Совсем другая жизнь - Владислав Куликов

Ответов не было, потому что не было сил отвечать честно и откровенно.

Впервые в жизни у него на что-то не хватало сил!

«Так где же и когда я повернул не туда?» — спросил сам себя Гранит.

Наверное, не надо было так старательно заниматься боксом. Не вышел бы тогда на ринг, не было бы беды.

— Да я-то откуда тогда знал? — вслух воскликнул Гранит. И его голос прозвучал как-то жалобно…

Единственное, о чем не жалел, — о помощи Ветрову. Журналист, честно говоря, был не очень-то ему и симпатичен. Но нутром Гранит чуял, что поступает правильно. Хотя и не знал почему.

Может, просто вспомнил училище и расчувствовался. Ностальгия охватила…

Вот оно!

Гранит вдруг понял: был такой момент. Поворотный. Нет, он не был первым поворотом. К тому времени Усс уверенно шел по своему пути. Но тогда у него был еще шанс свернуть.

Жена и сын!

На третьем курсе Гранит женился. Не то чтобы по любви. Но она была хорошей девушкой. К тому же в ГРУ бралн, как слышал Гранит, только женатых.

Гранит вспомнил своего сына, которому сейчас было восемь лет. Услышал словно наяву: парнишка с длинной беззащитной шеей и трогательными ушами-лопушками шепчет тонким голосочком: «Мама, а мы в зоопарк завтра пойдем?» Сердце сжалось, на глаза выкатили слезы…

Он давно не видел сына. Пока Гранит был в плену, жена думала, что муж погиб. У нее кто-то появился. Когда муж вернулся, она радовалась, плакала, искренне хотела вернуть все, как было. Но Гранит не простил. «Не дождалась», — уперто прошептал он, обвиняя ее, и ушел. Навсегда.

Времена были уже новые. За развод не ругали. Карьеру из-за этого не ломали.

Вычеркнуть сына из своей жизни было гораздо труднее, чем жену. Но Гранит и не вычеркивал. Честно платил алименты. Плюс к ним — высылал еще денег. «Жене все равно веры нет, так что, если вернусь, это будет не жизнь, — рассуждал он. — Зато теперь семья не будет мешать службе».

Вот он, тот поворот!

Гранит остро почувствовал, что хочет только одного: вернуться к своей семье. И это будет правильно.

Но это, увы, уже поздно. Прийти сейчас — значило навлечь на семью опасность. Уж Гранит-то точно знал, что террористы, если очень захотят, могут достать и в России. Втроем прятаться гораздо сложнее. Прийти сейчас — значило испортить жизнь еще и двум близким людям.

По это мелочи.

Зато теперь Гранит точно знал, как поступить!

Он пришел на работу и передал Дровосеку все деньги, что накопил.

— Ты скоро едешь в отпуск, передай их, пожалуйста, моим родным, — попросил Гранит.

— Хорошо, — ответил Игнатьев и как-то странно посмотрел на Усса.

Можно было не сомневаться, что Дровосек передаст деньги, что бы ни случилось с Гранитом. А странный взгляд говорил о том, что он точно знает, что должно случиться с Гранитом в ближайшее время. Но не говорит.

Да это было и не нужно.

Гранит прекрасно все понял. И пошел домой пешком, чтобы облегчить труд тому, кто будет подводить итог его жизни.

Позади себя он услышал торопливые шаги и догадался: это он. Гранит развернулся и посмотрел в лицо тому, кто собирался стрелять ему в затылок. Это был молодой черноволосый парень-таджик, державший в вытянутой руке пистолет. Дуло смотрело Граниту в лоб.

Невероятно, но ему вдруг полегчало. Будто камень с души свалился! Гранит улыбнулся и широко расставил руки в стороны, показывая убийце, что не собирается защищаться…

За те доли секунды, пока пуля летела от дула к его голове, перед глазами Гранита пронеслась вся жизнь. Но не его, а сына. Вот маленький мальчик вырастает, тонкая шея крепнет, длинные волосы закрывают уши-лопушки.

Те деньги, что передал Дровосек, жена отложила на обучение. Юноша закончил престижный и дорогой университет. Женился на красавице сироте. Стал создавать дома. Творить новые формы. Заработал престиж и признание. Стал богат, знаменит. Но главное — он стал отцом двух сыновей и дочки. Жена окружила мужа и детей любовью и заботой.

Не все было гладко в жизни сына, но все — хорошо. Очень хорошо.

Вот такое будущее увидел Гранит. Он вдруг понял, что своей смертью снял родовое проклятие семьи и впервые свернул в правильном, пусть и коротком, направлении.

Было ли это правдой или просто каким-то помутнением сознания — уже не важно. В тот миг, что пуля пробивала лобовую кость и разрывала его мозги, Гранит был абсолютно счастлив!

Всего лишь миг… Но разве этого мало? Настоящее счастье, оно ведь и есть — мгновение…

* * *

«Упс, — подумал Неизвестный. — Я не Гранит. По крайней мере, это единственное, что я могу сказать точно».

* * *

— Знаешь времени сколько? — спросил Юрий, пропуская Андрея с Антониной в квартиру.

— Уже утро, — бойко ответил Ветров, — бог давно подает…

— Очень остроумно, — недовольно пробурчал хозяин.

Пока он на ходу просыпался, Андрей обрисовал ситуацию.

— А-а, — протянул Юрий, почесывая живот, — сочувствую.

Одет он был по-домашнему, но находился в том дремотном состоянии, когда тебе все равно, что о тебе подумают. Лишь бы не тормошили.

— Это твоя возлюбленная? — Юрий хмуро уставился на Антонину. — Одобряю.

Позевывая, он взял видеокассету и документы.

— Мои друзья приезжают завтра. — Он небрежно бросил «компромат» на диван. — Впарим им эту херню, и все будет нормально, а-ах… — Он сладко зевнул и потянулся… — А вам надо спрятаться.

— Куда?

Юрий достал из пыльного шкафа ключ, что был завален бумагами…

— Вот сюда. Это квартира моего друга. Его сейчас нет. Поживете там. Это недалеко.

Во временном доме проспали почти сутки. Затем Ветров встал и поехал на работу («Что там со мной может случиться?»). Когда шеф увидел, что сделали с его «лимузином» (они все-таки договорились, что шеф не будет продавать машину, просто одолжит на время), то пришел в ярость. Пытаясь все объяснить, Андрей рассказал по порядку, как было дело. Шеф только покачал головой, сожалея о машине.

— Какого хрена ты вообще туда полез, — расстроенно вымолвил он. — Что мне сейчас делать? Сдалась тебе эта баба! Только машину зря угробил…

— Я люблю ее и собираюсь на ней жениться, — твердо произнес Ветров.

— На машине?

— Нет. На Антонине…

— Это еще хуже…

Другого ответа Андрей и не ожидал. Шеф любил женский пол, но был убежденным холостяком (может быть, потому, что очень хорошо знал женщин).

— Я женился три раза, — сообщил редактор, — и всегда жалел. Хочешь повторить мой опыт?