Совсем другая жизнь - Владислав Куликов

Ветров промолчал.

— Ты, видимо, одурел от безделья, вот и хочешь жениться. — С этими словами редактор буквально завалил Андрея заданиями.

К вечеру все разошлись, Ветров же остался сидеть за столом. У него был принцип: пока не сделаешь, не уходишь.

На десерт он оставил самое легкое: обработать оперативные ежедневные обзоры. Составить в номер сводку происшествий.

Первый лист — ничего особенного, второй — тоже. Информация старая. Андрей порылся в бумагах и нашел сегодняшний обзор. Вот здесь было что-то интересное.

В первом сообщении говорилось, что из проезжавшей машины был обстрелян российский патруль. Ответным огнем нападавшие были уничтожены.

Событие, загнанное в три строчки на желтоватой бумаге, потеряло свой блеск. В нем уже не чувствовалось дурмана опасности, круто замешанного на бешеной скорости и выплесках адреналина. Андрею даже не верилось, что он был участником этого.

Затем Ветров взял обзор радиопередач, который готовила миссия ООН. Таджикское бюро «Свободы» сообщало, что вчера в Афганистане попала под удар своей авиации группа спецназа российских погранвойск. Из двадцати человек погибло девять, восемь ранены. «Откуда у них такая информация?» — удивился Андрей. К сводке было почему-то прикреплено заявление командования миротворческих сил. Ветров прочитал его и замер, раскрыв рот. В заявлении говорилось: «…в Душанбе произошел очередной террористический акт, направленный на дестабилизацию обстановки в Таджикистане. От рук убийц погиб офицер штаба КМС Гранит Усс. Террористы жестоко просчитались, рассчитывая запугать российских военнослужащих, выступающих гарантом стабильности в Таджикистане и направляющих все силы на мирное урегулирование межтаджикского конфликта. Командование Коллективных миротворческих сил осуждает террористический акт. Обещает, что приложит все силы для того, чтобы убийцы были наказаны…»

…Сумерки сгущались. Андрей торопливо закончил дела и вышел. В воротах батальона его остановило дурное предчувствие. Он доверял интуиции и попытался догадаться, о чем она предупреждала?

«Антонина сейчас мне изменяет? В той квартире ждет засада? — Ветров мысленно перебирал варианты. — Юрий не смог продать пленки?» Он отмел вариант с изменой. Засада? Может быть, может быть… Но пусть лучше засада, чем неудача у Юрия…

«А что, если мою квартиру ограбили или собираются ограбить?» — вдруг пришла мысль. Андрей решил сходить домой и перепрятать доллары. Однако по мере приближения к району, где он снимал квартиру, дурное предчувствие нарастало. «Значит, не ошибся», — думал он.

Было уже совсем темно. Стараясь быть осторожным, Ветров внимательно осматривался и в каждом случайном прохожем видел врага. Но это были простые люди. А настоящие убийцы ждали в подъезде.

Он остро почувствовал их присутствие всей кожей и выхватил пистолет за несколько мгновений до того, как в темноте сверкнули выстрелы. Грудь обожгло. Андрей отлетел назад и ударился о стену. Сползая вниз, он вскинул руку и, не целясь, выстрелил. Кто-то вскрикнул. Но Ветров уже ничего не понимал, продолжая автоматически стрелять в темноту. Веки наливались свинцовой тяжестью, а в душу возвращалось утраченное спокойствие. Хотелось закрыть глаза и уснуть навсегда…

Было так легко и приятно, словно это и не смерть вовсе, а просто клонит в долгожданный сон после долгой и тяжелой прогулки…

* * *

«Да что ж вы как мухи мрете? — возмущенно подумал Неизвестный. — Я даже привыкнуть не успеваю».

«Странно, если Ветров из Таджикистана убит, то кто работает в «Советском труде»? — размышлял днем человек, — Может, тезка? Господи, как же я устал от этих снов! Уж лучше совсем ничего не помнить, чем помнить так!»

Ткань жизни капитана Филина полностью восстановилась только через несколько дней в пограничном госпитале в Душанбе. Он вспомнил, кто он, где он и что же, собственно говоря, произошло.

Слава богу, что ошибку быстро обнаружили. Пилоты, севшие в другом кишлаке, нарвались на абреков и еле унесли ноги. Тогда-то и догадались повнимательней перечитать боевые задания…

Из двадцати человек только трое отделались легкими контузиями и не получили даже царапин. Это… Бес, Бука и Бемс… Раны Филина, впрочем, тоже не были тяжелыми. Он это чувствовал… по запаху.

Дело в том, что природа, одарив его в одном, обделила в другом: в осязании. Кожа Константина совершенно ничего не чувствовала. Поэтому он не знал, что такое боль от царапины пли ожога. Точнее, знал, но… по запаху. Что-то менялось в родной ауре. Царапины добавляли капельку свежей мертвечины, порезы пахли загустелой кровью. От ожогов поднимался противный дух паленой курицы. Боль врывалась к нему через нос. Брала за горло и душила.

Опарин зашел в палату с авоськой, в которой лежали яблоки и свернутые в рулон газеты. Филину почему-то это напомнило мультфильм «Ну, погоди!», когда заяц приходит в гости к волку. Хотя в данном случае подобные ассоциации вряд ли были уместны…

— Не надоело прохлаждаться? — особист улыбнулся. — Завязывай симулировать, надо делом заниматься.

— А что, ты сам уже не справляешься? — так же шутливо ответил Константин.

— Где же мне без тебя. — Опарин оглядел палату. — Тоскливо тут.

— Да уж.

— Ты про Ветрова слышал?

— Что?

— Подстрелили его. — Опарин сел на койку.

— Как? — спросил Филин, в душе удивляясь: кому Ветров понадобился? Безобидный человек, балабол правда, так все журналисты такие…

— Обычно, — спокойно ответил особист, — пух, и все.

— Совсем? То есть насмерть?

— Нет, ранили.

* * *

«Жив!» — Неизвестный облегченно вздохнул.

* * *

— Тяжело, правда, — продолжал Опарин. — Его сосед спас, прапорщик с базы хищения. Услышал выстрелы, выбежал в коридор, увидел раненого писаку и позвонил в госпиталь. Сюда то есть. Здесь Ветрова прооперировали и отправили в Голицыно…

В Подмосковном Голицыне был главный клинический госпиталь ФПС.

— Честно говоря, повезло парню, — сказал особист, — его ждали в подъезде два абрека. Но чижи какие-то. Не смогли толком человека завалить. Ветров успел достать пушку и отстрелялся. Одного даже ранил.

— А кому он помешал?

— О, это отдельная история. Он нас всех сделал. — Особист достал из кармана рубашки пачку фотографий и подал разведчику. Там был изображен генерал Мазуров в компании с офицерами-миротворцами.

— Это нашли после покушения на квартире Ветрова, в тайнике, — произнес Опарин. — Судя по всему, у него было еще что-то, но это он либо лучше спрятал, либо уже передал кому-то.

— Ерунда, — Филин небрежно бросил фотографии на одеяло, — зачем это прятать. Это что, компромат?