Вальс ведьмы - Белен Мартинес

ладони. Я подняла Кольцо Крови ближе и вонзила острый изумруд в самый центр. Когда появились две багровые капли, я поднесла кольцо ближе к своей коже.

– Я могу… я могу сделать это сам, – прошептал вдруг Андрей хриплым голосом. – Так тебе будет легче.

На самом деле нет. Я привыкла пускать кровь с тех пор, как поступила в Академию, когда изучала первые заклинания. Меня это беспокоило не больше, чем легкий укол булавкой, он сам это видел, но Андрей оставался неподвижен, близко ко мне, и его глаза не отрывались от меня. Он ждал.

Я судорожно вздохнула и медленно протянула ему руки. Андрей осторожно снял Кольцо Крови с моего указательного пальца и быстро вонзил острый край драгоценного камня в обе мои ладони. Он отвел глаза, когда из них хлынула кровь.

– Нам нужно держаться за руки, – сказала я. Холод, окружавший нас, перестал кусать меня с такой силой. – Чтобы наша кровь смешалась.

Он кивнул и медленно соединил свои руки с моими. Его кожа, как и моя, горела. Наши взгляды были прикованы друг к другу, но я чувствовала кошачьи глаза Тринадцатого, с любопытством наблюдавшие за нами.

– Спасибо, – внезапно пробормотала я. – За то, что помог мне.

Он бросил на меня нервный взгляд, и его пальцы сильнее переплелись с моими.

– Ты делала это раньше? – спросил юноша.

– Много лет назад я пыталась призвать своих родителей, но они так и не пришли.

– И ты думаешь, что на этот раз они действительно появятся? – обеспокоенно спросил он меня.

– Ответят ли духи или нет, зависит от намерения, которое ты выражаешь этим призывом. Возможно, они думали, что мои мотивы были эгоистичными, я не знаю. Они не были особо любящими родителями. На этот раз я хочу, чтобы они пришли за чем-то совершенно другим; я не желаю слов любви или проявлений привязанности. – Глаза Андрея широко раскрылись, а его руки крепче сжали мои. Казалось, он собирался что-то сказать, но я опередила его. Я не нуждалась в утешении. Мне не хотелось вызывать жалость. Если мои родители и появятся, то мне бы хотелось, чтобы они видели меня спокойной и сильной, а не на грани слез. – В любом случае вызывать духов – это обычное дело в нашем мире. Многие малыши делают это, просто чтобы поиграть.

– Вы, дети Черной крови, немного жуткие.

– Это то, что течет по нашим венам, – ответила я, сдерживая смех.

Мы стояли молча, и единственными звуками были дыхание Тринадцатого и потрескивание пламени.

– Готов? – пробормотала я.

Он кивнул и закрыл глаза. Я повторила за Андреем и позволила своему рту наполниться тем заклинанием, которое произносила давным-давно и которое так часто бормотала моя тетя во время спиритических сеансов, в то время как лжемедиум кричала и поднимала руки в воздух.

В моей голове ярко вспыхнули те немногие воспоминания, которые я сохранила о своих родителях.

Я призываю вас, призраки,

Блуждающие по Семи кругам Ада,

Прийти на мой зов,

В этот день, в эту ночь, в это место.

Я глубоко вздохнула, и, когда открыла глаза, Маркус Кейтлер и Сибил Сен-Жермен смотрели на меня.

19

Медиум

Температура резко упала примерно на десять градусов. Огонь, горевший в камине, заметно потускнел, и я едва могла что-либо сделать с этим внезапным холодом, который превратил наше дыхание в маленькие волны тумана. Руки Андрея начали дрожать в прикосновении к моим.

– Кто ты такая, черт возьми? – спросил мужчина. – Как ты смеешь призывать нас?

Он был высоким, хорошо сложенным, с блестящими черными волосами, обрамлявшими большие зеленые глаза. Отец был одет в элегантный темный костюм, и его черты лица, угловатые и жесткие, не имели ничего общего с моими.

Глаза Андрея расширились от голоса отца, и он уже собирался отпустить мои руки, когда увидел две фигуры всего в двух шагах от меня. Это было странно, потому что они казались почти живыми, почти настоящими. Только расплывчатые очертания их тел напоминали, кем они являлись на самом деле.

Моя мать, Сибил Сен-Жермен, нахмурилась и склонила голову, позволив паре рыжих прядей выбиться из ее замысловатой прически, казавшейся теперь старомодной. Ее серые глаза пристально глядели в мои. Это был самый холодный и красивый образ тети Эстер.

Я вздрогнула, но твердо посмотрела на нее в ответ.

– Маркус, – медленно произнесла она. – Думаю, это наша дочь.

Глаза мужчины внезапно расширились, зрачки поглотили часть его зеленой радужной оболочки. Он шагнул вперед, остановившись кончиками туфель в миллиметрах от невидимого круга, очерченного свечами.

– Элиза? – прошептал он.

– Привет, папа, – поздоровалась я. Как бы ни пыталась, я не смогла заставить свой голос звучать четко. – Привет, мама.

Андрей мягко сжал мои руки, словно давая мне легкий толчок к продолжению. Однако глаза Маркуса Кейтлера тотчас уставились на наши соединенные ладони, как будто он тоже мог почувствовать прикосновение.

– Что этот юноша Красной крови здесь делает? – выпалил отец. Он обошел круг свечей и встал ближе к Андрею.

– Здравствуйте, мистер Кейтлер, – ответил он с той жесткой челюстью, которую я так часто видела у него.

– Не смей обращаться ко мне, мальчик, – ответил он, буравя его взглядом.

Я стиснула зубы, и перед глазами вернулись воспоминания о моих родителях, когда они разочарованно наблюдали за мной, пока я играла с куклами, а Кейт заставляла их парить рядом со мной. Как несколько раз мама приходила ко мне в спальню, чтобы поцеловать меня на ночь. Взгляд отца после того, как я сбежала, превратив Шарлотту, мою бывшую подругу Красной крови, в золотую статую.

Да, мои родители были великими представителями Черных кровей. Но это не делало их автоматически прекрасными родителями, уж это мне было известно с самого детства.

– Люблю семейные встречи, – прокомментировал Тринадцатый, появившись в центре. Он безо всякого стеснения бродил среди призраков родителей и проходил сквозь них своим маленьким пушистым телом.

– Это твой Страж? – спросил мой отец, хмуро глядя на Тринадцатого, который стоял в типичной позе, словно собирался удовлетворить свои потребности… на полупрозрачные туфли Маркуса Кейтлера.

Я издала горловой звук и покачала головой. Тринадцатый бросил на меня раздраженный взгляд и отошел немного в сторону, чтобы без стеснения облизнуться. Он был очень осторожен, когда направлял свой зад в сторону моих родителей.

Они проследили за ним взглядом. У матери Стражем была белая кошка, и также кошка была у отца, черная, длинношерстная и блестящая. И хотя Тринадцатый сочетал в себе эти два цвета, он совсем не был похож на них, со всеми