Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

дав ему превратиться в «новое вторжение кимвров и тевтонов» в Италию. Тем не менее, победа была куплена племянником Гая Мария довольно дорогой ценой.

Целый ряд молодых военных трибунов «из штабных» осмелился высказать победоносному «дуксу» свое скромное мнение, что, пожалуй, «хватит играть в войну» и пора, наконец, заняться мирным управлением провинцией. Если бы эти молодые нобили знали, что им еще предстоит пережить и испытать под командованием Цезаря, они бы очень удивились!..

11. Гай Юлий против «северных гигантов»

«С этих пор» — если верить Светонию — «он (Цезарь — В. А.) не упускал ни одного случая для войны, даже для несправедливой или опасной, и первым нападал как на союзные племена, так и на враждебные и дикие, так что сенат однажды даже постановил направить комиссию для расследования положения в Галлии, а некоторые прямо предлагали выдать его неприятелю. Но когда его дела пошли успешно, в его честь назначались благодарственные молебствия чаще и дольше, чем для кого-либо ранее». Известное дело — победителей не судят!

Как уже упоминалось выше, еще задолго до прибытия Цезаря проконсулом в Галлию, в 61 году до Р. Х., «гееркёниг» свевов, «исполин» Ариовист, во главе сильного, многочисленного войска, включавшего, наряду со свевами, и другие германские народы (всего семь племен), призванный на помощь галлами — противниками эдуев — нанес эдуям сокрушительное поражение в битве при Магетобриге.

Германсkий «воин-медведь»

По виду расположенного на месте древнего Магетобрига современного французского местечка Муагт де Бруайе на Соне, близ Понтарлье, не скажешь, что там больше двадцати веков тому назад была предпринята первая серьезная попытка германцев закрепиться на территории Галлии. На обоих берегах Соны (которую в древности галлы именовали Сауконной, римляне же — Бригулом или Араром), правого притока древнего Родана, сохранились зримые остатки той грандиозной битвы — бесчисленные монеты, предметы вооружения и прочие древние артефакты.

Поход на гельветов занял у Цезаря гораздо меньше времени, чем ожидалось. Лето — время года, особенно благоприятное для военных предприятий, еще не закончилось. И «потомок Венеры» решил «не расхолаживаться», а с пользой (для себя и Рима) провести оставшиеся летние месяцы.

Гай Юлий обратил свой светлый орлиный взор на германцев — и решил пойти войной на северных «мигрантов».

В данном случае не могло быть и речи о необходимости защитить границы Римской державы от вторжения очередных «варваров». Военный предводитель свевов «со товарищи» Ариовист, с которым теперешний проконсул Цезарь еще сравнительно недавно, в качестве римского консула, поддерживал вполне сердечные, дружеские контакты, с которым он заключил союзный договор, которого признал царем и которому присвоил почетное звание «друга и союзника римского народа», пребывал за пределами территории, находившейся под римским управлением. Призванный, как уже говорилось выше, на подмогу одними кельтскими племенами (как, впоследствии, другой вождь воинственных суровых северян, «наш» варяг Рюрик — славянами и угрофиннами), намеренными, с его помощью, решить в свою пользу давний кровавый конфликт с другими кельтскими племенами, Ариовист воспользовался представившейся ему, после разгрома им эдуев в 61 году при Магетобриге, возможностью создать в Галлии свою зону влияния (прямо-таки по римскому образцу и, скорее всего, взяв пример с римлян). В ходе своих переговоров с Цезарем свевский царь (официально признанный таковым «римским сенатом и народом») ясно дал понять «потомку Венеры», что считает себя равноправным партнером римского проконсула, и что ему «удивительно, какое дело Цезарю и вообще римскому народу до его (части — В. А.) Галлии, которую он победил войной». А в ходе очередного раунда переговоров царь свевов заявил, что «если он сам не предписывает римскому народу способов осуществления его (римского народа — В. А.) права (взимать дань с подчиненной Риму части Галлии — В. А.), то и римский народ не должен мешать ему пользоваться своим законным правом» (взимать дань с части Галлии, подчиненной свевам — В. А.). («Записки о галльской войне»).

Эта свободная и неприкрашенная манера «дерзкого германского дикаря» вести переговоры с «цивилизованными людьми» настолько возмутила высокомерного представителя Римской «мировой» державы, что он впоследствии даже не поленился слово в слово воспроизвести ответы Ариовиста в своих военных записках. И вот что представляется при чтении «Записок» Цезаря прямо-таки забавным. «Просвещенному» Гаю Юлию явно и в голову не приходит, что кто-то из «цивилизованных людей» может счесть аргументы Ариовиста разумными, логичными, весомыми и убедительными. Не будь это так, разве стал бы «потомок Венеры» воспроизводить их в своих «Записках», как образцы варварской неотесанности, «наглости и высокомерия»?

«… он (Цезарь — В. А.) понимал, что для римского народа представляет большую опасность развивающаяся у германцев привычка переходить через Рейн (тогдашний Рен — В. А.) и массами селиться в Галлии: понятно, что эти дикие варвары после захвата всей Галлии не удержатся — по примеру кимбров (кимвров — В. А.) и тевтонов — от перехода в Провинцию (современную южнофранцузскую область Прованс — В. А.) и оттуда (то есть с запада — В. А.) в Италию, тем более что секванов отделяет от нашей (римской — В. А.) Провинции только река Родан. Все это, по мнению Цезаря, необходимо было как можно скорее предупредить. Но и сам Ариовист успел проникнуться таким высокомерием и наглостью, что долее терпеть такое его поведение не представлялось возможным» («Записки о галльской войне»).

Между тем, преследуя гельветов, римляне настолько увлеклись преследованием, что оказались в зоне влияния германского царя, который, впрочем, поначалу должен был даже испытывать к римлянам чувство благодарности. Ведь именно римские легионы своей победой над гельветами избавили Ариовиста от необходимости самому сражаться с этими гельветами — как в его, Ариовиста, собственных интересах, так и в интересах его галльских союзников. Благодарный римлянам, сделавшим за него всю работу, царь свевов даже и не думал призывать своих осевших в Галлии германцев к оружию и потому не ожидал от римлян никаких враждебных действий. Да и сам старался не давать римлянам ни малейшего повода обвинить его в каких-либо враждебных действиях по отношению к ним.

Однако, хотя у римлян и не было никакого повода враждовать с Ариовистом, Цезарь, недолго думая, позаботился о создании такого повода. Римляне в подобных случаях особенно не «заморачивались», не стесняясь валить все с больной головы на здоровую. Гай Юлий позаботился о вручении ему представителями галльских племен, якобы обеспокоенных прямой или косвенной угрозой нападения на них Ариовиста — жестокого и немилосердного угнетателя покоренной им части Галлии, жалобы со слезной мольбой оказать им помощь в отражении этой угрозы.