Мексиканская готика - Сильвия Морено-Гарсия

– Ты не могла, – ответила Каталина.

– И все же, если б я просто забрала тебя, несмотря на их протесты, мы бы не влипли так.

– Они бы тебе не позволили. Все равно спасибо, Ноэми. Спасибо за то, что ты пришла. От твоего присутствия мне лучше. Как в сказках, что я тебе читала: ты сняла заклятие.

Скорее все дело в настойке, которую тайком давал Каталине Фрэнсис, но Ноэми кивнула и взяла кузину за руку. Ей бы очень хотелось, чтобы было как в сказках. В сказках Каталины всегда был счастливый конец. Злодеев наказывали, порядок восстанавливали. Принц забирался в башню и спасал принцессу. Даже такие мрачные детали, как чьи-то отрубленные головы, забывались. Сказка заканчивалась, и Каталина непременно добавляла: «Все жили долго и счастливо».

Сейчас невозможно было произнести эти волшебные слова, но Ноэми надеялась, что им удастся сбежать.

– Он знает, что что-то не так, – внезапно сказала Каталина.

Эти слова обеспокоили Ноэми.

– Кто?

Каталина поджала губы. Такое и раньше происходило: внезапно она драматично замолкала, словно теряя нить беседы. Сколько бы Каталина не говорила, что ей значительно лучше, она еще не была самой собой.

Ноэми убрала выбившийся локон волос за ухо кузине:

– Каталина? Что случилось?

Молодая женщина покачала головой, затем повернулась к Ноэми спиной. Ноэми коснулась ее плеча, но та оттолкнула руку.

К кровати подошел Фрэнсис.

– Думаю, она устала, – сказал он. – Пусть отдохнет. Пойдем. Мама хочет, чтобы ты примерила платье.

Ноэми не представляла, как выглядит это злосчастное платье. Ей было совсем не до этого. И все же, когда она зашла в свою комнату и увидела выложенное на кровати платье, она почувствовала отвращение. Долгие годы свадебный наряд лежал в пыльной коробке, и казалось странным, что им не полакомилась моль. Фасон был старомодный. Высокое горло украшал кружевной воротник, а когда Флоренс подняла платье, оказалось, что по спине идут многочисленные перламутровые пуговицы. Ткань пожелтела от времени, но смущало не это. Платье принадлежало мертвым. Рут…

Возможно, первая жена Вирджиля тоже надевала его. Оно было… как сброшенная змеиная кожа.

Говард тоже готовился сбросить кожу – переселиться в новое тело… Не самая приятная мысль.

– Вам нужно примерить платье, чтобы я подогнала его под вас, – сказала Флоренс.

– У меня есть красивое платье. Пурпурное, из тафты…

Флоренс вскинула подбородок, сцепив руки под грудью:

– Видите кружево на воротнике? Его спороли со старого платья и пришили при последней подгонке. Пуговицы тоже старинные. Ваши дети… ваша дочь тоже наденет это платье. Так заведено.

Приглядевшись, Ноэми заметила несколько маленьких дырочек на корсаже – о нет, без моли не обошлось. Зная, что противиться бесполезно, она взяла платье и пошла в ванную комнату переодеваться. В зеркало даже не стала смотреться, боясь увидеть вместо себя другую.

Флоренс окинула ее критическим взглядом и отметила булавками, что нужно изменить. Затем Мэри, которая тоже была в комнате, открыла пыльную коробку поменьше и вытащила фату, из третьей коробки были извлечены туфли. Фата находилась в удручающем состоянии: красивый узор из цветов и завитков по краям испортили уродливые пятна плесени. Безнадежными были и туфли, к тому же чересчур большими. Но Флоренс сказала:

– Сойдет. Как и вы, впрочем, – презрительно добавила она.

– Если я вам не нравлюсь, могли бы попросить вашего дядю, чтобы он отменил свадьбу.

– Глупое создание. Надеешься, что дядя передумает? Зря. Его аппетит уже разгорелся. «Хорошая физическая форма, – сказал он. – Зародышам будет комфортно». – Флоренс сурово взглянула на девушку. – Обычная похоть всех мужчин. Дядя просто хочет заполучить тебя в свою коллекцию. Еще одна красивая девочка. Не имеет значения, что твоим мужем будет мой сын.

Мэри молча складывала фату, словно это бесценное сокровище, а не испорченный кусок ткани. Она даже не прислушивалась к словам хозяйки.

– Один бог знает, какой дегенеративный элемент скрывается в твоем теле, – продолжала Флоренс. – Чужак, представитель дисгармоничной расы. Но мы должны это принять. Это его воля.

– Et Verbum caro factum est, – машинально произнесла Ноэми, вспоминая фразу. Говард Дойл был для них богом и отцом, они все были его служителями и одновременно детьми, не допускавшими даже мысли о том, чтобы ослушаться.

– Ну, по крайней мере, ты обучаема, – заметила Флоренс с легкой улыбкой на лице.

Не ответив, Ноэми пошла в ванную снимать наряд. Ей хотелось отмыться, но она просто переоделась и вернула платье Мэри. Флоренс, к облегчению девушки, уже ушла. Она достала зажигалку и помятую пачку сигарет, курить не стала – просто подержала в руках. Эти предметы напоминали ей о доме в Мехико. Сможет ли она вернуться? Сердце защемило.

Чуть позже пришел Фрэнсис. Он принес ужин и завернутую в платок бритву. Ноэми пошутила, что это его свадебный подарок, и он засмеялся. Они сели рядом на полу, и Ноэми, поставив поднос на колени, немного поела. Потом они болтали ни о чем, как будто ничего в этом доме не происходило. Идиллию нарушил стон, который, казалось, звучал из стен. Стоны продолжались довольно долго, затем наступила тишина. Ноэми слышала эти звуки и раньше, но теперь они были какими-то особенными. Ей стало страшно.

– Скоро произойдет переселение, – сказал Фрэнсис, прочитав вопрос в ее взгляде. – Тело дяди Говарда разваливается. Вообще-то он так и не оправился после выстрела Рут.

– А что же он тогда не переселился раньше? Мог бы сделать это в тот день, когда Рут все это устроила.

– Не мог, – жестко ответил парень. – Не было нового тела для жизни. Ему нужно взрослое тело и сформировавшийся мозг. Двадцать четыре – двадцать пять, вот это подходит. Вирджиль был ребенком, Флоренс тоже, но, будь она старше, Говард никогда бы не переселился в тело женщины. Поэтому он держался все эти годы.

– А кто ему мешал переселиться, как только Вирджилю исполнилось двадцать четыре или двадцать пять?

– Никто не мешал. Но… Говард решил задержаться, чтобы восстановить порядок. Понимаешь, все взаимосвязано. Дом, грибы и плесень в нем, люди… Если семье наносится вред, такой же вред наносится и этим стенам. Рана Говарда затягивалась, и все здесь также укреплялось. Теперь он умрет, его тело даст плоды, и начнется новый цикл.

Ноэми представила, как у дома затягиваются шрамы, как он медленно дышит и кровь течет между досок пола. Это напомнило ей один из снов, в котором стены пульсировали.

– Ноэми… – Фрэнсис взял вилку с подноса и повертел ее в руках. – Я вам помогу, но я, правда, не смогу пойти с вами. Мы все тут связаны, и, если я сбегу, они легко нас найдут.

– Но ты не можешь остаться, – ахнула Ноэми. – Что они тогда с тобой сделают?