Бессмертие наемника - Вячеслав Шалыгин

Корабль мягко качнулся на опорных штангах, и почти тотчас в его борту открылся овальный люк. Оттуда выпрыгнули несколько человек в синих костюмах, с импульсными винтовками и в глубоких шлемах с затемненными лицевыми щитками. Направились незнакомцы, как и следовало ожидать, непосредственно ко мне. Черт возьми! Я уже даже не пытался взять в кавычки такое невероятное предположение, как «импульсные винтовки»! Хотя что еще могло оказаться в руках солдат будущего? К тому же будущего, настолько знакомого мне по рассказам Дремова…

— Двигаться не надо, — подсказал мне первый из подошедших солдат по-русски, но с каким-то мягким акцентом. — Покажите руки…

Я послушно вытянул вперед обе руки ладонями вверх. В перчатках они выглядели несуразно большими. Воин удовлетворенно кивнул и набросил на мои ладони какой-то полупрозрачный «шарфик». Невесомая ткань крепко обхватила запястья, и спустя секунду я оказался закованным в прозрачные, но прочные наручники.

— Шествуйте с нами, — предложил все тот же воин и указал на корабль.

Я замешкался. Кнопка возврата была мной нажата еще до приземления штурмовика, однако никаких изменений не произошло. Я почувствовал следующую за паникой волну отчаяния.

По моей сугубо личной теории, именно импульс отчаяния является движителем событий, зачастую абсолютно объективных, то есть никоим образом не зависящих от желания человека, этот импульс продуцирующего. В такой ситуации не вскрываются внутренние резервы организма или дремлющие умственные способности — ничего подобного. Просто включается нечто заложенное в программе Судьбы. Или не включается, а искрит и замыкает, как плохой контакт, когда Судьба махнула на подопечного рукой и предоставила событиям полную свободу развиваться от плохого к худшему. В последний вариант я верить отказывался. Не может быть, чтобы такой исключительный субъект, как я, вдруг оказался не востребован ходом мировой истории! Или в этом кошмарном течении событий и заключается моя вселенская миссия?

Сильный толчок в спину убедил меня отказаться от самолюбования, и я неохотно сделал первый шаг в направлении корабля. Свой первый шаг к постоянно ускользающей истине…

Дальнейшие события развивались со скоростью летящей пули. Из штурмовика через широкий люк выпрыгнуло не меньше сотни отлично экипированных и вооруженных солдат в черных шапочках-масках, которые, впрочем, очень скоро сменились глубокими шлемами. Когда солдаты образовали вокруг космолета кольцо и залегли, из люка выдвинулась аппарель, по которой начали выезжать небольшие машины. Выскользнув из чрева штурмовика, они абсолютно свободно зависали в полуметре от нетронутой травы на каких-то невидимых «подушках». Несколько солдат вползли на ближайший холм, где и оставались на протяжении всего времени выгрузки, пристально разглядывая окрестности..

Оставшийся на земле десант бодро расселся по машинам, и вскоре вся группа, выслав вперед и на фланги по машине боевого охранения, двинулась к югу.

Мои конвоиры немного сбавили шаг, и, когда мы добрались до корабля, десантники успели отъехать на довольно приличное расстояние.

— Кино и немцы, — вдруг снова ожил приемник голосом Антончика.

— Это учения или все по-настоящему, как думаешь? — спросил я, провожая десант долгим взглядом.

— Не знаю, я же не видел начала. Что там у тебя происходит? Что со связью?

— Это я хотел спросить у тебя…

Конвоиры вдруг замерли и, мгновенно оценив ситуацию, грубо вырвали из креплений установленный на моем шлеме передатчик. После этого один из них отстегнул сам шлем и небрежно забросил его в траву. Я вздохнул и, поперхнувшись острым запахом незнакомого разнотравья, шагнул на пандус корабля. Последнее, что я увидел, прежде чем войти в штурмовик, был десяток огромных летательных аппаратов. В сгущающихся сумерках их гигантские туши казались серыми валунами, медленно падающими на землю с целью наказания любых подворачивающихся грешников. Я невольно оказался в эпицентре практически бесшумной высадки неизвестного десанта.

Пандус поднялся, и, шагнув вперед, я с непривычки ударился обо что-то головой. Глаза долго привыкали к царящему вокруг полумраку, однако им на помощь пришел поток света из люка, раскрывшегося в дальней от меня стене.

— Показывайте, — потребовал входящий в грузовой трюм высокий темноволосый офицер.

— Вот, господин майор. Наверное, шпион…

— Этот клоун? — Офицер нагнулся, приблизив ко мне свое лицо. — Ни оружия, ни документов, ни знаков различия… Да это просто бродяга, сержант!

— Но на нем форма, — возразил сержант. — К тому же на этой планете нет аборигенов, перед началом учений мы все проверили…

Угораздило же нашу материальную группу закупить гермокостюмы точь-в-точь как у военных летчиков.

— В Поднебесной модно носить униформу последние четыреста лет, — в голосе майора засквозило недовольство. — А насчет аборигенов наша разведка могла и ошибиться, слишком здесь уютно для необитаемого мира. Особенно если учесть перенаселенность прочих планет Галактики.

— Господин майор, — снова возразил солдат, поворачивая меня так, чтобы на лицо падало побольше света, — это не желтолицый. Это эллин…

Майор несколько секунд разглядывал меня более пристально, чем прежде, и наконец приказал:

— В изолятор его.

Когда за моей спиной сомкнулись двери небольшой полутемной комнатки, я был подавлен, раздражен и почти обрадовался очередному приступу связи с моим любезным капитаном. Единственное, чего мне не хватало, — обратной связи, как это бывало раньше. События развивались таким образом, что моя жизнь становилась даже интереснее похождений Дремова, и мне чертовски хотелось это с ним обсудить. Но видение было по-прежнему киношным, и ни на какие призывы к диалогу капитан не откликался. Возможно, мыслеусилитель прокручивал запись или были какие-то другие причины — я не знал и поэтому только смотрел, слушал и надеялся…

— Теперь мне кое-что понятно, — выслушав рассказ Дремова, сказал полковник. — Остается уточнить степень вашего участия в последних событиях. Какое отношение имеет исчезнувшая в скользких объятиях андроидов группа лазутчиков к электротехнической лаборатории нашего Управления?

— Никакого, — Дремов задумался. — А что там произошло?

— Вчера вечером они перестали отвечать на звонки. — Васильев больше не хмурился, и тон беседы стал более дружественным. — Внутренние видеокамеры не работают. Двери заблокированы. Сейчас над ними трудятся саперы.

— Взрывают?! — В вопросе Дремова не было насмешки, только удивление.

— Пока нет, но…

— Мне надо срочно посмотреть на все собственными глазами!