Ночной обход - Вадим Фридрихович Агапов

решили подставить ее мужа? Но забыли, что этим летом фотографировались с ней на встрече выпускников Политеха. – Арсений развел руками и притворился огорченным.

– Мишаня, он про что вообще говорит? – Борщевиков недоуменно смотрел на них, но Мишаня ничего не ответил, лишь побледнел.

– Я, когда увидел вас на этом фото, так обрадовался, не поверите! – радостно продолжал Строганов. – И сразу стал размышлять… Кстати, ведь про магазин этот, винник, Яблочкову рассказали вы?

– Мишаня… – снова заговорил Борщевиков, но компьютерщик его перебил:

– Когда есть компромат на человека, с ним сразу легче разговаривать, – с легкой усмешкой сообщил он.

– А у вас, поди, на всех есть? – полюбопытствовал Арсений.

– На кого надо – имеем. – У Мишани вдруг изменилось выражение лица, и мне оно не понравилось.

– А на Михал Иваныча есть? – подзадорил его Строганов.

– Так, давай-ка закругляться, – нахмурился Борщевиков.

– Зря вы себя считаете тут главным! – Арсений ткнул указательным пальцем в Борщевикова. – Главный в МКБ не вы, а вот этот, на все руки мастер. – И он большим пальцем указал в сторону компьютерщика. – Как ты говорил, доктор? Кардинал в сером? Да? Не верите, так спросите у него сами.

Борщевиков перевел было ошалелый взгляд на своего помощника, но затем, усмехнувшись, ответил Арсению:

– Дурак ты, парень, хоть и почти все угадал. Мишаня, конечно, незаменимый у нас, но главный – я. Так. Думаю, пора заканчивать нашу встречу, Мишаня… Ты чего это? – вдруг удивленно произнес Борщевиков.

Зрелище было крайне неприятное – Мишаня стал смеяться. Даже Строганов умолк.

– Главный он… Ха-ха-ха… Кардинал в сером… Смешно. – Он так же внезапно стал серьезным и посмотрел в упор на Борщевикова. – Главный тот, у кого власть. Кто все знает, тот и управляет. А я все и про всех знаю. Переписки, электронная почта, мессенджеры, разговоры, видеозаписи… Вся информация принадлежит мне. За это меня и ценят там… – Мишаня указал своим оружием на потолок, а затем снова перевел его на нас. Лицо его выражало легкое презрение. – Я даю информацию начальству, а мне дают полную свободу действий.

– А насчет Яблочкова, – вкрадчиво поинтересовался Строганов, – неужели он слил кому-то информацию?

– Мишаня, – угрожающе произнес Борщевиков. – Ты не забывайся!

– Да плевать я хотел! – Мишаню словно прорвало. – Нам повезло. Я утром перехватил письмо. Ему. От заграничного коллеги. Он следил за публикациями Яблочкова. И решил, что тот будет полезен их исследовательскому центру. И предлагал Яблочкову должность. Типа что он сможет продолжить свои разработки. А они сумеют так удешевить технологию, что таблетки для продления жизни можно будет продавать на каждом углу! Да, он не был шпионом, – словно оправдываясь, сказал Мишаня. – Но если бы он прочитал это письмо, то сто процентов уехал бы! Бросил бы МКБ. И в Центре со мной согласились. Нельзя допустить утечки мозгов. Они на следующий день… поставили мне четкую задачу: решить эту проблему. Мы и решили… Разумеется, я не стал вам говорить про то, что у Яблочкова это типа сбой в программе. В мозгах. Всех он хотел осчастливить. За чужой счет. Конечно, его нужно было delete, и точка. Что вы все на меня уставились?

– Но ты же мне говорил, что Яблочков вел переговоры с американской лабораторией! – Борщевиков вдруг осип. – Переписку их показывал! Фотографии этого Пивных! Что он завербовал нашего Сергея!

– Вот-вот! – вставил Арсений. – Он и в спецслужбу эти же фотки и видеозаписи отправил. Я прав? – Он с улыбкой взглянул на Мишаню. – Но все-таки много у вас нестыковок. Например, мы легко вычислили, что мартини он получил на работе, а не в магазине Пивных. Еще, ваш «баг», что…

– Нагрузка большая, информации слишком много, не все успеваю. – Мишаня потер лоб, словно у него болела голова. – Отсюда и косяки. А не потому, что у меня голова не работает! – повысил он голос.

– Чего-то у меня голова кругом пошла, – как-то жалобно вдруг сказал Борщевиков, при этом положив руку на сердце. – Мишаня…

– Да достали вы все! – оборвал его серый кардинал МКБ. – Мишаня, Мишаня, – передразнил он. – Вы все думали, что я такой маленький человек…

– Типа Марио-водопроводчика из игрушки! – радостно вставил Арсений.

– Сам ты водопроводчик! – огрызнулся Мишаня. – Я все время смеялся над ними, потому что они думали, что они тут главные, а я так, мальчик на побегушках. А вот и нет. От меня зависело все! Я программист всего этого мегапроекта! Я! А не Борщевиков, не Алмазова, не Яблочков, не Зволдин…

– Ты?! Да ты шпион! Даже хуже! – срывающимся голосом заорал Борщевиков. – Я! Я курирую и обеспечиваю наше будущее! Нашу МКБ…

– Ну какое вы, к черту, будущее создаете, если ни хрена не понимаете в настоящем? – тут же высказался Строганов ядовитым тоном.

– А вы, считайте, уже на пенсии, – бросил Мишаня Борщевикову и брезгливо посмотрел на него. – Так решила комиссия. Чуть не прохлопал МКБ. Мне все пришлось затирать.

Борщевиков вдруг издал какой-то булькающий звук. Лицо его перекосило, голова завалилась набок, правая рука повисла, и он стал сползать с кресла.

– Доктор, – с легким удивлением поинтересовался у меня Строганов. – Это он чего, так расстроился из-за пенсии?

Я бросился к Борщевикову, понимая, что его «хватил удар», как раньше говорили доктора. Куратор уже лежал на полу и хрипел, но был еще в сознании.

– Он «нарушился»! Инсульт! – Я подсунул ему под голову плоскую декоративную подушку с кресла, чтобы не западал язык, и крикнул: – Надо срочно «Скорую» вызвать! Арсений!

Обернувшись к не отвечавшему Строганову, я увидел, что тот осторожно крадется к полусогнутому Мишане, который одну руку прижал к груди, а другой держал свое оружие, направленное в мою сторону, и рука при этом сильно дрожала. Я замер. Вдруг у Мишани стало синеть лицо, он часто и тяжело задышал, а в его бесцветных глазах застыл ужас.

– Ложись! – вдруг заорал Строганов. Я инстинктивно пригнулся и почувствовал, что надо мной что-то пролетело, и сверху опустились два легких проводка. Картридж с электродами воткнулся в кресло позади меня.

Мишаня завалился на пол.

– Эй, кардинал в сером, – неуверенно позвал его Строганов. – Вставай! Доктор, чего это он?

– Строганов, да вызови ты наконец «Скорую»! Он тоже… – Я осматривал Мишаню. Ему было еще хуже, чем Борщевикову.

– Чего тоже? Думаешь, яд подействовал? Так еще полчаса не прошло, не волнуйся, я слежу за временем! Я бы лучше Громову позвонил… – начал было спорить Арсений. – А чего «Скорой» сказать-то?

– Тромбоэмболия легочной артерии, – процедил я сквозь зубы, пытаясь помочь следующему пациенту. – Нужны реанимационные бригады, две! Прямо сейчас!

До Арсения наконец дошло, что это действовал яд.

В дверь громко постучали. Это был Громов. Он перезвонил мне, пока Арсений дозванивался до «Скорой помощи».

– Замок блокирован изнутри! – прокричал Василий Михайлович в телефон так громко, что его было слышно через дверь. – Там панель, но я не знаю код! Спроси у Борщевикова или Мишани!

– Вряд ли они мне скажут, – ответил я ему, видя, что Мишаня уже без сознания, а у Борщевикова инсульт в левом полушарии, и речь его нарушена, и он лишь пытался мычать. – А у вас есть врачи в вашем медицинском центре?

– Уже бегут, – сказал Громов. – Только дверь просто так не вышибить. Она стальная внутри. Попробуй узнать код.

Я открыл окно, чтобы впустить побольше воздуха. Строганов в это время задумчиво и печально смотрел на умирающих. Затем побрел к окну и уставился куда-то вдаль.

– Арсений, – обратился я к нему, – ты можешь код подобрать? Нужно дверь открыть!

– Ирония исчезла из моего сердца. Его заполнила жалость, – не оборачиваясь, сказал он и добавил: – Мои противники умирают не как самураи… Это грустно…

«С тем же успехом я мог просить замок, чтобы он сам открылся», – с раздражением подумал я.

Тем временем дверь пытались выломать. Но вероятно, Борщевиков позаботился о том, чтобы его кабинет был его крепостью. Дверь не поддавалась.

– Ты бы лучше дверь помог открыть, чем тут философствовать, – гаркнул я Строганову, поворачивая набок голову Мишани. Он задыхался.

Кажется, Строганов меня просто не слышал. Во всяком случае, даже не ответил. Он, словно лунатик, подошел к двери, дрожавшей от ударов, некоторое время смотрел на панель с кнопками, затем быстро набрал четыре цифры, замок щелкнул, и дверь распахнулась.

Я даже не удивился, когда первую прибывшую реанимационную бригаду возглавил Павел Быков.

– Ты вообще живешь на работе, что ли? – сказал я вместо приветствия.

– А вы по всему городу нам больных ищете? – парировал мой коллега.

Я стал докладывать про пациентов, пока он интубировал Мишаню, а фельдшер крепил кислородную маску Борщевикову.

– Фамилия второго пациента? – спросила медсестра, заполняя бланк.

Я пожал плечами и помотал головой.

– Мымрин, – подсказал Громов.