Башня. Новый Ковчег - Евгения Букреева

этом Полякове, что заставляло иногда Антона сомневаться в правильности принятого решения. Хотя Литвинову видней, конечно.

Кравец вспомнил перекошенное от гнева лицо Бориса после того, как тот прочитал сегодняшний Поляковский отчёт. Вспомнил, как Борис отшвырнул от себя планшет, бросил на стол с такой силой, что Антону показалось, что стекло планшета треснуло. Хотя нет — выдержало.

— И он только теперь докладывает? — прошипел Литвинов. — Только теперь? А что ж не через неделю, не через две? Сука, — он длинно и грязно выругался.

Антон вытянулся по струнке перед Борисом. Формально юноша Александр Поляков находился под его началом, соответственно, часть вины лежала и на нём. И, надо сказать, вина тянула на неслабое наказание, и Антон знал, почему.

— Слушай, а, может, девчонка с Анной не просто так в больницу пошла? — Борис посмотрел на Антона, закусил нижнюю губу, что-то внимательно обдумывая.

Антон терпеливо ждал. Литвинов срывался редко, но, когда срывался, самое лучшее было молчать и не отсвечивать.

— Может, она залетела от этого сопляка?

— Залетела? Думаете, Борис Андреевич, они того? Слишком уж не похоже. Поляков — мальчик робкий и осторожный. Головой, вроде, думает. А в таком деле…

— А в таком деле не головой думают, — резко перебил его Литвинов. — В таком деле другим местом думают. Так что это выясни. Вдруг аборт пошла делать. А чтоб отец не узнал, пацана упросила соврать. Понял?

— Понял.

И вот, по всему выходило, что всё-таки нет, не аборт. А если не аборт, то тогда… тогда дело принимало совсем нехороший оборот.

Глава 5

Глава 5. Борис

То, что Борис ухватился за эту идею с абортом, было глупо, очень глупо, но ему страстно хотелось в это поверить. Хотелось, чтобы всё решилось изящно и просто, но сегодня ему везло, как утопленнику. Борис с усилием потёр виски. Головная боль, которая терзала его с самого утра и которая, казалось, сейчас уже почти отступила, вернулась снова.

Интересно, подумал он, чем же Анне удалось завлечь эту глупышку Нику, что она такого сказала, что Пашина девочка, любимая дочка любимой жены, которую Паша всю жизнь колыхал и оберегал, вдруг бросила своего драгоценного папочку и побежала вниз с малознакомой тёткой. Или верно говорят — родная кровь не водица…

* * *

Кравец не стал пересылать отчёт Полякова по почте, принёс сам, ногами. И это, да ещё движения Антона, более осторожные, чем обычно, и выражение его тусклого неприметного лица дали понять Борису, что что-то случилось.

Отчёт был длинный и какой-то невразумительный (это уже потом Борис понял, что мальчик торопился, поэтому складно изложить не получилось) и, если уж говорить начистоту, даже те факты, которые были вроде как новые для него, на самом деле новыми не были. Борис примерно о чём-то таком и догадывался — Пашка с его прямотой и принципиальностью был достаточно предсказуем, да и Анна тоже. Даже самоубийство Лизы не шокировало Бориса, он лишь выругался негромко, дойдя до этого места в отчёте: «сука малохольная!», и его реакция была не удивлением, а скорее презрением, которое он всегда испытывал к этой слабой и, как он считал, не очень умной женщине. Где-то на задворках сознания промелькнула жалость к Пашке, досада по поводу его неумения правильно выбирать баб — промелькнула и тут же пропала.

Убойным в отчёте оказалась концовка, чего-чего, а именно этого Борис никак не ожидал. И главное: этот сопляк сообщал о том, что Ника отправилась с Анной, только спустя почти восемь часов — непростительно, непозволительно поздно! Что Анна успела показать девчонке там внизу, что Ника сумела увидеть сама за это время и понять, оставалось только догадываться, ну и разве что молиться. Хотя молиться Борис не умел.

— Получается, не аборт, — сказал он. Сказал скорее для самого себя, чем для сидящего напротив Антона. Тот это понял, поэтому не ответил. Даже не дёрнулся. Вот выдержка у подлеца, мысленно одобрил Борис. А ведь это и его косяк тоже.

— Ты б хоть для приличия пошевелился, — Борис поморщился.

Антон в ответ лишь вежливо улыбнулся. Значит, уверен, что основная буря прошла, и можно расслабиться. Ну-ну. Внешне Борис тоже оставался спокоен, но только внешне — внутри у него полыхало и пригорало. После прочтения злополучного отчёта первое желание было позвонить Анне, потребовать с неё объяснений. Не позвонил — хватило ума понять, что наскоком ничего не решишь, но от всплеска эмоций не сдержался, хлопнул со всей дури планшетом о стол, хотя хотелось запулить в стену. А ещё лучше в чью-нибудь тупую забывчивую голову.

— Ну? — Борис посмотрел на Антона.

Тот, мгновенно сориентировавшись и поняв, что от него требует начальство, заговорил. Негромко, неторопливо, мягким тоном сглаживая остроту ситуации.

— По вашему приказу связался с Ивлевым. Тот подтвердил, что Анна Константиновна приехала утром вниз с девочкой, племянницей.

Борис удивлённо вскинул бровь. И Ивлев знал и молчал? А ведь не мальчик перепуганный, чай, в курсе, чья дочь Аннина племянница. Антон догадался о его мыслях, но продолжил, по-прежнему не изменяя неторопливому темпу повествования.

— У Сергея Сергеевича с утра была приёмка лекарств, которые Анна с собой привезла, потом он партию очередную готовил.

— Так, — Борис понимающе кивнул.

— А Анна девочку никому из персонала не представила. Ивлев видел только, что одна из медсестер девчонку рыжую по больнице водит.

— Где именно водит?

— Ивлев встретил их во внешней части. Но это ни о чём не говорит.

Борис снова кивнул.

— А вечером, уже после восьми, Ивлев выяснил у той медсестры, что это за девчонка. Уже собирался звонить мне, но я его опередил. На данный момент ситуация такова: Ника Савельева осталась ночевать у Анны. Это точно.

— Ну хоть что-то мы знаем точно, — саркастически усмехнулся Борис. — Твои мысли?

— Есть кое-какие соображения, Борис Андреевич.

Кравец заговорил. Борис, не перебивая, слушал.

«Опасно, чёрт возьми, очень опасно, — думал он. — Но разумное зерно во всём этом есть. Хотя…» Борис посмотрел на Антона.

— Хорошая идея, но рискованная, — произнёс он вслух.

— Согласен, Борис Андреевич. Но это, как запасной вариант. Ведь, если Анна Константиновна ничего девочке не рассказала, то тут и беды никакой нет.

«Эх, — с тоской подумал Борис. — Плохо ты Анну знаешь. Анна — как мина замедленного действия. Причём без таймера. Не знаешь, когда и где рванёт».

— Ладно. Завтра с утра позвоню Анне. Сегодня смысла нет. А там будем смотреть, как карты лягут. Но Ивлева предупреди, чтоб всё подготовил. На всякий случай.

— А Поляков?

— А что Поляков?

— Ждёт дальнейших