Русская война 1854. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов

— Ты говоришь, что так было бы по-наполеоновски, но куда это привело самого Бонапарта? Если раз за разом играть с судьбой на все, что у тебя есть, иногда можно и проиграть.

— Так для этого и нужен царь. Чтобы остановить полководца, который слишком заиграется. А вот сами генералы должны идти до конца.

— То есть царь все-таки нужен?

— Тьфу на тебя, Григорий Дмитриевич, — Стерва выругалась как-то совсем уж не по-благородному. — Все ты вывернешь наизнанку.

— Просто замечаю противоречия. А еще стараюсь искать логику в поступках других: иногда это дает больше пользы, чем если считать всех за идиотов. Например, я сказал, что у нас было несколько месяцев, которые мы не использовали, и что на мой взгляд было ошибкой… В то же время нельзя говорить, что в этом стоянии не было смысла. Помнишь стояние на Угре? Иногда можно победить и без сражения… Так вот каждый месяц этой паузы Горчаков по советам Паскевича использовал, чтобы забить военные склады. И да, мы сейчас не под Константинополем, но в то же время наша армия на Дунае сейчас фактически питается по ценам 1853 года, а союзники платят вдвое или втрое больше, не считая доставки. И что будет через год такой войны, если никто не нанесет никому решительного поражения?

— Мы вышли из Дунайских княжеств, — напомнила Стерва.

— И их заняла Австрия, которая при всех наших подозрениях еще не предала. Крым — держится, Кавказ — мы так даже наступаем. Инфляция подросла, что нехорошо, но мы сейчас запустим воздушное сообщение и еще посмотрим, куда пойдут цены, вверх или вниз.

— То есть пауза играет на нас?

— В текущей конфигурации фронта и экономики — да. И в результате без большой войны, просто по итогам грядущего мира, мы сможем получить все, что нужно империи. Если не допустим ошибки, если не дадим врагам вырваться вперед, — я сделал важное уточнение, а потом в голову пришла еще одна интересная мысль. — Знаешь, в чем сила Англии?

— Флот? — девушка пожала плечами.

— Точно. А еще в том, что пока он сильнее других флотов. Это гарантирует безопасность метрополии. Абсолютную! И у нас до недавнего времени был статус-кво. Сила сухопутной армии России считалась абсолютной, что гарантировало нашу безопасность и учет наших интересов. Сейчас эту силу поставили под сомнение, и если мы не докажем, что враг ошибся, то еще десятки лет нас еще будут нагибать за это в любом более-менее важном вопросе!

— Нагибать? — задумчиво спросила Стерва. А потом поняла, представила и покраснела.

— Может, вернемся к делу? — я тоже смутился. — Ты же не Наполеона и планы военной кампании хотела обсудить?

— Это точно, я пришла по твою душу. Только решила сначала напомнить себе, да и тебе самому, чем ты отличаешься от тех, кто обычно греет старческие лысины рядом с царем. Не скажу, что твои идеи всегда удачны, но ты не боишься их высказывать. Не боишься ошибаться. И пусть Николай сколько угодно говорит, что ценит инициативу, подобная фронда его раздражает.

— И чем мне это грозит?

— Сам царь тебе ничего не будет делать, он умеет держать себя в руках. Но его недовольством воспользуются все, кто не желал бы возвышения человека, которого они не контролируют. На тебя уже написали с десяток жалоб. Часть ушла Уварову в Академию наук — обижаются, что ты не отчитался за свои изобретения и не принял к сведению мудрые советы. К твоему счастью, Сергей Семенович адекватный человек, он не стал спешить, решив дать тебе время.

— Хм, ладно, — решил я. — Сегодня у нас вылет. В смысле выезд. Потом отосплюсь, а послезавтра могу и отчитаться. Устрою им презентацию.

— Что?

— Картинки с пояснениями, что именно я придумал.

— Картинки — это хорошо. Некоторые только их и смогут понять, — Стерва не удержалась от яда. — Вот только Академия наук — это еще не все. Ты же не забыл про Священный Синод? Как ты думаешь, сколько верующих оскорбил твой полет над городом и сколько ждет доступных объяснений от святой церкви? Кстати, и с представителями старообрядцев тоже можно было бы встретиться и поговорить по душам. Они особо не высовываются, но зачем тебе даже тихие противники?

— Спасибо, — я искренне поблагодарил девушку за советы. Кажется, я только что понял еще одну причину, почему ее ценит тот же Горчаков. Умеет она грамотно подать политические расклады. То, в чем так не хочется разбираться, но без чего, увы, никак нельзя.

— И это не все, — Стерва нахмурилась. — Еще под тебя почему-то копает великий князь Константин. И чем ты насолил нашему морскому мальчику?

— Кажется, он завидует успехам на Черном море.

— А надо было всего-то заехать к нему с докладом, признать его власть, и все. Дальше жил бы себе спокойно. А так… Ты не знаешь, но он вывез со складов все 68-фунтовые пушки, чтобы они не достались тебе. Отправил одну, чтобы ты раньше времени не узнал, но…

— Они тяжелые, я уже от них отказался, — я отмахнулся, а Стерва закашлялась, но быстро пришла в себя.

— Еще тебя не любят англичане. Британский посол уже помог посланнику Дании составить возмущенную ноту о твоем варварском нападении на мирный порт.

— Интересно, а корабли они оттуда убрали? Или не верят еще в меня?

— Не знаю, — девушка прищурилась. — Ты так спокоен… Только не говори, что от атаки на Копенгаген ты уже тоже отказался?

Я пожал плечами.

— Царь сотрет тебя в порошок.

— Победителей не судят, — я упрямо поджал губы.

— После успехов в Севастополе ты смог бы просить организовать новый вид войск, но теперь…

— Зачем мне новый вид войск, если командование уйдет кому-то другому?

— Гордыня?

— Желание, чтобы тот, кто