Позови ее по имени - Галина Владимировна Романова

Ее руки тряслись, когда она пыталась накапать сердечных капель в стакан. Это была уже третья порция, если что! Но от вызова скорой Клавдия Ивановна категорически отказалась.

– Увезут, и все! Назад я уже не вернусь, не выкарабкаюсь! А с тобой тогда что? – причитала она слабым голосом. – Нет, я сейчас… Сейчас оклемаюсь…

Но лучше ей не становилось.

Как только за их соседом закрылась дверь, так бабка и завыла. А все потому, что Маша отказалась говорить с ним откровенно.

– Я не стану ничего говорить, – выдала она, справившись с первым потрясением. – Ты никто вообще! Не полицейский, не адвокат. Я не буду с тобой говорить. Все. Уходи!

Олег топтался вокруг табуретки, на которой она застыла. Что-то лопотал и лопотал. Сначала о долге! Бред вообще!

Она лично никому ничего не должна. Один раз помогла, и что из этого теперь вышло?! Бабка того и гляди в ящик сыграет. А она этого совсем не хотела. Она ее даже любила. Да, да, она ее раздражала своей старческой бестолковостью, но все старики такие. Бывают даже хуже. И у нее не было в планах оставаться одной именно сейчас! Она хотела, чтобы все было как раньше.

– Машка, присядь, дочка, – взмолилась бабка слабеющим с каждой минутой голосом. – Присядь…

Маша послушно опустилась на край ее кровати. Взяла в руку ее морщинистую ладонь. Поразилась, какая она сухонькая и слабая. В глазах защипало.

– Тебе надо рассказать все ему. Если не ему, то Даше.

– Вот еще! – фыркнула Маша и попыталась вырвать руку, но бабка неожиданно вцепилась достаточно крепко. – Ба, отстань!

– Нет. Не отстану. Ты ведь ни в чем не виновата, Машка. Просто хотела помочь. А разве это потом кому докажешь?

– Когда потом, ба?

Маша опустила глаза на свои ноги. Старые тапки.

Чертовы старые тапки, наследившие там, где не положено. Теперь вот расхлебывай как хочешь!

– Когда меня не станет, все откроется. Защиты у тебя не будет. Все на тебя повесят. Все грехи! Даша помогать тебе не захочет, потому что ты не помогла ей найти убийцу ее матери. Олег не станет тебе помогать, потому что его брату не помогла. Его ведь чуть не посадили из-за этой девчонки, которую убили. Машка… Помоги ты им, а то ведь умру в тревоге. А так нельзя. Помоги…

На последних словах бабка так страшно захрипела, что Маша не выдержала и побежала к соседям.

Она не подозревала, что, как только выскочила на лестничную клетку и принялась звонить в соседнюю дверь, Клавдия Ивановна набрала полную грудь воздуха, откашлялась и, удовлетворенно улыбнувшись, произнесла:

– Так-то оно лучше будет, внученька. Иногда и подыграть надо. Да…

В ее комнату они вошли меньше чем через минуту.

Все трое вошли: Маша, Олег и его вихлястый брат Гриша.

Что за манера такая, скажите, пожалуйста, носить хвост, как у девки? Сначала хвост, потом юбку. Тьфу!

– Вот она, – произнесла Маша через силу, губы ее плясали. – Она того… Умирать собралась типа!

– Разберемся, – проговорил Олег, заметив, как Клавдия Ивановна осторожно ему подмигнула. – Выйдите все!

– Сынок, ты уж возьми над ней шефство, а! Глупая она, малолетка. Помоги ей.

– Помогу. С вами-то что? – Он осторожно взял ее за запястье и нащупал пульс. – Может, в больницу?

– Что я там забыла? – хмыкнула она. – Все со мной хорошо. Это я нарочно Машку пугала. Чтобы мозги на место ей вставить. А то, вишь, друга она выдавать не хочет. Идиотка малахольная!

– Пульс в норме, – подтвердил Олег. – Вы тут отдыхайте. Поспите. А мы на кухне поговорим. Не возражаете?

– Для того и помирающей прикинулась, сынок. Чтобы разговор-то уже состоялся. Да… И Даше. Даше надо непременно сообщить обо всем, что узнаете.

– Будет сделано, – кивнул Олег.

Вышел из ее спальни, закрыл дверь. Сложил обе ладони у щеки и прикрыл глаза, показывая Маше и Гришке, что старая женщина уснула.

– С ней точно все норм? – Маша глянула через его плечо на дверь спальни. – Не врешь?

– Нет. К тому же ты ее так накачала сердечными каплями, что у нее пульс сейчас ровнее, чем у меня. Ну что? Идем в кухню? Поговорим?

– Идем.

Маша оглядела себя и спохватилась. Она же в тонкой пижаме на голое тело. Шортики, майка.

Стало неуютно. Еще пару дней назад она бы не стала париться из-за того, что на ее свободно гуляющую без лифчика грудь будут смотреть мужчины. А сейчас вдруг сделалось неловко.

Она забежала в свою комнату. Достала толстый длинный халат и надела его поверх пижамы.

– Я готова, – проговорила она, усаживаясь на табуретку в центре кухни. – Спрашивайте. Все расскажу…

Олег сел на табурет напротив Маши. Гриша предпочел стоять у стены. Он – честно – в затею не верил. Он смирился.

– Пусть будет как будет, – проворчал он, когда Олег затребовал его присутствия в соседней квартире. – Копы от меня отстали. А искать черную кошку в темной комнате не по мне.

– И тебе совершенно безразлично, кто убил твою тетку? Тебя не волнует, что убийца до сих пор на свободе и может убить еще кого-нибудь? И эта девушка Инга… Она…

– Что она? – поинтересовался Гриша, неохотно приподнимая голову с дивана.

– Она же была твоей знакомой.

– Вот именно! За что чуть не пострадал! – фыркнул Гриша зло. – Она жила нехорошей, неправильной жизнью. И я…

– И ты тоже, брат, – перебил его Олег. – Ты тоже так жил в ее возрасте. Да и сейчас продолжаешь.

Этот аргумент, как ни странно, на Гришу подействовал. И он пошел с ним в квартиру Ильиновых. Но в затею совершенно не верил. И вид у него сейчас был такой, словно его искупали в специальном растворе, замешанном на скепсисе. Особенно не верил он в способности Олега.

– Сыщик тоже еще нашелся! – фыркал он ему в спину, когда дверь запирал на ключ.

– Маша, давай начнем с августа. – Олег сложил домиком ладони. Упер пальцы в подбородок. – Вопрос первый: чьи следы затерла твоя бабушка, когда обнаружила убитой свою подругу Нину?

Маша нервно втянула в себя воздух, глянула на братьев исподлобья.

– Это тебе бабка сама рассказала? – усомнилась она.

– Почти, – не стал ей врать Олег. – Про затертый след мне рассказала Даша, и следователь говорил и даже фото с места преступления показывал. Когда твоя бабушка на днях зашла к нам, она с испугом посмотрела именно на то место, где был затертый след. Не где лежало тело убитой, а на место, где был затерт след. А потом она предприняла попытку снять свою обувь, что было продиктовано инстинктом. Я и сделал вывод.

– Умный какой, – скривилась Маша и покачала головой. – Но ты, конечно же, понимаешь, что это за уши притянуто, так?