Позови ее по имени - Галина Владимировна Романова

– Как он выглядел? Сможешь опознать?

– Ну да. А чего сложного? Я же его не раз видел. Не всегда лицом к лицу, но узнаю.

– Хорошо… Это чуть позже. Что за сумка? Большая, маленькая? На каком этаже встретились? Он вышел из подъезда или…

– Не выходил, – перебил ее Сахаров, изумленно вытаращившись. – Да, точно. Дверь где-то внизу хлопнула, но не подъездная. Я сначала подумал, что он где-то наверху живет, тоже не дождался лифта. И пошел пешком. А сейчас вот прямо вспомнил: мужик-то не выходил!

Он подробно описал размеры сумки. С сожалением прищелкнул языком, подтвердив, что следов крови на мужчине, который попался ему на лестнице, не было.

– Это совершенно точно. Одежда была чистая. Я бы отвлекся на пятна крови. Сам потом вляпался. Простите!

Даша решила сделать перерыв в допросе, чтобы переговорить с коллегами. И наведаться к ребятам, которые прогоняли через базу данные на Филиппова и его мать. Она хотела существенно сократить им круг поисков. Кажется, наметился прорыв.

– Надо пообедать. Вы как, не против? – предложил Зайцев, отправив конвойного отвести Сахарова в камеру.

Там как раз приступили к раздаче пищи.

Все согласно кивнули, хотя Даша сомневалась, что кусок полезет в горло. Но неожиданно за компанию съела тарелку рыбного супа, салат и блинчики с яблоком.

Зайцев одобрительно улыбнулся, оглядев ее пустые тарелки.

– Ну что, майор, продолжим? – спросил Зайцев, когда они вышли из кафе напротив отдела.

Володя Скачков ушел вперед. Они остались на ступеньках одни. И все чего-то медлили, не шли следом за капитаном к отделу.

Погода стояла безветренная, пасмурная. Все как-то странно стихло, как перед бурей. И ей вдруг захотелось растормошить эту хмурую тишину.

И она, повернув к нему голову, спросила с легкой улыбкой:

– Продолжим что?

И полковник неожиданно растерялся так, что на смуглое лицо выползли два красных пятна. И он, не раздумывая, ответил:

– Да все! Если ты не против.

– А как же Лена? – выскочило у нее само собой. Даша смутилась, отвернулась, буркнула: – Прости.

– Тебе не за что извиняться, Дашка, – проговорил Иван тем – прежним голосом, которым всегда говорил ей о любви. – Это я страшно перед тобой виноват. Не знаю, заслужу ли прощения! Простишь?

– А как же Лена? – повторила она вопрос.

О прощении говорить сейчас не было сил. Слишком много обид накопилось. Прощать ведь надо было так, чтобы потом без упреков, без воспоминаний. Простила и забыла. Сможет ли она так?

Ответа не было. Пока не было.

– А с Леной мы разводимся, товарищ майор. Она уже подала документы. А я поставил руководство в известность. И я… Я уже неделю один живу. Она ушла. И я теперь могу любить тебя, майор, без оглядки. Как-то так. Ладно. Об этом еще будет время поговорить. А сейчас – что? Пойдем поработаем?

После перерыва на обед и пятнадцатиминутного сна Гена почувствовал себя немного лучше. Ему позволили позвонить родителям.

Он перебил истерично вскрикивающую мать и внятно проговорил:

– Произошло недоразумение. В полиции не дураки, мам. Они со всем разберутся. Я перед законом чист.

Конвойный, сопровождавший его сегодня повсюду, выразительно хмыкнул. Счел ли его утверждение пафосным или лживым, Гене было неважно.

– Вам с отцом надо найти мне хорошего адвоката. Слушай меня внимательно. – Мать затихла, и он продиктовал номер телефона. – Это один мой хороший знакомый. Он знает, к кому надо обратиться. Возможно, эта мера преждевременная, но… Позвоните.

Трубку взял отец и непривычно слабым голосом спросил:

– Гена, сынок, в чем тебя обвиняют?

– Я толком не понял, – соврал он. – Но с одним делом они уже разобрались. И подозрения с меня сняты. Я так думаю. Сейчас предстоит еще один разговор. Я думаю, все будет хорошо. Но адвоката найдите.

– Зачем адвокат, если ты уверен в своей невиновности, Гена? – Голос отца странно треснул.

– Затем, папа, что в моей невиновности должна быть уверена и полиция. Все. Пока.

Он отдал трубку конвойному и пошел впереди него по коридору к распахнутой двери допросной комнаты.

Все происходящее, как ни странно, не казалось ему кошмаром. Все, что происходило, было закономерным. Он сам виноват.

Ему не надо было связываться с Ингой – она была неправильной, она была опасной. Не надо было идти у нее на поводу. Прикрывать перед отцом, помогать ей – прогуливать школу, доставать для нее таблетки. Не надо было таскать сговорчивых девчонок на площадку четвертого этажа соседнего подъезда. Разве у него была такая острая нужда в быстром сексе? Нет, тысячу раз нет. Глупое желание постоянно нравиться сыграло с ним плохую шутку. Девушки обожали его загадочность, способность быть ласковым. Они ему не отказывали почти никогда.

– Ну что, Сахаров, продолжим?

Женщина-майор с потрясающей фигурой и очень симпатичным лицом посмотрела на него совершенно иначе. Как-то мягче, что ли, человечнее.

Может быть, сведения, которые он им сообщил, оказались очень важны?

– Продолжим. – Он потер руку об руку, с него, слава богу, сняли браслеты.

– Вам надо взглянуть на эти вот фотографии. – Майор достала из папки несколько цветных снимков, разложила на столе. – Кого-то узнаете?

Ему понадобилось меньше десяти секунд, чтобы узнать.

– Он, – ткнул он пальцем в фотографию темноволосого мужчины со взглядом исподлобья.

– Смотрите внимательнее, – приказала майор и бросила быстрый взгляд на видеокамеру в углу под потолком. – Ошибки быть не должно.

– Я совершенно точно уверен, что тогда со мной на лестнице встретился этот мужик. С сумкой. И он из подъезда не вышел. Значит, зашел в какую-то квартиру на втором или на первом этаже.

– Почему так думаете? – Она сгребла фотографии, сложила стопкой, снова сунула в папку.

– Потому что встретились мы с ним ниже лестничной клетки третьего этажа. Он где-то там живет: либо на втором, либо на первом.

– Вы в этом уверены?

– Да, черт возьми! – разозлился он. И тут же спохватился: – Извините… Он всегда входил в этот подъезд с пакетами. Встретился со мной ниже третьего этажа. Из подъезда не вышел. А дверь какой-то квартиры хлопнула. Какие еще могут быть выводы?

– Хорошо… Протокол подпишете с этими показаниями?

– Сто процентов!

– Хорошо, – повторила она снова, отодвинула папку в сторону, склонила голову набок и выстрелила совершенно неожиданным вопросом: – Когда вы в последний раз видели Ингу Самохину?

Упс-с! Он даже подготовиться не успел. Не успел переключиться. Мысли заметались. Гена запаниковал.