прикрепленную к шлему камеру чуть вверх.

— Так лучше, — мгновенно отреагировал Гриня. — Мы решили пустить по твоим следам еще и «глаз», чтобы удостовериться, что ты там побывал.

— Я что-то не пойму, где солдаты? — не обращая внимания на его слова, сказал я.

— Да бог с ними. Тебе что, больше заняться нечем?

— А мы туда попали?

— Ах, вот ты о чем! Туда — не туда, какая разница?

— Принципиальная, Гриня, — я оглянулся, выискивая знакомые деревья или что-то еще из виденного прежде, — нам не нужна дорога в неизвестность.

— Это верно, только…

Вдруг голос Антончика исчез, и его сменили помехи. Мне такое развитие событий не понравилось. Перебои со связью всегда являются первым признаком надвигающихся неприятностей. Я замер, прислушиваясь к эфиру, но он угрюмо молчал. Спустя несколько минут я уже не мог думать ни о чем другом. Тишина поднимала со дна сознания мутный осадок паники. Навязчивая мысль о возможной проблеме с возвращением заставила мои пальцы нащупать на запястье кнопку экстренного запуска программы номер три — возвращения без команды с главного пульта. Я не знал, что случилось там, в лаборатории, но пообещал себе, что, когда вернусь, им придется выслушать немало «приятных» слов.

Все сомнения улетучились в один миг, когда над моей головой промелькнула огромная черная тень. Я задрал голову, насколько позволял скафандр, и обмер. Прямо передо мной снижался сверкающий антрацитовой обшивкой, обтекаемый и немного вычурный летательный аппарат. Мне почему-то подумалось, что это и есть пресловутый космический штурмовик. Школа капитана Дремова, или я пытался выдать желаемое за действительное?