Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

Следует заметить, что тогдашние германцы стояли на более низкой ступени развития, чем тогдашние галлы. Так, в землях германцев не было еще, в отличие от Галлии, дорог, достойных этого названия (а не просто направлений), и городов в собственном смысле слова (как центров торговли, ремесел, промышленности), а только «грады»-«бурги» (укрепленные ставки родоплеменных и военных вождей). В то же время германцы не только не уступали галлам в воинственности, но и превосходили их в этом отношении, чем и объясняется приглашение германцев — так сказать, «бойцов по жизни» — в качестве военных союзников одними галлами против других галлов в Галлию (аналогичным образом впоследствии ромеи-«византийцы», да и русские князья нередко приглашали к себе на военную службу варяжские дружины северных германцев-скандинавов).

Традиционными соперниками и противниками секванов в Галлии были эдуи — другая кельтская народность, находившаяся в союзнических отношениях с Римской державой.

Вражда и, соответственно, ожесточенная борьба между секванами и эдуями расколола надвое всю Галлию.

И каждое из галльских племен, в той или иной мере, участвовало в этой борьбе — либо на стороне эдуев, либо на стороне секванов. Таким образом, Гай Юлий с самого начала своей галльской миссии оказался в самом центре военно-политического конфликта между кельтскими народами. Что весьма способствовало успеху его миссии. Дивиде эт импера!

Голова кельтского воина в шлеме

Подозрительные и недоверчивые секваны, под влиянием своего германского союзника Ариовиста, отказались пропустить через свою территорию гельветских «вооруженных мигрантов». Что, в общем-то, вполне понятно. Из трехсоттысячной маршевой колонны гельветских переселенцев чуть ли не две трети составляли опытные воины, испытанные в многочисленных походах и боях. Гельветам, с поистине фаталистической решимостью разрушившим за собою все мосты, сжегшим свои города и селения, опустошившим покинутые ими земли, не было пути назад. Получив отказ от галлов, союзных германцам Ариовиста, они надеялись теперь получить разрешение на проход через галльские области, союзные Риму. Однако галльские союзники римлян, не желая брать на себя ответственность, переадресовали просьбу гельветов римскому проконсулу, как высшему арбитру.

Гельветы «со товарищи» облюбовали себе под новую область расселения богатые и плодородные земли племени сантонов в юго-восточной Галлии. Но, чтобы попасть туда, им предстояло пройти через римскую Заальпийскую Галлию. Сложившаяся ситуация представлялась «потомку Венеры» довольно-таки критической. Ибо Цезарь мог противопоставить многочисленному «народу-войску» отчаявшихся, готовых победить или умереть гельветов «и иже с ними» всего лишь один-единственный полносоставный легион, поскольку главные силы находившейся под его командованием армии все еще пребывали на зимних квартирах в Аквилее на Адриатике. Путь, которым решило идти племя гельветов, был довольно легко проходимым, без перевалов, лощин и лесистых долин, используя которые, проконсул мог бы попытаться остановить, задержать или хотя бы затруднить продвижение гельветских мигрантов. К тому же в Генаве (нынешней Женеве) через Родан — реку, по которой проходила граница контролируемой Римом территории — был, как нарочно, переброшен прочный мост.

Проконсул обеих Галлий, внимательно и благосклонно выслушав присланных к нему гельветами переговорщиков, испросил себе время на размышление. Правда, не для того, чтобы действительно поразмыслить над их просьбой, а для того, чтобы спешно принять оборонительные меры. Он распорядился немедленно разрушить мост через Родан и приказал воинам своего единственного легиона возвести на протяжении тридцати километров — от устья полноводного Родана до отрогов горного хребта Юры, отделявшего гельветские земли от секванских, — фортификационные сооружения (ров и вал), позволявшие ему даже с наличными силами контролировать оказавшийся под угрозой участок римской государственной границы. В строительстве подобных укреплений римские легионеры, привычные к лопате и кирке не менее, чем к гладию и пилуму, были подлинными мастерами своего дела.

Когда гельветы все-таки попытались под покровом ночи переправиться через реку на паромах из наскоро сколоченных попарно лодок и плотах, они наткнулись на римскую оборонительную линию и были вынуждены отступить под градом пилумов, пущенных в них воинами Десятого легиона. Выстроенная Цезарем линия обороны оказалась очень даже эффективной.

Изрядно получившим по зубам гельветам оставалось только утереться и идти в обход, через перевалы в области секванов. Гельветскому вождю, однако, удалось, вопреки ожиданиям Цезаря, договориться с секванской племенной аристократией. Обстановка продолжала оставаться крайне неблагоприятной (с точки зрения римлян, разумеется). Проконсул совершенно не был заинтересован в том, чтобы гельветы получили доступ в Галлию.

Гай Юлий приказал своему верному легату Лабиену любой ценой удерживать позиции, сам же спешно отбыл в Италию за подкреплениями. Прибыв туда, он не только отозвал с зимних квартир пребывавшие там три легиона, но спешно сформировал еще два новых. Совершив беспрецедентный по скорости передвижения, стремительный «марш-бросок», проконсул во главе своих свежих войск перевалил через Альпы, разгромив по пути несколько горских народностей, попытавшихся преградить ему путь, и прибыл к месту событий как раз вовремя, чтобы сочувственно выслушать горькие жалобы всех своих галльских союзников — эдуев (сильный и богатый народ, ставший впоследствии главной опорой власти римлян над «косматой» Галлией), амбарров, аллоброгов (знакомых нам с уважаемым читателем еще со времен заговора Катилины) на чинимые гельветскими переселенцами насилия и грабежи. Миграция переселявшихся на свою предполагаемую новую родину гельветов вполне могла быть уподоблена нашествие саранчи. Триста тысяч человек плюс кони, тягловый и вьючный скот мигрантов с севера нуждались в ежедневном пропитании — со всеми вытекающими… Цезарь обещал своим галльским союзникам, обобранным, по их словам, гельветами буквально дочиста, а говоря по-нашему — ободранных ими, как липка, военную помощь…в обмен на поставки зерна для своих легионов. Ответ на вопрос, откуда галлы возьмут это зерно, коль скоро их подчистую ограбили гельветы, его, очевидно, не интересовал, в силу явно риторического характера вопроса. Верный своим обязательствам, Гай Юлий напал на арьергард переселяющегося гельветского «народа-войска» при форсировании «вооруженными мигрантами» притока Родана — реки Арара (современной Соны). Если верить анналистам, в ходе этого нападения римлянам удалось истребить или рассеять во все стороны света более четверти гельветского племени (хотя, возможно, грифелем или каламом сообщавших о потерях, нанесенных «дикарям» доблестными «защитниками культуры и цивилизации», античных летописцев, как и во многих других случаях, водил известный принцип «пиши больше, что их, варваров, жалеть»). Лабиен же разгромил столь же отважных, сколь свирепых тигуринов (уже отведавших однажды римских пилумов и гладиев при Гае Марии).

Впрочем, все еще многократно превосходившие римлян по численности гельветы не слишком пали духом даже после этого учиненного им Цезарем кровопускания. Проконсулу же, ввиду по-прежнему сохранявшегося неравенства сил в пользу «вооруженных мигрантов», оставалось только следовать за переселенцами — не совсем по пятам, но