Преисподняя - Оливер Боуден

Все это создавало атмосферу праздника. Когда в полдень трижды ударил колокол, новая смена не заступила на работу. Рабочим подарили свободное время. Естественно, они могли остаться и наблюдать за приготовлением к торжествам, но только с внешней стороны забора. Им не возбранялось посидеть за кружкой пива в заведениях вроде «Маринованной курочки», «Любопытного апельсина» или «Восходящего солнца». Наконец, они могли отправиться домой и провести это время с семьей. Выбор был за ними. Как бы там ни было, впервые за два года в северо-западной части Лондона стало тихо. Смолк шелест лопат и лязг кирок, не пыхтели паровозы. В воздухе не ползли, покачиваясь, кожаные ведра с землей, ставшие привычной деталью местного пейзажа. Конвейер тоже временно затих.

Нельзя сказать, чтобы возле шахты совсем не осталось рабочих.

– Мы хотим, чтобы «важные шишки» увидели настоящих рабочих, а не разный сброд, – заявил Марчант.

И «рабочие» появились. Их было три или четыре десятка. На первый взгляд они ничем не отличались от обычных землекопов. Та же одежда, чей стиль не менялся веками. Но, присмотревшись более пристально, сразу можно было заметить смышленость лиц и серьезность в поведении. Ожидая прибытия именитых гостей, эти «рабочие» не отпускали шуточек, не ходили вразвалочку вокруг шахты и не устраивали импровизированных игр в крикет. Призрак понял, откуда их набрали. «Рабочих» изображали тамплиеры.

Когда день сменился вечером, юноша понял для себя и другое. Он не покусится на жизнь невинного человека. Он просто не мог допустить, чтобы Пирсона убили.

53

Абберлайн, конечно же, знал об этом помпезном путешествии и собирался наведаться к шахте на Кингс-Кросс. Но вначале он зашел домой – проведать Обри.

– У тебя бы хватило сил дойти до стройки? – спросил он друга.

– Нет, Фредди. Но ты, если хочешь, прогуляйся туда. Поздоровайся за меня с этой шайкой. Ты ведь в форме пойдешь?

Абберлайн кивнул, оглядев себя с ног до головы:

– Думаю, у наших друзей сегодня будут дела поважнее, чем высматривать меня. И потом, в форме легче пробраться сквозь толпу. Еще остались люди, уважающие закон… Да, чуть не забыл.

Из ящика письменного стола Абберлайн достал морскую подзорную трубу, выдвинул на всю длину и с легким щелчком снова сложил.

– Думаю, она может мне пригодиться, – с этими словами констебль ушел.

Сентябрьский вечер выдался теплым. Абберлайну было несколько совестно оставлять Обри одного в квартире. Не так уж и давно он сам пребывал в унынии, обуреваемый мрачными мыслями, а Обри из кожи лез, чтобы его развеселить. И чем Абберлайн отплатил другу за те героические усилия? Верно: ничем. И сейчас он шел поглазеть, как «сливки общества» будут кататься в роскошном подземном вагоне. Говоря по совести, он должен был бы выяснять, каким образом Каване удается проворачивать свои делишки. Скорее всего, посредством обмана, мошенничества и хитроумных афер, позволявших безнаказанно расхищать средства. Незнание – вот что мешало Абберлайну схватить Кавану за руку и благополучно вернуть Обри к жене и детям.

Погруженный в раздумья, Абберлайн шагал по оживленной улице. Воздух буквально разрывался от цокота копыт и поскрипывания колес. Проехал переполненный омнибус. Цилиндры пассажиров на верхней площадке напоминали трубы. А в отдалении пыхтели настоящие трубы Ист-Энда, выбрасывая ленты густого черного дыма.

Как констебль и предполагал, возле Кингс-Кросс яблоку было негде упасть. Абберлайн не раз мысленно поблагодарил форму полицейского, позволявшую ему на законных основаниях проталкиваться к забору вокруг шахты. «Лицемер, – ругал себя Абберлайн. – Когда тебе выгодно, ты не прочь воспользоваться своим статусом». Вокруг была обычная толпа, какая собирается в предвкушении захватывающего зрелища: зеваки, дети на отцовских плечах, мужчины в костюмах, женщины в шляпках. Абберлайн пробрался к самому забору, положил руки на деревянные доски и, ощущая себя узником за решеткой, заглянул за ограждение.

Строительная площадка заметно преобразилась. В дыру шахты уходила новенькая деревянная лестница. Прежнего хаоса и грязи как не бывало. Повозки и телеги были аккуратно составлены в дальнем конце площадки. Не высились горы земли, ожидающие погрузки. Только утрамбованная полоса от ворот до шахты. Спуск в шахту освещался красивыми фонарями на деревянных столбах. Да, сегодня все это выглядело даже симпатично, напоминая ярмарочную площадь.

Туннель почти соответствовал значению этого слова. То, что долгое время было лишь траншеей в земле, превратилось в настоящую железнодорожную линию. Открытым оставался лишь участок возле спуска на импровизированную платформу. Во всем остальном это была самая настоящая железная дорога. Только подземная.

Возле лестницы собрались и будущие пассажиры. Все они в той или иной степени способствовали превращению подземки из безумной идеи в реальность. Некоторых Абберлайн не знал, но были и знакомые лица: Кавана, Марчант, Смит, Другой Харди. (Интересно, куда же подевался «очаровательный» Харди?) Шайка мошенников и убийц, но надо отдать им должное: дорога существует. Какими бы ни были их аферы и махинации, какую бы гнусную роль ни играл каждый из них, какие бы преступления ни совершали они, прикрываясь строительством подземки, они ее построили. Дорога стала частью лондонской действительности.

С ними был и этот индус Бхарат Сингх. Абберлайн навел трубу на смуглое суровое лицо юноши и заметил на нем некоторую перемену. Не в самом лице. В глазах. В них Абберлайн уловил беспокойство. Пока он смотрел, вступительная часть закончилась. Приглашенные двинулись по утрамбованной земле к лестнице. Работники «Столичных железных дорог» вежливо зааплодировали.

У самой лестницы выстроились десятники. Чету Пирсон попросили выйти вперед. Снова начались рукопожатия. С десятниками их знакомил Бхарат Сингх. Когда окончилась и эта часть церемонии, Кавана поблагодарил десятников, и те, сняв фуражки, ушли. Бхарат хотел уйти вместе с ними, однако Кавана тронул его за плечо и кивком указал на лестницу.

Они скрылись внизу. Десятники почтительно отошли в сторону, все еще не надевая фуражек. Именитые гости поглядывали на часы, ожидая своей очереди. Цепь рабочих стояла, не шелохнувшись, словно почетный караул, а возможно, и охрана. Воцарилась напряженная тишина. Потом из туннеля послышался свисток паровоза. Над ямой повисли клубы дыма. Видно, машинист подбросил угля в топку.

Поезд был готов отойти от временной платформы.

Чуть дальше от места, где стоял Абберлайн, выстроились кареты именитых пассажиров. Их кучера болтали между собой, покуривали трубки или проверяли упряжь.

Вполне обычная картина, но подзорная труба Абберлайна так и приклеилась к этому месту. Ему показалось, будто он увидел нечто необычное. Почему возникло это ощущение – он и сам не знал. Но он словно вошел в знакомую комнату, откуда вынесли что-то из мебели.

Потом констебль понял, в чем дело, и удивился, почему не заметил этого раньше. Рядом с кучерами, совершенно не таясь, стоял человек в белом длиннополом плаще. Как и Абберлайн, он наблюдал за событиями в туннеле.